Валентинка от босса
Шрифт:
Он изменился, складка между бровями стала выделяться сильнее, на висках появилась кое-где первая седина. У него тоже был не простой год? Мое сердце больно сжимается, тянясь сквозь ребра к нему. Мне стоит неимоверных усилий не таращиться на него открыто. Собрав всю волю в кулак, я делаю крошечный шаг в сторону.
Сбежать опять не выходит. Прихожу к выводу, что побеги — это не мое. Паша, увидев, как я отступаю в сторону, неожиданно хватает меня за руку удерживая на месте.
— Свет, постой, — говорит он, — я еще не закончил.
Я вся подбираюсь
— Не смейте меня трогать. — Выходит сипло. Меня как будто током ударило. Просто касание, ничего не значащее, а кожу там, где его пальцы обхватывали мою кисть, странно покалывает. Он впрыснул мне яд?
— Хорошо, — поднимает руки, показывая, что больше он ко мне не прикоснется, и продолжает: — Я бы хотел извиниться. Тогда… в общем, думаю, неправ я был во многом.
Я взвиваюсь. Злюсь. Эти слова, как молотом по наковальне, отдаются во всех частях моей души.
— Павел Валерьевич, а вы не считаете, что некоторые слова лучше произносить вовремя? А не когда срок давности проблемы и извинений уже истек, — шиплю я эти слова буквально ему в лицо. Сама не замечаю, как сокращаю расстояние между нами до минимума.
— У извинений нет срока давности. Все, что я хотел сказать, я сказал. — Паша смотрит на меня сверху вниз и не делает ни малейшей попытки отодвинуться. Полы его пиджака задевают мою грудь, и я с ужасом осознаю: соски напряглись и заныли. Как хорошо, что на мне лифчик с огромным пуш-апом, скрывающий за толстым поролоном мой позор.
Вздыхаю и отступаю. Тело меня подводит.
Оглядываюсь, ища глазами Артема, нахожу. На секунду мы встречаемся взглядом, он смотрит на моего собеседника. Опять на меня. Вопросительно кивает, как бы спрашивая: «Что?» Я веду плечом. Мол, все в порядке, но могло быть и лучше.
— Так ты принимаешь извинения, Света? — нажимает голосом Павел.
Вот ведь пристал! Целый год от него ни сообщения, ни звонка, а теперь сдались ему эти извинения.
— Если для вас это важно, то да, так и быть. Простила и забыла. Всего хорошего, Павел Валерьевич, меня ждут, — наконец сдаюсь я, решая поскорее свернуть разговор и освободиться от чар бывшего босса.
Не успеваю сделать и пары шагов, как в спину мне прилетает:
— Николаев ждет? Теперь ты с ним?
Это я стерпеть не могу, развернувшись на каблуках, подлетаю к Павлу и, тыкая пальцем ему в грудь, забыв, где мы находимся, чеканя каждое слово, говорю:
— Вам какое дело? Мы друг другу чужие люди, отчитываться перед вами не намерена. Только извинились за одни обидные слова и сразу говорите другие. Так мне подождать новых извинений сейчас или когда встретимся еще через год?
Паша тяжело дышит, как будто пробежал несколько километров. Его грудь под моими пальцами вздымается в рваном дыхании, крылья носа расширяются, еще секунда — и он
Отбрасывает мою руку от себя, задержав в своей ладони немного дольше, чем нужно, и только открывает рот что-то ответить, как рядом материализуется Артем.
Взял меня под локоть и бросив слова прощания Павлу, невозмутимо тащит меня к выходу, я только успеваю ноги переставлять. Злость и обида на Пашу клокочут во мне с новой силой. Зачем вообще подходил ко мне, если опять всего парой фраз все испортил?
— Уходим, я тебя отвезу, — говорит Артем, когда мы идем в сторону холла, к гардеробу.
— А как же мэр? С ним знакомиться не будем? — Я очень удивляюсь.
— Не в этот раз.
Ну вот, а я уже приготовилась, настроила камеру на телефоне на быстрый доступ. И что, мне теперь в инстаграм даже нечего будет запостить с этой вечеринки? Притормаживаю у столика с напитками и достаю свой потрепанный жизнью айфончик.
— Трофимова, хватит уже пить! — рычит Артем Сергеевич мне на ухо и дергает за локоть. Из-за этого жеста первая фотография красиво переливающихся бокалов с шипучкой выходит смазанной, но вторая вроде ничего так.
Заметив, чем я занимаюсь, мой босс возводит глаза к потолку и бормочет что-то типа: «Боже, кто на меня работает».
Ничего не знаю. Вывески «снимать нельзя» тут нет.
— А наше расследование? — не унимаюсь я.
Мы приехали сюда поиграть в шпионов и что получается, уйдем без нужной информации? Вот так просто?
Артем читает на моем лице неприкрытое разочарование и решает мне ответить:
— Все, что мне нужно было, я узнал и даже больше. Так что можем с чистой совестью уезжать по домам.
— Но мне, конечно, не расскажете? — одеваясь, спрашиваю я.
— Всему свое время, Трофимова. Мне нужно подумать, обмозговать ситуацию. А потом уже, может, и поделюсь мыслями.
Когда мы вдвоем почти выходим из здания, не могу побороть искушение и все-таки оборачиваюсь. Пробегаю взглядом по головам. Тот, кого ищу, стоит в самом дальнем углу и, конечно, не один. Рядом с ним Маргарита, судя по тому, как шевелятся ее красные губы, она опять болтает. Только я готова поспорить на месячную аренду своей квартиры, Паша ее совсем не слушает. Он что-то листает в своем телефоне. Как будто почувствовав мой взгляд, поднимает голову и смотрит прямо на меня.
Упс.
Спалилась за подглядыванием. Я уже собираюсь отвернуться, когда он неожиданно улыбается мне. Как будто не мы минуту назад ругались на радость здешней публике. Совсем чуть-чуть, лишь уголками губ. Я ловлю и впитываю в себя эту улыбку, как глупая дурочка.
В животе что-то сладко сжимается и ухает стремительно вниз, но уже не от эйфории, потому что лицо Паши ужесточается в момент. Он мрачнеет и отводит взгляд.
Спустя секунду я понимаю перемену в его настроении. Рядом со мной стоит Артем, опять распустив свои шаловливые ручки руководителя ко мне на талию.