Валентинка
Шрифт:
– А вот тебе! – тихо прошептал Ванька и злорадно показал двери кулак.
– Егор Васильевич! – не выдержал я. – Это вас тетя Аня заперла и ключи унесла.
– Коржик, это ты?
– Да, Егор Васильевич, это я.
– Живо сходи за ключами!
Побежал я к тете Ане, а ее нигде нет. Я туда сюда. Нет ее нигде, как сквозь землю провалилась. Вдруг я увидел на гвозде в учительской раздевалке ключи, которыми она подвал закрыла. Схватил я их и побежал к подвалу.
– Я ключи принес! – радостно оповестил я Егора Васильевича.
– Так
Стал я ключ в замок вставлять, а он не вставляется. Я другой, та же история. Всю связку перебрал.
Ванька все это время смотрел на меня с укоризной. Как будто я что-то нехорошее делаю. Потом выхватил у меня ключи и, усмехнувшись, сказал:
– Эх ты! Ничего не можешь толком сделать. Смотри, как надо!
Он ловко вставил ключ в скважину, быстро повернул его и вынул замок из ушек. Дверь подвала открылась, и оттуда вышел Егор Васильевич. Увидел он Ваньку с ключами и погрозил ему пальцем:
– Это ты, нехороший мальчик, меня запер? Это очень злая шутка. Хотел меня здесь ночевать оставить? Без воды и пищи? А ну признавайся?
– Нет, Егор Васильевич, – вмешался я. – Это не он. Это тетя Аня вас заперла. Мы ей говорили, что вы в подвале, а она все равно заперла и ушла. И ничего слушать не стала. И ее нет нигде. Я ключи случайно нашел, а Ваня замок открыл.
– Ладно, ладно, я вот у тети Ани спрошу, – сказал Егор Васильевич. Он явно нам не верил. Особенно Ваньке.
У тети Ани учитель, по-видимому, спрашивать ничего не стал.
Однако мне кажется, что с тех пор Егор Васильевич с подозрением смотрит на Ваньку. А Ванька с не меньшим подозрением смотрит на Егора Васильевича. Потому что он до конца так и не поверил, что учитель ботаники трубы в подвале проверял.
Царь горы
Как-то раз, в конце мая сидели мы на турниках, болтали ногами и мирно разговаривали. Вдруг в наш двор въехал огромный КАМАЗ с коричневым кузовом, как у самосвала. В кузове что-то лежало, но что, разглядеть было нельзя, потому что он был закрыт брезентом. Грузовик заехал прямо на траву, всю ее перемял, передавил, остановился посреди двора и стал чадить черным вонючим дымом.
– Вот умник! – возмутился поведением водителя грузовика Ванька. – Эдак он нам весь двор перепортит. Газон изуродовал, кусты поломал. Где мы играть будем?
– Действительно! – поддержал его Лешка. – Если так каждый грузовик к нам будет заезжать, что от двора останется?
– Может, он по делу приехал, – предположил Антон. – Говорят, рядом с нашим домом стройка будет.
– Стройка? – Ванька даже присвистнул. – Тогда держись, пацаны. Больше житья нам не будет. Все здесь разломают, разроют, и будем не один год грязь месить и слушать, как стройка грохочет. Прощай наш чудесный двор!
– Здесь дом вряд ли поместится, – усомнился Лешка. – Ему места не хватит.
– Если одноподъездный, то поместится, –
В это время водитель самосвала, невысокий и сильно загорелый дядька, выпрыгнул из кабины и стал ходить вокруг машины с задумчивым видом. В нашу сторону он даже не посмотрел, хотя мы от него шагах в пяти были. Знай себе, подбородок свой небритый скребет и живот чешет.
– Чего он ходит? – нарочно громко проворчал Ванька.
– Наверно думает, зачем он траву всю помял и кусты поломал, – тоже громко, но все же тише Ваньки сказал Антон.
– Ага, – усмехнулся Лешка. – Держи карман шире. Плевал он на траву и на кусты.
– Вот они взрослые! – опять возмутился Ванька. – Нас на уроках учат, что природу беречь надо, что в городе надо себя прилично вести. А сами что вытворяют? Какой они нам пример подают?
– Плохой, – сказал я.
– Вот именно, – согласился Лешка.
В этот момент, словно в подтверждение наших слов, шофер громко и смачно плюнул в траву, по-прежнему не обращая на нас внимания.
– Что я говорил! – обрадовался Ванька и тоже плюнул.
– А как сейчас взрослые матом ругаются, – горько вздохнул Антон. – Просто невозможно по улицам ходить.
– Во-во, – согласился Ванька, – а попробуй мы что-нибудь такое скажи? Блин!
– А чего это он в кузов лезет? – спросил Лешка.
Водитель быстро и ловко взобрался в кузов и стал возиться с брезентом. Мы даже встали во весь рост, чтобы было лучше видно. Дядька некоторое время разбирался со шнурами, которыми брезент был прикреплен к кузову, потом развязал их и стал брезент сворачивать, как мы с Лешкой ковер, когда его на улицу выбивать собираемся вынести. Мы так шеи и вытянули, стараясь разглядеть, что же там за груз под брезентом.
– Песок! – вдруг закричал Лешка. – Я первый увидел. Это песок.
– Подумаешь! – сказал Ванька. – Что ты песка никогда не видел?
– А зачем нам столько песку? – спросил Антон.
– Пляж здесь будут делать, – сказал я. – Сначала песка насыплют, потом воды нальют. Красота!
И все мы захохотали.
Пока мы смеялись, шофер закончил возиться с брезентом и вернулся в кабину. И тут он в первый раз на нас посмотрел. Мы с ним встретились взглядами, и он мне подмигнул. А я ему. Не знаю почему. Наверное, так полагается. Когда тебе подмигивают, в ответ тоже надо подмигивать. А то получится невежливо.
И вдруг кузов загудел и стал подниматься. Еще мгновение, и весь песок на траву высыпался. Получалась огромная песчаная гора. Выше нас всех раза в два. Как только грузовик отъехал, мы про него тут же забыли, все разом спрыгнули с турника, побежали к песчаной горе и сразу же на нее взобрались. Мои кроссовки и даже носки сразу наполнились песком. Лезть по нему было трудно, потому что ноги вязли и все время сползали вниз. Но каждый из нас хотел добраться до вершины первым.
Я всех обогнал и закричал: