Валентин
Шрифт:
– Боюсь, я не волшебник, чтобы исчезать в воздухе.
Полин резко открывает глаза, хлопнув невероятно длинными ресницами. Огромные глаза будто стали еще больше, так сильно она удивлена. В них поистине можно потеряться.
– Это ты… – изумленно и в то же время уверенно заявляет она.
И вновь между нами натягивается неловкая тишина. Я откашливаюсь и не нахожу ничего более уместного, кроме как подтвердить сказанное ею:
– Это я.
Я в растерянности. Мы вновь смотрим друг на друга. Слов нет. Мысли хаотично разбегаются. Она стала
– Как ты вообще тут оказался? – Полин хмурится и озирается по сторонам. – Тебя же тут не было… – Ее взгляд вновь перемещается на меня, она задумчиво кусает нижнюю губу, и с ее уст слетает неожиданное признание: – Так и знала, что последний коктейль был лишним. – Далее следует тяжелый вздох, и внезапно ее взгляд из недоуменного превращается в злой. – Если ты мерещишься мне, я тебя… – Девушка предупреждающе выставляет перед собой маленький кулачок и замахивается.
А вот и легендарная смена настроений. Не сказать, что я по нему истосковался. Но все это выглядит так смешно, что я еле сдерживаюсь, боясь расхохотаться.
– Ты что, пьяна? – подтруниваю я.
– Не до такой степени, чтобы не послать тебя. – Полин сладко улыбается, а в глазах начинает сверкать та самая дерзость, по которой я так чертовски скучал. – Так ты мне мерещишься, да?
– Не совсем, – неоднозначно отвечаю я.
– Знаешь, даже ненастоящему тебе нельзя меня трогать, – хмуро сообщает она.
Я открываю рот, чтобы сказать, что я более чем настоящий, однако она поднимает ладонь и заявляет:
– Все-все, отпусти меня, мне пора.
– Пора куда? – спрашиваю я.
Отпускать так просто пьяную девушку одну в два часа ночи – не совсем правильное решение.
– Видишь дом? – Полин показывает пальцем в сторону здания, куда забежали минуту назад две другие девчонки.
Все, о чем я могу думать, – это какая у нее тонкая кисть… Как же она мне нравится! Вся целиком. Мелкие веснушки на носу, которых практически не видно, но я знаю о их существовании. Тонкая линия шеи, ключицы, высокие скулы, слегка оттопыренные мочки ушей. Детали и мелочи, что делают ее такой особенной. Я готов разглядывать ее вечность. Но заставляю себя сосредоточиться на важном.
– Ты там живешь? – спрашиваю я, все еще держа ее в кольце своих рук и не собираясь отпускать.
– Тебя это не касается, – задрав подбородок, самодовольно произносит Полин.
Киваю. Алкоголь не прибавляет ей дружелюбности. Даже пьяная, она остается упрямой как баран.
– У вас какие-то проблемы? От кого вы убегаете? – Я все-таки пробую понять суть происходящего.
– И это тебя тоже не касается, – глядя мне в глаза, холодно чеканит она. – Я сказала «отпусти». А то проблемы будут уже у тебя. – Идеальная бровь приподнимается, всем своим видом Полин дает понять, что ждет, когда я выполню ее приказ.
– Тебе же ничего не угрожает?
– Совершенно. Только не делай вид, что фальшивая копия мистера V средо… сердо… – Она запинается и невнятно заканчивает: – …сердобольнее настоящей.
– Мистера V? – со смешком переспрашиваю я.
– Да, засранца мистера V. И почему мне не привиделся Шаламе? – Чертовка пьяно моргает и изучает мое лицо. – Хотя ты больше в моем вкусе. – Полин осматривает мое тело и утвердительно кивает: – Определенно в моем вкусе! Но таким придурком оказался… даже обидно!
– Как насчет того, чтобы встретиться завтра в другой обстановке? Может, я уже не тот придурок?
– Ты и завтра собираешься мне сниться? – ахнув, спрашивает она и толкает меня в грудь. – Не смей! Слышишь? Не смей!
– Не приснюсь. – Щелкаю ее по носу. – Как насчет настоящего свидания? Я так давно тебя не видел. Хочется пройтись, выпить чашечку кофе.
– Тебе хочется – ты и пей. – Упрямая девчонка сжимает кулаки, но я замечаю, как у нее трясутся кисти. И хотя все ее поведение говорит о том, что Полин не рада меня видеть, я чувствую, как ее тело непроизвольно тянется к моему. А в глазах отражается все та же растерянность. – И как можно во сне сходить на настоящее свидание? – Она так хмурится, будто действительно ищет ответ на этот вопрос.
Я наклоняюсь и сокращаю расстояние между нами. До сих пор не верится, что она стоит передо мной.
– Я настоящий, – шепчу я. – И хочу выпить с тобой кофе.
Полин не выдерживает моего взгляда. Опускает глаза и делает глубокий вдох.
– А мне все равно, чего тебе хочется, – хриплым голосом говорит она и смотрит куда угодно, только не на меня. – Отпусти меня. Мне больше не нравится этот сон. Не хочу тебя видеть!
Черт! Из-за нее у меня опять появляется ощущение, будто кто-то вспарывает мне грудную клетку. Я выпускаю ее из объятий и вижу облегчение в ее взгляде, однако не упускаю и того факта, что она не торопится отходить. Полин будто наслаждается последними мгновениями рядом со мной.
– Могу я оставить тебе свой номер? – все-таки спрашиваю я, так как знаю, что возненавижу себя, если так просто ее отпущу. Надеюсь, завтра утром она вспомнит, что я не был частью сна.
– Ты можешь делать все, что тебе вздумается, – тянет она и наконец смотрит мне в лицо. В ее зеленых глазах читается вызов. – Но зачем?
Если бы взгляд мог убивать, я бы уже валялся на асфальте, обескровленный и холодный.
– Вдруг захочешь позвонить? – Я одариваю ее своей лучшей улыбкой. Не уверен, что это сработает, но попробовать стоит.
Полин опускает голову, будто прячется от меня и не хочет выдать своих истинных эмоций. Я чувствую, как внутри нее идет борьба.
– В твоих мечтах, – наконец находит она ответ, и ее губы расползаются в дразнящей усмешке. Наигранно.
– Да, – соглашаюсь я. – В моих самых сокровенных мечтах.
Достаю из кармана джинсов ручку-маркер, постоянную свою спутницу, с тех пор как я начал писать тексты песен. Ловлю ее за руку и, приподняв рукав пиджака, чуть выше запястья записываю свой номер.