Валлийская колдунья
Шрифт:
Уинн слышала все это, спрятавшись за свиной кормушкой. Она подавляла собственный крик, кусая себя за руку. Но ей никогда не забыть того ужасного дня.
Всхлипнув, она заставила себя поднять на него глаза.
— Изольда моя племянница, дочь моей единственной сестры. Но она могла бы оказаться и моей собственной дочерью. Сестра спрятала меня. Отдала себя в жертву… английскому подонку, который намеревался овладеть мной… — Голос ее дрогнул, и Уинн неловко отвернулась от его пристального взгляда.
Она не хотела расплакаться в его присутствии. Этого
— Уинн, — начал Фицуэрин самым нежным тоном, на какой был способен.
К ней тут же вернулась ее решительность. Она посмотрела на него через плечо и продолжила ледяным тоном.
— Сестра родила ребенка. А потом прыгнула со скалы. Покончила с жизнью…
Голос подвел ее, и она сжала зубы, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями.
— Я стала заботиться об Изольде как о собственном ребенке, а когда об этом прослышали в деревне, то ко мне понесли оставленных детей. Я воспитывала их всех как родных — они и в самом деле мне родные. И никто — ни вы, ни ваш могущественный лорд, ни даже сам проклятый король — не сможет у меня их отнять.
Казалось, он не находил слов, и Уинн была очень благодарна ему за это. Еще одна минута такого разговора — и она залилась бы слезами.
Мысленно приказав ему уйти, она услышала, как он удаляется, пересекая безмолвную поляну. Шаги его стихли, когда он ступил на покрытый мхом берег ручья и покинул ее укромный уголок. Уинн порадовалась бы его уходу, если бы верила, что теперь он ушел навсегда, но она знала, что это еще не все. Видимо, его тронул ее страстный монолог, но она боялась, что на этом он не остановится.
Да и с чего бы ему останавливаться? Он застал Уинн в минуту слабости — и душевной, и физической. Он коснулся раны, которая не затягивалась вот уже семь лет. Даже этого уже больше чем достаточно. Но она, ко всему прочему, позволила ему заглянуть в такой глубокий тайник, который до сих пор никто не приоткрывал. Она трепетала в его объятиях.
В эту минуту на тихой поляне, где покой нарушали только ветер и дикие зверюшки, Уинн поняла, что борьба окажется еще труднее, чем она предполагала. Уже одной причины его приезда в Уэльс было достаточно, чтобы он стал ее врагом. Но после его новых притязаний — любопытных пристальных взглядов, волнующих прикосновений и всепоглощающего поцелуя — он стал ее смертельным врагом. Теперь ей предстояло бороться за свое существование.
Но даже если она одержит победу — а это так и будет — ее жизнь, тем не менее, никогда не станет прежней. В этом она не сомневалась.
Глава 7
— Тебя зовет Гуинедд.
Уинн оторвалась от мрачных размышлений о наперстянке и черной плесени и взглянула на Изольпу с Бронуэн, которые, насупившись, стояли перед ней. Такая серьезность детей могла бы ее взволновать, но вид у девочек не был напуганный.
— Ну, и в чем дело?
— Думаю, ты накликала на себя беду, — ответила Изольда.
— Гуинедд говорит,
Изольда щелкнула языком совсем как Уинн, когда та собиралась отругать кого-то из детей за шалость.
— Тебе не следовало бы так поступать с нашим гостем.
— Сэр Клив очень милый человек, — вторила ей Бронуэн. — Зачем ты вызвала у него на коже сыпь?
«Потому что на самом деле никакой он не милый, — хотела возразить Уинн. — Потому что нет у него ни чести, ни совести, и он не прочь украсть у меня одного из вас». Но она не могла сказать этого детям, поэтому просто медленно поднялась и отряхнула подол простого платья. Затем она засучила узкие рукава до локтей.
— Ладно, пойдемте посмотрим, что там с ним приключилось.
При детях Уинн ничуть не сомневалась в своей правоте.
Но в замке, под неодобрительным оком Гуинедд, пусть и невидящим, ей стало не по себе. Англичанин получил только то, что заслужил. Но Гуинедд явно придерживалась другого мнения.
— Ты обладаешь великим даром, — старая женщина заговорила своим мягким мелодичным голосом. — Недостойно, что ты используешь его таким образом.
Уинн нахмурилась.
— Бегите, девочки, — сказала она двум внимательным малышкам. Как только они ушли, она обратилась к бабушке. — Он хочет увезти одного из наших детей в Англию. Ты уже знаешь о его намерениях, а теперь, хотя я ясно сказала ему, что никогда не соглашусь, он все же собирается сделать это. Он хочет выяснить, кому из них английский лорд приходится отцом. Можно подумать, я помогу ему определить это!
Гуинедд выслушала взволнованную речь Уинн, не меняясь в лице.
— Ты поступила плохо. Какое растение ты ему подсунула?
Уинн смотрела на бабушку неверящим взглядом.
— Ты разве не слышала, что я сказала? Неужели тебе все равно, что он требует моего ребенка?
Гуинедд вздохнула и прижала ладони к своим мутным глазам.
— Конечно, внучка, не все равно. Но эти дети не всегда останутся детьми. Они вырастут, мы умрем. Им придется прокладывать собственный путь в этой жизни и принимать собственные решения. Намерения этого человека имеют и свою хорошую сторону. — Она вновь обратила лицо к Уинн. — Ну и что это за растение, которое вызвало такую сыпь?
Уинн никогда не чувствовала себя более беспомощной. Она считала, что Гуинедд первая из всех, кого она знает, поймет ее и поддержит в борьбе с английским врагом.
— Он страдает от обыкновенного кочедыжника, — с большой неохотой призналась Уинн. — Но эта неприятность — ничто, по сравнению с тем, что я приготовила для него, если в самом скором времени он не покинет Раднорский лес, — воинственно добавила девушка.
— Это мы еще увидим, — ответила Гуинедд непривычно резко. — А теперь помоги мне.