Вальс среди звезд
Шрифт:
– Да, - произнесла она.
– Но мне ничего не говорили, до рождения Закари. Она улыбнулась сыну, который следил за ними, но не слушал взрослый разговор.
– Это чудо. У меня отняли одного, но взамен дали другого.
– Да, - подтвердил виконт.
– Вы любили его. Это было утверждение, не вопрос.
– Да, - сказала она.
Барбара посмотрела на него, на секунду притихнув.
– Вы знали, что ваша жена умрет, когда женились на ней? Сколько она прожила?
– Около двух месяцев,- ответил он.
– Все время она лежала в постели, бедная Анна-Мария.
– Я почти умер от потери крови, когда в день ее смерти разбил окно, после того, как закрыл ее глаза.
– Мне повезло больше, не так ли?
– спросила она.
– Я не знаю, как жила бы без моего ребенка. Но я полагаю, что выжила бы. Вы же выжили.
– Долгое время,- произнес он.
– Люди даже не хотят, чтобы боль ушла. Кажется предательством существовать без боли, позволять себе хоть час прожить без мыслей об умерших.
– И это естественная боязнь забвения, словно это доказывает, что мы не по-настоящему любили их. Но, кажется, жизнь мудрее нас. Боль становится легче. И мы снова улыбаемся. Со временем, готовы жить снова.
– Да, - согласилась она.
Он сверху вниз посмотрел на нее. Но ничего не спросил. Это было бы дерзко. Есть ли у нее что-то или кто-то, чтобы жить не только для сына? Сможет ли она продолжать жить, как и он. Факт, что она была незамужней матерью, обрекал ее на жизнь на задворках общества навсегда. Был ли конец ее позору, как был конец его одиночеству?
– Танцевать, с тоской произнесла она, прежде чем он смог что-либо сказать, смотря в сторону, где показался вдовий домик.
– Как замечательно было бы танцевать.
Кажется, она внезапно поняла, что сказала. Она покраснела и посмотрела на сына.
– Он, должно быть, очень тяжелый.
– Закари, спускайся вниз, дорогой, беги вперед и открой калитку.
– Вы зайдете на чай, сэр?
– Я отсутствовал дольше, чем предполагал, - ответил виконт, спуская ребенка с плеч.
– Думаю, мне лучше вернуться домой. Но благодарю Вас за приглашение.
Он не мог придумать повод увидеть ее снова. И захочет ли он ее видеть? Он приехал поучаствовать в беззаботном и веселом домашнем празднестве, а не потакать горькой сладости воспоминаний с кем-то, у кого похожий жизненный опыт. Он приехал ухаживать за леди Евой Ганновер, а не заводить дружбу с ее старшей сестрой.
Но он хотел видеть леди Барбару снова, признался он себе, когда они остановились, и он посмотрел на ее красивое лицо. И неожиданно лорд Брэндон понял, что дало ей такую красоту. Восемь лет назад, она, наверное, была очень хорошенькой, как ее сестра сейчас. Но за эти восемь лет, страдания и любовь оставили свой отпечаток на ее лице, и спокойствие и знание жизни в ее глазах. В итоге, леди Барбара стала красивой.
– Возможно, я навещу Вас вместо завтрашнего приглашения, или, на худой конец, за день до моего отъезда, - произнес он.
– Можно?
Ее глаза улыбались ему.
– Мы будем вам рады, сэр,- ответила он.
– Но вы не должны чувствовать себя обязанным прийти.
– Я знаю, что в Дарем холле дни расписаны по часам различными.
– Не ругайте его слишком сильно, когда останетесь вдвоем, - попросил виконт, подмигнув ей.
– Мальчики всегда беспечны. Все они такие.
– Я заметила, - сказала она.
Не отдавая себе отчета, он взял ее руку в свою, пожал, помедлил, и поднес ее к губам.
– Я сожалею о Талавере, - произнес он.
– А я сожалею об изнурительной болезни, - промолвила она.
– Но жизнь продолжается.
Лорд Брэндон снова пожал ее руку, отпустил, и помахал Закари, который качался на калитке. Он повернулся и полный сожаления пошел по дороге к главному дому и к веселью приема в честь Святого Валентина.
Конечно же он не пришел на следующий день, но это не имело значения, ведь она, на самом деле, и не ожидала его. Барбара действительно отложила свой еженедельный послеобеденный визит к пожилым папиным арендаторам. Но у нее был предлог. Когда-то она пообещала просмотреть платяные шкафы со своей экономкой, вот этот день настал. К тому же, ее сын обнаружил, что ему нравится арифметика, и Барбара провела время с ним, давая ему столбцы чисел, чтобы решать примеры.
Он не пришел. Она не ждала его.
Виконт Брэндон добрый джентльмен, он симпатизировал Закари и доставил ему радость на озере. Он терпеливо работал над лодкой, пока она не поплыла. Она все еще видела его, сидящего на холодной земле, хмурясь игрушке, пока Закари сидит на коленях напротив него и смотрит, его макушка касается щеки лорда Брэндона.
И он был добр к ней. Восемь лет она ни с кем не поддерживала отношений, кроме как с семьей и с папиными арендаторами и рабочими, и людьми в деревне. Она ожидала от джентльмена, и аристократа, замешательства и отвращения, как только он поймет, кто и что она. Виконт не только продолжил обращаться с ней вежливо, но даже выражал симпатию и понимание.
Это странно, неужели она влюбилась в него? Было бы странно, если нет. Бедная, изголодавшаяся дурочки, думала она, сортируя белье и предаваться мечтам о единственном джентльмене, заметившем ее за восемь лет. О будущем муже Евы.
Внезапно Барбара порадовалась тому, что они с Евой не близки, что та избегает ее, когда это возможно, как будто ее позор заразен. Она не хотела бы быть близка с сестрой, когда та станет виконтессой Брэндон. Ее интересовало – будет ли Ева счастлива с ним. Но гораздо больше ее интересовало, будет ли он счастлив с Евой. И, наконец, она поняла, почему Ева его так описывала. Ева не могла в полной мере оценить его доброту и мягкость.
Барбара обняла стопку простыней, и смотрела в пространство. Она чувствовала прикосновения его рук на себе, неожиданную силу и твердость мускулов груди и бедер. Она слышала его голос, шепчущий успокаивающие слова ей на ушко. Она чувствовала запах его одеколона и его теплый мужской запах.
Бедная изголодавшаяся дурочка, снова подумала она, и вернулась к своей работе с удвоенной энергией. Вероятно, она не увидит его снова. Барбара сомневалась, что ее пригласят на свадьбу. Да она не хотела бы пойти, даже если пригласят.