Валентин Катаев
Шрифт:
— Послушайте! — закричал Ван. — У меня есть частные сведения, что профессор Грант находится здесь. Я его немедленно должен видеть.
Рабочий пожал плечами.
— Профессор Грант был здесь четыре дня тому назад, и, кажется, это известно всему миру. А сейчас профессор находится в эскадре товарища Пейча, который осаждает остров Матапаля в Атлантическом океане. Это тоже известно всем.
— Да, но я об этом слышу в первый раз! Черт возьми! Моя репутация снова на волоске. Придется опять лететь на этот проклятый остров. Это не профессор, а какая-то иголка в стоге сена. Как вы думаете, я наверняка найду там профессора?
— До десятого июня, вероятно, найдете, а позже лишь в том случае, если он не исчезнет во время катастрофы.
— Исчезнет? Ни за что! Спасибо. Лечу. А скажите, вы не заметили у профессора Гранта под мышкой свертка?
— Был, как же.
— О! — Ван зарычал и кинулся на крышу аэродрома. — Теперь-то моя репутация обязательно будет спасена! — сказал он, хватаясь за хвост правительственного самолета, вылетающего в эскадру Пейча.
С ловкостью молодой змеи Ван вскарабкался на удобную дюралюминиевую поверхность задней плоскости и, устало облокотившись о трос, вытащил из кармана пакет с пирожками и полбутылки виски. Он дьявольски проголодался.
Девятого июня, на закате дня, Елена и Джимми стояли на спардеке «Юпитера». Корабль шел полным ходом, и две крутые, казавшиеся неподвижными волны, стремительно зачесанные назад, расходились по сторонам его носа.
Весь океан за ним был черен от дыма эскадры. Небо над горизонтом горело густой кровью, и алый глянец блестел на шагреневых боках длинной океанской зыби.
— Елена, — сказал Джимми, — может быть, это последний вечер в нашей жизни. Посмотрите, какое красное небо. Как будто кровь всего человечества пролилась в океан. Вам не страшно?
Елена строго посмотрела ему в глаза. Ветер трепал ее юбку, как флаг, и шевелил завитками волос над ухом.
— Я люблю вас, Джимми, — сказала она просто. — Я люблю вас, и мне не страшно за себя, когда я с вами. Но… Неужели Земля действительно должна погибнуть и возродиться снова по программе мистера Матапаля? Это ужасно, Джимми!
Джимми нежно обнял Елену и положил ее голову себе на плечо.
— Елена, не надо ни о чем думать. Елена… Елена… Как я люблю повторять это милое имя.
— Мы умрем вместе, Джимми, — нежно и горько сказала она.
Тем временем профессор Грант ходил у себя в каюте, бормоча какие-то цифры и нервно передвигая очки сноса на лоб и обратно. Он бормотал:
— Сегодня в десять часов должны наблюдаться первые колебания почвы в Южной Зеландии. Жаль, что у меня под рукой нет инструментов. Я пропускаю редчайший случай записать колебания почвы во время всемирной катастрофы.
Вскоре на горизонте появился остров. Он розовел воздушным туманным пятном в зеленоватом золоте темнеющего океана.
Эскадра развернулась фронтом, и корабли стали обходить остров, смыкаясь кольцом. Пейч сказал:
— Ближе подходить опасно. Здесь мы остановимся до утра. С рассветом мы атакуем Матапаля.
В этот миг дежурный подал радио:
«В Новой Зеландии наблюдались первые сильные подземные толчки. Население в панике».
Пейч вошел в каюту Гранта и протянул ему листок радио. Грант быстро поднял на лоб свои знаменитые очки-консервы и потер руки.
— Так, так… Совершенно верно… Затем надо ожидать колебания почвы в Восточной Сибири и в Японии. Поздравьте меня, милейший товарищ Пейч!
Пейч быстро вышел из каюты. Он перешел в радиотелеграфную камеру и велел войти в соприкосновение с островом.
Вот радиоразговор Пейча с Матапалем, по газетам, уцелевшим после катастрофы:
Пейч. Революционный комитет Штатов Америки и Европы требует немедленно сдачи острова, дабы избежать кровопролития. Гарантирую сдавшимся амнистию.
Матапаль. Через пятнадцать часов вы будете ползать у моих ног.
Пейч. В моем распоряжении триста двенадцать линейных супердредноутов, более восемнадцати тысяч самолетов и тысяча двести четырнадцать подводных лодок. На рассвете вы будете превращены в пепел.
Матапаль. Вы мальчик.
Пейч. Населению острова. Мои переговоры с Матапалем не достигли цели. Революционный комитет обращается непосредственно к пролетариату острова с требованием захватить власть, арестовать Матапаля и присоединиться к восставшему народу Штатов.
Матапаль. На острове нет пролетариата. У меня есть рабы, которые делятся на правящий класс и производителей. В идеальном капиталистическом обществе будущего, которое начнется завтра, вы будете, если спасетесь, занимать место младшего монтера полярной электростанции номер восемь, с окладом двенадцать долларов в неделю при двенадцатичасовом рабочем дне. Сдавайтесь, и я прибавлю вам жалованья на полтора доллара.
Пейч. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Матапаль. Машина обратного тока поможет вам соединиться.
Пейч. Считаю переговоры оконченными. Революционный комитет снимает с себя всякую ответственность за кровопролития и возлагает вину на душителя рабочего класса Матапаля.
Роскошная тропическая ночь наполнила небо и воду громадными созвездиями. Небо было совершенно черным. Вода пылала и фосфоресцировала. Елена и Джимми стояли на спардеке, нежно обнявшись, и на их лицах отражалось фосфорическое свечение океана.
Синие молнии радио с легким треском слетали с антенн «Юпитера» и гасли в темноте.
Эскадрилья разведывательных гидро бесшумно вылетела по направлению к острову, и вдруг над островом возникло шесть тонких фиолетовых лучей. Они раскинулись веером среди звезд, и шесть точек вспыхнули над островом. Затем ветер донес шесть отдаленных взрывов, и эскадрильи не стало. Пейч стиснул зубы.
А в это время в уши слухача дробно стучали сигналы депеш, и хроматической гаммой пели настраиваемые тона.