Валгалла
Шрифт:
Фреда с удовольствием разубедила бы Лентралла, но, к сожалению, в данном случае он был абсолютно прав. Если бы Кейлор хотел рассказать о том, что знает, он давно сделал бы это.
— Да, не скажет. — Немного поразмыслив, она снова взяла прибор тест-контроля. — Я могу сделать лишь две вещи. Во-первых, отключить у него главный привод его конечностей, чтобы он мог только поворачивать голову, видеть, слышать и говорить. И во-вторых, замедлить быстродействие его процессора.
— Зачем надо отключать его привод?
Дабы он не ударился с разбегу головой о стену, чтобы разбить свой мозг
— Чтобы он не сбежал. Кто знает, вдруг он предпочтет побег разговору с нами?
Давло кивнул с энтузиазмом чуть большим, чем следовало. Видимо, ему очень хотелось бы поверить этому объяснению.
— А для чего замедлять его процессор? — спросил он.
— Это заставит его медленнее думать и снизит скорость реакции. Но даже при минимальных заданных установках его мозг будет работать гораздо быстрее, чем наш, и у него все равно будет преимущество перед нами.
— Что ж, сделайте это, а потом давайте с ним побеседуем.
— Ладно, — отрывисто сказала Фреда. Затем она с помощью прибора тест-контроля ввела в порт настройки робота соответствующие параметры и снова повесила его на раму. После этого женщина перевернула раму таким образом, что прикованный к ней Кейлор висел теперь, словно распятый, в полуметре от земли и лицом к ним — неподвижный, устремив взгляд невидящих глаз в стену перед собой. К его шее был по-прежнему подключен провод тест-контроля, и на дисплее прибора непрерывно мелькали красные цифры.
Увидев Кейлора в таком положении, Фреда невольно вспомнила древний рисунок: человек подвешен к козлам, чем-то напоминающим ее раму, а другие люди мучают его. Сколько веков прошло, подумала она, а ничего не изменилось. Связать, подвесить и мучить, выуживая секреты, пока жертва не испустит дух. Промелькнувшие столетия не внесли почти ничего нового в ремесло палача, и теперь эта роль отведена ей.
— Можете поверить, мне это нравится ничуть не больше, чем вам, — проговорила Фреда, глядя на робота. Она и сама толком не знала, к кому обращается — к Лентраллу или к Кейлору.
Давло тоже посмотрел на Кейлора и уже не смог отвести от него взгляда.
— Вчера он схватил меня в охапку, засунул под скамейку и прикрыл собственным телом. Он рисковал ради меня своей жизнью. Сегодня он напомнил мне, что действовать таким образом его заставил Первый Закон, но разве это имеет значение! Он рисковал ради меня своей жизнью. А теперь мы рискуем его жизнью. — Давло помолчал и решил высказаться напрямик: — Мы близки к тому, чтобы убить его, — сказал он резким злым голосом. — Убить его за то, что он пытается нас — всех нас — защитить от… меня.
Фреда посмотрела на Давло, а потом снова перевела взгляд на Кейлора.
— Мне кажется, будет разумно, если говорить с ним буду я.
Ей на мгновение показалось, что он сейчас начнет возражать, спорить, настаивая на том, что говорить с роботом должен он. Однако мужчина лишь пожал плечами и тихонько вздохнул.
— Вы же роботехник, — сказал он, глядя в мертвые глаза Кейлора, — вы лучше разбираетесь в психологии робота.
Хорошо бы мне еще получше разбираться
— Прежде чем мы начнем, я хотела бы вам кое-что объяснить, — сказала она. — Насколько мне известно, Кейлор был сделан по вашему заказу. Вы хотели, чтобы у него было ограничено функционирование Первого Закона, верно?
— Верно, — рассеянно отозвался Лентралл.
— Так вот, все получилось совершенно иначе. По крайней мере не так, как вы планировали. Именно в этом заключается ловушка, в которую вы угодили. Кейлор был спроектирован таким образом, чтобы он умел отличать гипотетическую или, если хотите, теоретическую опасность от реальной. Хотя такой способностью обладают практически все высокотехнологичные роботы на Инферно, они предпочитают не использовать ее. Они исходят из того, что теоретическая опасность, грозящая человеку, со временем может перерасти в реальную, и относятся к ней как к таковой. Таким образом, воображение как бы заставляет их перестраховываться. Что касается Кейлора, то он появился на свет, лишенный такого воображения или что там у роботов его заменяет. Он не способен, подобно другим роботам, задать вопрос: «А что, если гипотеза станет реальностью?»
— Я все это и так знаю, — несколько раздраженно огрызнулся Лентралл.
— Но, думаю, вы не знаете того, что я скажу вам сейчас, — с подчеркнутой холодностью проговорила Фреда. — Когда робот, подобный Кейлору, работает над каким-то проектом и вдруг осознает, что он может нести в себе подлинную угрозу для людей, когда гипотетическое вдруг становится реальным, а выдуманное настоящим, для него это оказывается колоссальным потрясением. Как бы вам это лучше объяснить? Представьте, к примеру, что вы вдруг случайно узнаете, что какой-то ваш давний и незначительный, как вам тогда казалось, поступок явился причиной смерти кого-то из ваших близких. Попробуйте представить, какой удар вам предстоит пережить, и тогда вы поймете состояние Кейлора.
Давло задумчиво наморщил лоб и затем кивнул:
— Понимаю, к чему вы клоните. И, насколько я понимаю, в этом случае Первый Закон начинает действовать с утроенной активностью?
— Совершенно верно, — ответила Фреда. — Я полагаю, к тому времени, когда вы выключили Кейлора, у него уже развилась гиперчувствительность к Первому Закону. Он находился в постоянном напряжении, готовясь в любую секунду дать отпор любой грозящей человеку опасности. К этому привело осознание того, что он помимо своей воли нарушил Первый Закон. Должна вас предупредить: как только мы снова включим Кейлора, он немедленно вернется в прежнее состояние.
— Вы говорите так, будто он окончательно превратился в параноика.
— До этого, я надеюсь, дело не дойдет, — сказала Фреда. — Но он будет вести себя очень осторожно. Кстати, нам осторожность тоже не помешает. Тот факт, что его тело будет обездвижено, вовсе не означает, что он не сможет покончить… в общем, выкинуть какой-нибудь фокус.
Давло мрачно кивнул:
— Я тоже об этом подумал.
— Ну что, вы готовы?
Давло не ответил. Он отвел глаза от Кейлора, стал мерить гостиную шагами, ожесточенно тереть шею, а затем резко остановился.