Валис
Шрифт:
– Гусыня в Штатах? – спросил Кевин.
– Да, – ответил я, – если верить Джемисону.
– Ты не сказал ему о шифровке, – заметил Жирный.
Мы едва не испепелили его взглядами.
– Шифровка для Гусыни, – сказал Кевин. – Когда он позвонит.
– Когда… – эхом отозвался я.
– Ну пусть тогда твой агент свяжется с агентом Гусыни, – предложил Кевин.
Энтузиазм в нем теперь бурлил сильнее, чем в Жирном. В конце концов, ведь именно он обнаружил фильм «ВАЛИС» и втравил нас в это дело.
– Такого рода кино, – проговорил
– Ну, спасибо, – сказал Кевин.
– Я не нас имел в виду, – начал оправдываться Дэвид.
– Он прав, – кивнул я, вспомнив, какие письма иной раз получал по поводу своей писанины. – Вполне возможно, Гусыня предпочтет связаться с моим агентом. – И мысленно добавил: «Если он вообще захочет с нами связываться».
Его агент против моего агента. Этакий баланс разумов.
– Я займусь этим, – пообещал я.
Так случилось, что заниматься ничем не пришлось. Неделей позже я получил письмо от самого Матушки Гусыни, Эрика Лэмптона. В письме было одно слово – ЦАРЬ. А рядом знак вопроса и стрелочка, указывающая вправо.
Я чуть не обделался. Я задрожал. И приписал слово ФЕЛИКС. А потом отправил письмо обратно Матушке Гусыне.
Там был конверт с обратным адресом.
Сомнений в том, что все мы связаны друг с другом, не осталось.
Итак, человек, которому предназначалась шифровка из двух слов ЦАРЬ ФЕЛИКС – пятый Спаситель, который, если верить Зебре – или ВАЛИСу, – уже родился или родится очень скоро. Я был страшно напуган, когда получил письмо от Матушки Гусыни. И гадал, что почувствует Гусыня – Эрик Лэмптон и его жена Линда, – когда получат ответ с добавленным словом ФЕЛИКС. С правильно добавленным словом, именно так. Лишь одно-единственное слово из сотен тысяч английских слов могло подойти. Нет, не английских – латинских. В английском это имя, а в латинском просто слово.
Процветающий, счастливый, плодотворный… – латинское слово FELIX появляется даже в устах самого Бога, который в Книге Бытия говорит: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле». Вот где главный смысл слова felix, в этом Божьем приказе, отданном с любовью. Мы не просто должны жить, но должны быть счастливы и процветать.
FELIX. Плодоносный, плодотворный, изобильный, продуктивный. Словно все благородные сорта деревьев, чьи плоды подаются на изысканный стол. Приносящий удачу, служащий добрым предзнаменованием, благоприятный, благосклонный, благожелательный, процветающий, успешный. Благотворный. Более успешный в.
Последнее значение заинтересовало меня. «Более успешный в». Царь, который более успешен в… в чем? В свержении тирании темного царя, которого он заменяет своим собственным счастливым и легитимным правлением? В окончании века Черной Железной Тюрьмы и наступлении века Пальмового Сада под теплым солнцем Аравии? (Слово felix
После получения письма от Матушки Гусыни наша маленькая группа собралась на заседание.
– Жирный сгорает от нетерпения, – лаконично заявил Кевин.
У него тоже глаза горели от возбуждения и радости. Радости, которую разделяли все мы.
– Вы со мной, – проговорил Жирный.
Мы сбросились на бутылку коньяка «Курвуазье Наполеон» и теперь сидели в квартире Жирного, согревая рюмки, потирая их ножки, словно это палочки для добывания огня, и чувствовали себя большими умниками.
Кевин протянул, не обращаясь ни к кому персонально:
– Любопытно будет, если сейчас проявятся люди в облегающей черной одежде и перестреляют нас. Из-за звонка Фила.
– Не выйдет, – проговорил я, подыгрывая Кевину. – Мы посадим Кевина в коридоре со шваброй в руках и посмотрим, осмелится ли кто-нибудь сунуться.
– Если и сунется, это ни о чем не говорит, – подхватил Дэвид. – Кевин у половины Санта-Аны в печенках сидит.
Три дня спустя в два часа ночи зазвонил телефон. Я еще не ложился, поскольку писал предисловие к сборнику рассказов, отобранному из всего, что я сочинил за двадцать пять лет. Я снял трубку и услышал, как мужской голос с легким британским акцентом произнес:
– Сколько вас?
– Кто это? – в замешательстве спросил я.
– Гусыня.
О Господи, подумал я; меня начала бить дрожь.
– Четверо, – проговорил я дрожащим голосом.
– Доброе предзнаменование, – сказал Эрик Лэмптон.
– Процветания?
Лэмптон рассмеялся:
– Нет, у царя с финансами не очень.
– Он… – Я не мог продолжать.
– Вивит. Кажется. Или вивет? – спросил Лэмптон. – В любом случае он жив. Надеюсь, вы счастливы слышать это. С латынью у меня не очень.
– Где? – спросил я.
– Где вы? Телефонный код 714.
– Санта-Ана. Графство Оранж.
– Рядом с Феррисом, – сказал Лэмптон. – Вы севернее его усадьбы-у-моря.
– Верно.
– Мы можем встретиться?
– Конечно, – сказал я, а голос в моей голове произнес: «Это все взаправду!»
– Можете прилететь ко мне? Все четверо? В Соному?
– О да, – сказал я.
– Летите в Окленд, оттуда удобнее добираться, чем из Сан-Франциско. Вы видели «ВАЛИС»?
– Несколько раз. – Мой голос все еще дрожал. – Мистер Лэмптон, в этом деле замешана временная дисфункция?
– Как может быть дисфункция в том, чего нет? – ответил он вопросом на вопрос. Потом помедлил. – Об этом вы не подумали.
– Нет, – признал я. – Позвольте сказать, что «ВАЛИС» – один из лучших фильмов, что мы когда-либо видели.
– Надеюсь когда-нибудь выпустить версию без купюр. Обязательно дам вам возможность увидеть. Мы не хотели купюр, но, сами понимаете… из практических соображений. Вы ведь писатель-фантаст? Вы знаете Томаса Диша?
– Да, – сказал я.
– Он очень хорош.