Вакуумные цветы
Шрифт:
Максвелл поднял преобразователь, Уизмон изящно зажал между большим и указательным пальцами кольцо платы.
— Сэмюэл!
— Да, милорд!
— Скажи мне, что ты видишь.
Уизмон выдернул пластинку. Пепис оцепенел, глаза его широко раскрылись. И, не мигая, уставились в пространство.
— Стены! Стены исчезают как дым! Сквозь потолок, другие комнаты и крышу я вижу облака… Нет, небо тоже стало прозрачным, и на нем сверкают яркие холодные звезды… Но сейчас они тоже тают в воздухе. Я вижу…
— Что ты видишь, Сэмми?
Пепис долго молчал. Потом ответил:
— Музыку. Я вижу музыку прозрачных небесных
Он тихо заплакал. Уизмон хихикнул:
— Полное помешательство. Я мог бы так же легко отправить его на тот свет. Пошли. Это только пролог к тому, что я действительно хочу тебе показать, дражайший наставник.
Они вышли, оставив Пеписа плакать посреди двора.
Максвелл останавливался у каждой двери, но Уизмон жестом подгонял его вперед. Так они шли довольно долго. Потом Уизмон кивнул, Максвелл отодвинул лист жести, и все вошли во двор. Здесь тоже был всего один обитатель. Мужчина с добрым лицом и огромным крючковатым носом. Он сидел на тросе и напоминал неопрятную птицу. Когда все вошли, он поднял голову и улыбнулся.
— Привет, — произнес он. — Сколько же тут вас.
— Да, я привел друзей, чтобы осмотрели тебя, — сказал Уизмон. — Ты не возражаешь?
— Конечно, нет.
— Задавайте ему вопросы, — скомандовал Уизмон.
— Хорошо, — немного помолчав, согласилась Ребел. — Вы знаете, где вы находитесь?
— Здесь был постоялый двор королевы Лурли-ны. Теперь она отсюда ушла. Я остался один. Король Уизмон держит меня тут для проведения опыта по исследованию рекурсивной личности.
Глаза мужчины искрились весельем.
— Вы знаете, кто вы такой?
— Король Уизмон зовет меня Хобот. По вполне понятной причине.
Он почесал свой мясистый нос и усмехнулся. Ребел посмотрела на Уайета и пожала плечами. В беспричинном, непонятном веселии мужчины было что-то странное, но ни она, ни Эвкрейша не могли объяснить что.
У Уайета был задумчивый вид.
— Давай посмотрим. При помощи того последнего парня, Пеписа, ты показал, насколько совершенна твоя система создания иллюзий. Значит, это должен быть еще более утонченный вариант. Что находится за пределами иллюзии? — Он щелкнул пальцами и взглянул на Ребел. — Реальность!
Ребел уловила его намек: Уайет перефразировал слова Эвкрейши, сказанные, когда они только-только составили его программу и та хотела ее уничтожить и начать все сначала. Эвкрейша сказала тогда: трудно иметь дело с иллюзией, но легкомысленное обращение с действительностью еще хуже.
— Вы думаете, что все происходящее — игра вашего воображения?
Хобот радостно качнул ногой. Ему пришлось схватиться за трос, чтобы не улететь.
— Это так забавно. Правда!
— Хобот — прототип идеального гражданина, — сказал Уизмон. — Его внутренняя сущность полностью скрыта от внешнего мира. Внешняя сторона личности — плод последовательной игры этого потаенного истинного "я". Он думает, что видит сон. Все его прошлое для него — призрачное умственное построение, которое возникло только сейчас. Таким образом, Хобот отрицает непрерывность, но может действовать в ее рамках. Он примирится с чем угодно, вынесет что угодно, потому что все сон. Это дает мне возможность управлять его видениями. Что бы ни случилось, он подчинится любому приказу. Я прав, Хобот?
Хобот весело кивнул.
— Ясно, — мрачно проговорил Уайет. — Сейчас я задам вопрос, которого ты от меня ждешь. Зачем ты показываешь мне это создание?
— О, это моя лучшая шутка. Хобот, почему ты не говоришь, кто ты такой, когда не спишь?
— Сказать? — Хобот рассмеялся. — Разве это так важно? Меня зовут Уайет. Несколько лет назад я был наставником Уизмона, а теперь я его враг. Поэтому он мне снится. Он отбился от рук, и надо поскорей его приструнить. Может быть, даже уничтожить. Возможно, мне приснится, как я должен действовать.
— Это был голос жреца, — сказал Уизмон. — Хочешь послушать другие голоса? Я могу вызвать их из глубины по твоему желанию.
— Нет, — ответил Уайет. — Нет, я.., нет. — Он был бледен как полотно. — Так вот какой сюрприз ты для меня приготовил!
— О чем вы говорите? — спросила Ребел.
И хотя Уизмон с издевкой произносил ее слова вместе с ней, она договорила до конца.
— Пожалуйста, постарайтесь быть не столь предсказуемой, мисс Мадларк. Мой наставник увидел, что я сделал с его двойником, и до него дошло, что я могу сделать то же самое с ним, пусть у него даже есть доступ к собственному метапрограммированию. Я могу превратить его во что мне угодно. Но самое смешное, что, быть может, этот человек вовсе не мой наставник, а просто жалкий дурак, который благодаря моему программированию вообразил себя моим наставником. Возможно, настоящий Уайет — это Хобот. А может, ни тот ни другой.
— Уайет — это Уайет, — сдержанно сказала Ребел. — Если он в этом сомневается, то может поверить мне.
— Да, но откуда он знает, что вы существуете? Я управляю его видениями.
Хобот засмеялся от счастья.
— Не понимаю, как тебе удалось так быстро все это сделать, — удивился Уайет. — Ты прекрасный организатор, но для разработки моделей личностей тебе не хватает навыков программирования. Где ты достал программистов? Чтобы создать хотя бы этих двух типов, нужны месяцы кропотливой работы.
— Итак, мы вернулись к началу, — проговорил Уизмон. Он шевельнул пальцем, и Максвелл исчез. — Ты еще не сказал, зачем вторгся в мои владения, но объяснений не требуется. Ты хочешь вернуть придурочного ребенка, которого украл у комбинов.
— Да, мы пришли за Чарли.
— Ты никогда не проверял его способности. Недопустимая небрежность. Я сразу распознал его дарования. Ты знаешь жаргонное словечко «пси-харь»? Оно обозначает человека с природными способностями к разработке психосхем. У этого ребенка чутье развито вдвойне или даже втройне. Он сверхъестественно талантлив, суперпсихарь, если можно так выразиться. Мне достаточно только сказать, чего я хочу, и он составит программу.
Максвелл вернулся, ведя за руку Чарли Ренегата. За ним следом шли Фу-я и Гретцин, и по встревоженным лицам обоих Ребел поняла, что их психику не трогали — чтобы они заботились о Чарли.
— Наставник, у меня давно зрела одна мысль, и сейчас она, кажется, дозрела, — сказал Уизмон. Максвелл протянул ребенку карманный компьютер. — Чарли! Набросай карту моей личности, которую мы составляли.
Чарли взглянул на Гретцин, она кивнула. Мальчик коснулся поверхности компьютера, и огромная психодиаграмма заполнила зеленым узором весь двор. Даже невооруженный глаз различал десятки тысяч отростков.