Валентиновка, далее нигде
Шрифт:
– Sany, – сказал Олег, – с одним «n».
– Что, простите? – спросил улыбающийся Карлович.
– Я говорю, на плеере было написано не Sony, а Sany, – повторил Олег, – хотя внешне он не отличим от сониевского вокмана.
В качестве доказательства он вытащил из кармана предмет обсуждения и продемонстрировал его оппоненту. Лицо Карловича утратило улыбку и от удивления приобрело странную несимметричную форму.
– Действительно, Sany… – озадаченно пробормотал он. – Разрешите?
Олег протянул ему плеер.
– Странно, почему
– Я тоже не сразу заметил, – попытался успокоить его Олег, – только когда девушка с плёнки об этом сказала… точно помню, я ещё тогда нехило так удивился…
– Чёртовы китайцы? – предположил Карлович, но тут же опроверг сам себя: – Но на хрена им подделывать такую редкость…
Он замолчал, и на его лице отразился мыслительный процесс, который выражался во вращении глазами, замысловатом гримасничании и высовывании синеватого языка.
– Теперь мне и самому интересно, откуда взялся этот плеер с кассетой внутри, – произнёс он через довольно продолжительное время, – но, к сожалению, по упомянутым выше причинам, мы сможем узнать об этом только завтра…
И тут Олег неожиданно для себя вспомнил о самом главном:
– Геннадий Карлович, а что вы можете сказать о рассказе девушки? Там же, как я понял, речь шла о похищении и насильственном удержании, так ведь?
Собеседник Олега моментально из веселого тролля стал троллем серьёзным и даже страшным. Порхавшие по его высокому лбу брови, словно мохнатые крылья какой-то диковинной птицы, стремительно опустились вниз и почти накрыли глаза, которые теперь зловеще поблёскивали сквозь чёрные заросли.
– Да, о девушке-то мы совсем забыли, – упавшим голосом произнёс Карлович, – а ведь с этого надо было начинать…
– Думаете, всё серьёзно? – озабоченно спросил Олег, меньше всего желая услышать в ответ какую-нибудь ерунду.
– Я вам говорил, что я бывший старший оперуполномоченный по особо важным делам? – вопросом на вопрос ответил Карлович.
– Говорили, но я не поверил, – честно сказал Олег.
Карлович хмыкнул и сплюнул на рельсы.
– Нормальная реакция. Но, поверьте, я именно им и являлся до выхода на пенсию…
Свободная рука Карловича устремилась в недра его одеяния, задержалась там на мгновение и вынырнула наружу, явив Олегу корочки, на левой половине которых была фотография мужчины в форме, отдалённо напоминающего молодого Карловича, а на правой – надпись следующего содержания:
Подполковник милиции
Зельдович
Геннадий Карлович
Старший оперуполномоченный
по особо важным делам
Дочитав до конца, Олег почувствовал, как у него зашевелилась
– Упс… – только и смог выговорить он.
Довольный произведённым эффектом Карлович продолжил:
– …и как бывший старший оперуполномоченный по особо важным делам скажу так: история эта, конечно, странная, и в ней надо покопаться но, опять же, как бывший старший оперуполномоченный по особо важным делам я не стану делать абсолютно никаких определённых выводов, пока не услышу запись своими собственными, заросшими сединой ушами. Вы меня понимаете?
Олег кивнул. Он действительно понимал этого странного человека, внешний вид которого настолько не соответствовал тому, что и как тот говорил, что приводил Олега в состояние перманентного когнитивного диссонанса.
– Просто и вы меня поймите, – совершенно откровенно сказал Олег, – я вчера полночи не спал, всё об этой девушке думал! Вдруг её действительно похитили?
– Всё может быть, дорогой Олег Анатольевич, – покачал головой Карлович. – Может, похитили, а может, это кусок какой-нибудь аудиокниги… или модная нынче мистификация. Помните бессмертную провокацию Орсона Уэлса? Такой вариант вы не рассматривали?
Олег почувствовал лёгкий удар в солнечное сплетение – такой вариант действительно не приходил ему в голову.
– Слишком много нестыковок, – Карлович продолжил громить криминальную версию. – Первое: никогда не слышал, чтобы таким образом искали похожих на кого-то людей; второе: известного отечественного писателя по фамилии Похлебин лично я не знаю, а я в некотором роде библиофил, не путать с зоофилом; третье: у нас в стране просто нет таких писателей, издание произведений которых приносило бы миллионы долларов; и четвёртое, субъективное: сама ситуация более чем странная, как по мне, попахивает постановкой. Я доступно изложил?
– Доступнее некуда, – упавшим голосом пробормотал Олег. – А может, лучше в милицию обратиться?
– И что вы им покажете? – усмехнулся Карлович. – Кассету, которую ни на чём проиграть нельзя? Или плеер, в который не лезет ни одна нормальная батарейка? Да они с вами разговаривать даже не станут!
– И что же мне делать?
Карлович блеснул своими демоническими глазищами.
– Ждать, несравненный Олег Анатольевич! По крайней мере, до завтрашнего утра.
Ждать в планы Олега совершенно не входило, поэтому он посмотрел на собеседника с жалостью в глазах.
– Может, нам самим что-то можно сделать? – сказал он так, как просят у родителей денег или трояк у преподавателя на экзамене.
В ответ Карлович замахал перед собой пухлыми ладошками.
– Ну хорошо-хорошо! Давайте попробуем что-нибудь выяснить прямо сейчас. У нас же с вами длинные телефонные ноги, ведь так?
– Что, простите? – не понял Олег.
– Я говорю, телефон с интернетом у вас есть?
До Олега наконец дошло, что от него хотят.
– Ну да, есть, – сказал он, удивляясь своей непонятливости.