Вакансия третьего мужа
Шрифт:
С размаху запущенный стакан разбил предавшее ее зеркало. Осколки английского стекла смешались с древней венецианской амальгамой, в которой уже не таилось никакого секрета.
– Сволочь, – прошептала Капитолина, невидяще глядя в опустевшую раму, – клянусь, ты за это заплатишь! И пощады тебе не будет!
Телефон зазвонил, когда Фомин выезжал из соснового бора. Дворники размазывали дождь по лобовому стеклу, которое отделяло теплое и уютное нутро машины от дождя, от октября, от забот. Юлька умиротворенно сопела рядом. В гостях у Стрелецкого ей понравилось,
Несмотря на то, что времени было еще немного, всего-то начало девятого, на улице быстро темнело. Фомин сосредоточенно смотрел на мокрую и скользкую дорогу. Он и так всегда старался водить аккуратно, а когда в машине была Юлька, и вовсе превращался в сумасшедше образцового водителя.
Встречные машины слепили фарами, дворники плохо справлялись с потоками воды, и Егор мечтал о том, как они с Юлькой окажутся дома. Если им повезет и Катерина еще не пришла, то они наварят глинтвейна – ему из красного вина, Юльке из виноградного сока, заберутся под одеяло (несмотря на сырую и зябкую погоду, мэр Варзин не стремился включать отопление) и будут смотреть какой-нибудь американский боевик. Боевики и Фомин, и Юлька обожали.
Посредине этих сладких мечтаний и зазвонил телефон. Не отвлекаясь от дороги, Фомин, не глядя, нажал на кнопку и с изумлением понял, что это его первая жена Оля. Она практически никогда не звонила ему первая. Не хотела навязываться. Он регулярно справлялся о сыновьях, иногда встречался с ними и возил на футбол, исправно передавал деньги, трепал смущающуюся до слез Олю по затылку и уходил в свою обычную жизнь.
Звонок Оли был сигналом тревоги, и у Фомина от нехорошего предчувствия похолодело в груди.
– Егор… – тихо сказала в трубку его первая жена. – У нас беда, Егор. Вадик пропал.
Близнецам Ромке и Вадику уже было почти по шестнадцать. Взрослые, рослые в отца парни, естественно, занимались спортом, пользовались небывалым успехом у девочек и практически не разлучались. Егор за них не волновался, потому что вдвоем они вполне могли за себя постоять, а еще потому, что ему просто не приходило в голову за них волноваться. Если внешними данными парни пошли в папу, то умением никому не создавать проблем были точной копией своей тихой и неконфликтной мамы.
– Как пропал? – изумленно спросил Фомин. – Из дома сбежал, что ли?
– Нет, ну что ты. Как он может сбежать из дома? Он пошел к репетитору по английскому. К семи часам. И репетитор звонит, что Вадик к нему так и не дошел. И телефон у него вне зоны действия сети.
– Он что, один к репетитору пошел? – не понял Фомин. – А Ромка где?
– Да в том-то и дело, что один. Рома у бабушки, у него ангина, температура высокая. Поэтому он остался дома, а Вадик поехал к Дмитрию Анатольевичу. Только не доехал. Когда Дмитрий Анатольевич мне позвонил, что Вадик не появился, я сразу сюда бросилась. Но его тут нет. Что мне делать, Егор?
– Погоди, не волнуйся раньше времени, – решительно сказал Фомин. – Диктуй мне адрес этого вашего репетитора, я сейчас Юльку домой завезу и приеду.
У Оли после того, как она переложила проблему на плечи Фомина, как будто кончились жизненные силы, и, продиктовав адрес, она тихо заплакала в трубку.
Проводив Юльку до самых дверей квартиры, убедившись, что Катерина еще не пришла, и строго-настрого наказав дочери никому не открывать, Фомин прыгнул за руль. Сначала он доехал до своей бывшей квартиры, в которой жил, казалось, целую вечность назад. Не поднимаясь наверх, он прикинул маршрут, по которому мог добираться к репетитору Вадик, и медленно поехал вдоль осенних улиц, вглядываясь в людей, осматривая газоны, перекрестки и подворотни.
«Думай, – приказал он себе. – Давай же, думай, что могло с ним случиться. Попал под машину? Так, наверное, Оле бы уже позвонили. Провалился в колодец? Надо будет пешком повторить весь маршрут. Избили и ограбили? Вряд ли. В семь часов было еще относительно светло, да и парень он крепкий, просто так не дастся. Почему же телефон выключен?»
Думать было неудобно. В черепной коробке что-то гудело и ввинчивалось в мозг. Фомин то и дело мотал головой, чтобы взболтать мысли и разложить их по полочкам, однако это не помогало.
«Надо Насте позвонить, – решил он. – Пусть обзвонит пока все больницы. И Инку свою подключит, та по ментовской линии выяснит, не было ли аварий каких-нибудь на этом маршруте».
Настя взяла трубку сразу.
– Привет, Фомин, – радостно сказала она. – Не терпится рассказать, как к Стрелецкому сходил? Может, приедешь?
– Погоди. У меня Вадик пропал. Мне нужна помощь. Твоя и Перцевой.
– Что значит пропал? – ошарашенно спросила Настя, и Фомин быстро пересказал ей обстоятельства исчезновения сына.
– Фомин… – Голос Насти дрогнул, она замолчала, пытаясь справиться с волнением. – Фомин, ты понимаешь, что его похитили?
– Что ты несешь?
– Фомин, ты где? Я сейчас выезжаю к тебе. Его точно похитили, чтобы заставить тебя сняться с выборов. Это Усов придумал, я точно знаю.
– Настя, но это же бред… Кто такой Усов?
– Нет, Егор, это не бред. Езжай в штаб, я сейчас приеду, и мы будем звонить Шубину.
– Зачем?
– Ты скажешь ему, что ты снимешься и не будешь баллотироваться. Пусть вернут Вадика. Егор… Ты понимаешь, что твой сын важнее всех должностей на свете? Кроме того, они ведь не остановятся. Если уж эти люди дошли до того, чтобы заниматься киднеппингом, то они и убийства не испугаются.
– Ты детективов, что ли, начиталась, а, Романова? – плохо слушающимся языком спросил Фомин.
– Ничего я не начиталась! – Настя уже плакала в голос. – Езжай в штаб, Егор. Действовать надо.
До дома, где жил репетитор, Фомин все-таки доехал. Вадика поблизости не оказалось, и, сделав круг по микрорайону, он действительно направился в сторону штаба, на всякий случай позвонив Оле, которая сказала, что уже вернулась домой, но сын так и не объявился, и Юльке, которой еще раз приказал не только не открывать никому дверь, но и не подходить к телефону.