Вакансия для маленькой леди
Шрифт:
— Потому что рыльце в пушку у вашего Миши, вот и боится! — в сердцах прокричала она. Но подсознание уже предательски подсчитывало сумму — сколько денег понадобится на билеты, сколько на проживание в гостинице и как добиться платной консультации.
Свекр молчал. С усмешкой посматривал на нее синими, холодными, словно льдинки, глазами. Шрам на лице дергался от напряжения. Он знал — невестка не откажется от денег. Ради малыша она пойдет на что угодно.
— Хорошо, — сдалась Олеся. — Пусть приходит. Я не смогу его простить, но дам шанс исправить ошибки. Хотя бы перед сыном.
Торжествующая улыбка осветила некогда красивое, а теперь изуродованное шрамом лицо.
— Ты не пожалеешь, обещаю. Можешь уже сегодня звонить в Москву и договариваться о поездке.
Леся зажмурилась. Постаралась взять себя в руки и не нервничать. Пусть приходит, куда уж деваться. Она даст ему шанс. Один единственный шанс. Только вот горбатого, его могила исправит. А Мишу не исправит ничего. Он не продержится долго, сорвется во все тяжкие. Чувства у него к Лесе уже не те, а Тимурчик, когда-то долгожданный первенец, вызывает только раздражение. И тогда она с чистой совестью подаст документы на развод. А сыночка к тому времени уже, возможно, подлечат.
Миша пришел к ним домой на следующий день. Все попрятались по своим комнатам — никто не хотел с ним даже здороваться. Он, видимо, это чувствовал. Тихо поднялся на второй этаж, постучал в двери Лесиной комнаты.
Она стояла у окна, скрестив руки на груди. Бросила на мужа равнодушный, полный презрения взгляд и отвернулась. Он прикрыл за собой дверь, шагнул было к Тимуру, играющему на полу, но сын бросился матери в ноги и испуганно заплакал.
Леся подхватила ребенка на руки, от ее взгляда не укрылось, как сжал кулаки Миша.
— Чего ты хочешь? Да, он пугается тех, кого плохо знает. У детей короткая память в этом возрасте, — равнодушно пояснила она.
Миша нерешительно подошел к ней, встал рядом.
— Прости меня, — посмотрел на нее затравленно, словно загнанный в угол зверь.
— Я не хотел тебя бить, я просто не контролировал себя.
— Ты полетишь с нами в Москву? — не желая продолжать неприятную ей тему, перебила его Олеся. — Если полетишь, я закажу три билета на самолет.
— Лесь… Ты даже говорить со мной не хочешь? Как можно жить вместе, если ты думаешь только о врачах? Я попросил прощения, а ты даже ухом не повела!
— Прощения?.. Прощения?! А что тебе простить, Миша?! Шлюх? Равнодушие к сыну? Может, мне еще и то, как ты меня на полу ногами бил, забыть?!
— Говорю же, я не в себе был! Тебе не стоило бросаться на меня в тот момент!
— Это не оправдание! Попробуй теперь доказать, что ты готов измениться. Для этого тебе придется постараться, Миша! Я пообещала твоему отцу, что дам тебе шанс. Но это не значит, что я все забуду в один миг. Деньги, которые я получила от него в обмен на мое согласие помириться с тобой, должен был дать мне ты! Ты, а не он!
— У нас плохо все, Леся. Второй ресторан прибыли не дает, его придется в следующем месяце закрыть. «Белый лебедь» тоже едва сводит концы с концами. У меня просто нет таких денег сейчас.
— Ясно. — Она зажмурилась. — С чего твоему бизнесу процветать, если ты не занимаешься рестораном? В нем пахать надо. Пахать, понимаешь? А не шлюх трахать под кайфом.
— Прости меня, — он снова сделал шаг ей навстречу. Леся отшатнулась. Тимур тут же отреагировал испугом, вжался матери в шею и засопел.
— Я не могу… Пока не могу тебя простить. Извини, — из глубины души поднималось отвращение. Дикое отвращение. Нет, она не сможет больше его принять. Не сможет лечь спать с ним в одну постель. После того, что она видела в бухгалтерии, это уже невозможно. Но она вытерпит его присутствие в доме родителей до отъезда в Москву. Потому что ей очень нужно показать Тимурчика хирургу из Израиля.
Глава 39
— Руслан Заурович, машина подана, — отрапортовал охранник по телефону.
Руслан посмотрел на мать.
— Мне пора в аэропорт, мама. Я улетаю в Москву.
— Когда ты прилетишь еще, сыночек? Родители Даны ждут не дождутся, когда ты сделаешь ей предложение.
— Как только вернусь в Астану, сразу же позвоню ее отцу.
Мать заулыбалась, в глазах стояли слезы. Он посмотрел на нее, не удержался, крепко прижал к груди. Знал, с его помолвкой исполнятся ее самые сокровенные мечты.
— И мама… Я бы хотел, чтобы ты переехала в Астану. После смерти папы тут у тебя ничего не осталось. У нас с Даной появятся дети, и тебе будет, чем заняться в моем доме.
— Я перееду к тебе, Руслан. Как только вы с Даной назначите дату свадьбы, сразу же перееду, — она счастливо выдохнула, прижалась к нему еще крепче, но лишь на мгновение, чтобы потом надолго отпустить.
Он взял свою небольшую дорожную сумку и быстро вышел из дома. Было пасмурно и душно. Собиралась гроза. Руслан сел в машину, и та тронулась с места. Вскоре Адыгея осталась позади. А спустя два часа самолет уносил его в Москву.
Дана. Его невеста. Юная, красивая девушка из знатной адыгейской семьи. Волосы черные, длинные, глаза серые. Фигура, будто выточена из камня самым искусным скульптором. Как ее отец радовался, что Руслан обратил внимание на его младшую дочь! Он был готов стелиться перед ним. Руслан не любил слишком сладкую лесть.
Но мама так радовалась, что сын наконец решил остепениться после стольких лет одиночества. Он не имел права ее огорчать. Пожалуй, он женится на Дане.
Перевезет ее к себе в Астану, станет сдувать с нее пылинки, дождется от нее своего первенца. Иначе мама, единственный человек на Земле, который всегда был рядом с ним, останется несчастной. Мама не заслужила такой участи.
Сердце самого Руслана давно было мертво. С той самой ночи четыре года назад, когда его бросили умирать на льду в маленьком городке под Костромой, оно так и не ожило снова.