Валерия
Шрифт:
Стиснув с яростью зубы, разоблаченный негодяй удалился; граф поклонился полковнику и сказал:
— Благодарю вас. Я граф де Шаванн и совершенно уверен в том, что вы сказали. Только негодяй мог вести себя так, как этот господин. Иначе я не решился бы драться в присутствии дам.
— Я видел все, — отвечал Джервис, — и сам спешил сюда на помощь. Но вы предупредили меня, и я остановился поодаль полюбоваться, как вы его отделали. Не в обиду будь вам сказано, граф, но, судя по уменью вашему владеть руками, вас можно принять скорее за англичанина, нежели
— Я воспитан в Англии, — отвечал граф, смеясь, — и научился здесь владеть руками.
— Это дело другое! Право, я никогда не видал, чтобы хлестали с таким искусством. Видали вы когда-нибудь, мадмуазель де Шатонеф, — кажется, я не ошибаюсь в вашем имени?
— Я до сих пор вовсе не видала ничего в этом роде и от души желаю не видать во второй раз.
— Нет, не говорите этого. Если распорядиться хорошо и ловко, так это очень приятное зрелище. И сверх того, вы неблагодарны к графу.
— Я ни за что на свете не хотела бы быть неблагодарною, — отвечала я, — и граф, я уверена, не сомневается в моей признательности. Я ему очень обязана за защиту и всегда этого от него ожидала.
— Что он будет за вас драться? — шепнула мне Каролина.
Все расслышали это замечание, хотя, может быть, она этого и не желала.
Я отвечала ей довольно холодно:
— Да, Каролина, я уверена, что он всегда готов сразиться за меня и за вас, и за каждую даму.
— Благодарю вас за доброе мнение, — сказал граф.
— Извините, если я вам сделаю вопрос, — сказал полковник, обращаясь ко мне. — Не знаете ли вы. ..
— Адели Шабо? — прервала я его. — Очень рада услышать о ней что-нибудь или увидеть мистрисс Джервис.
— Я сам хотел это сказать. Мы только вчера приехали в город, и она тотчас же поручила мне отыскать вас. Жиронаки сказали мне, что вы гостите в Кью. ..
— Да, у судьи Сельвина. Кстати, — прибавила я, — позвольте вас познакомить: мистрисс Сельвин, урожденная Каролина Стенгоп, — полковник Джервис.
Джервис поклонился, но слегка покраснел и взглянул на меня искоса. Но я сохранила такое спокойное выражение лица, что он не мог узнать, известно ли мне что-нибудь или нет.
Каролина тоже держала себя очень хорошо. Вышедши замуж, она сделалась степеннее, характер ее определился, ум развился. Она не покраснела и не смутилась, а только тихонько меня ущипнула, начала расспрашивать об Адели и пожелала ее видеть.
— В Париже она произвела, говорят, сильное впечатление, — сказала она, — и это неудивительно. Она такая хорошенькая! Вы счастливый человек, полковник Джервис.
— Это правда, — отвечал он. — Адель добрейшее создание. В Париже ее все обласкали; особенно мадам д'Альбре. Мы очень обязаны вам за это знакомство, мадмуазель де Шатонеф. Кстати: Адель привезла вам от нее целую кучу писем и подарков. Когда вы к ней приедете?
— Где вы остановились, полковник?
— В отеле Томаса, на Берклей-сквере, пока не найдем порядочной квартиры. В августе мы уедем ко мне на мызу, в горы. Адель хочет, кажется, просить вас туда к себе.
— Благодарю вас; не знаю, удастся
— В самом деле? — спросил граф. — Я об этом ничего не слышал. Что же вы, поедете?
— Не знаю. Теперь это еще только мечта.
— Но вы не отвечаете на мой вопрос, — сказал полковник. — Когда же вы навестите Адель?
— Извините, полковник. Я возвращусь в город завтра и тотчас же к ней поеду. В час или в два буду у вас. Сельвин обещал мне дать свой экипаж. Каролина, могу я в нем проехать прямо в отель Томаса?
— Конечно. Что за вопрос? Разумеется, вы можете ехать в нем куда хотите.
— Так я буду у вас в два часа, полковник. Кланяйтесь от меня Адели.
— Благодарю вас. Не смею вас дольше беспокоить, — сказал он, приподнимая шляпу. — Извините, что я взял смелость вступить с вами в разговор. Мы раскланялись, и он ускакал.
— Настоящий джентльмен, — заметила Каролина. — Адель себя не обочла.
— Советую не говорить этого при мистере Сельвине, — сказала я.
— Что за пустяки! — отвечала Каролина, слегка покраснев.
— Кто этот Джервис? — спросил граф. — Из вас, кажется, никто его не знает, и вдруг он делается знакомым. Объясните мне это явление.
— Он прекрасный человек, как заметила мистрисс Сельвин, и очень не дурен собою, как вы сами видите. В обществе он играет важную роль, и, главное, он муж одной премилой француженки, близкой приятельницы Каролины, и бежал с нею полгода тому назад, принимая ее за. ..
— Валерия! — прервала меня Каролина, краснея.
— Каролина? — возразила я спокойно.
— Что вы хотели сказать?
— Принимая ее за богатую наследницу, — продолжал я. — Но он нашел в ней больше, чем богатство: красоту и доброе сердце.
— Счастливец! — проговорил де Шаванн со вздохом.
— Почему так?
— Потому что женился на женщине, которую вы хвалите. Разве это не счастье?
— Дело очень обыкновенное, — сказала Каролина. — Вы не знаете, граф, что Валерия мастерица устраивать свадьбы. Она выдает своих приятельниц замуж с неимоверною быстротою.
— Надеюсь, то есть, я думаю, — поправился он, — что она лучше, нежели вы ее описываете. Она еще не позаботилась о себе.
— Не знаю, граф, я в этом еще не уверена, — отвечала она, стараясь отплатить мне за мою шутку.
Но я остановила ее, и в то же самое время подъехали к нам Август и Лионель. Смотр еще не кончился, но они вспомнили, что обещали воротиться через четверть часа, и проездили уже целых два часа. Каролина тотчас же начала над ними трунить, что они оставили нас одних среди толпы народа.
— Это не опасно, — сказал Лионель. — Будь тут какая-нибудь опасность, мы давно бы воротились.
— И в подтверждение ваших слов, мы были до смерти перепуганы. Мадмуазель де Шатонеф была оскорблена каким-то искателем приключений, и если бы не граф, так случилось бы что-нибудь и еще хуже.