Вальс в темноту
Шрифт:
Они выбрали самый незаметный, затерянный домик, примостившийся на сонной улочке подальше от центра города. Других домов поблизости не было, соседей тоже немного. Они поплотнее задернули занавески на окнах, чтобы уберечься от посторонних глаз. Прислугу они наняли только потому, что иначе было не обойтись, но свели ее присутствие к минимуму: она приходила три раза в неделю, и к шести часам уходила, у них дома не ночевала. Разговаривали они при ней осторожно или не разговаривали вообще.
Теперь им нужно было
Первую неделю или две всякий раз, перед тем как выйти из дома или, наоборот, войти в него, Бонни на всем расстоянии между домом и экипажем низко опускала парасольку, чтобы прикрыть лицо. Он же, лишенный такого способа маскировки, как можно ниже опускал голову. Так что всякий раз казалось, будто он что-то обронил на землю и теперь ищет.
А когда явилась соседка, чтобы нанести, как было принято, визит вежливости, сдобренный всякой домашней выпечкой, Бонни не пустила ее дальше дверей, пространно объясняя, что они еще не обустроились и дом в беспорядке, в качестве оправдания, что не приглашает ее зайти.
Женщина ушла с кислой миной, забрав с собой непреподнесенные дары, а когда они на следующий день встретились, отвела глаза, не поздоровавшись с ними.
— Не следовало тебе этого делать, — покачал он головой, показываясь из своего убежища после того, как разгневанная посетительница удалилась. — Если мы будем от всех шарахаться, это навлечет еще большие подозрения.
— Другого выхода не было, — возразила она. — Если бы я ее впустила, потом явились бы другие, а потом пришлось бы наносить ответные визиты, и не было бы этому конца.
А после того случая больше никто не пришел.
— Они, возможно, решили, что мы сожительствуем, — насмешливо предположила она однажды. — Теперь я всегда, когда выхожу, снимаю левую перчатку и высоко поднимаю руку с зонтиком, чтобы уж нельзя было не разглядеть обручального кольца. — И в сердцах выбранилась: — Грязные свиньи! Ханжи несчастные!
Мистер и миссис Роджерс прибыли в Пенсаколу. Мистер и миссис Роджерс сняли в Пенсаколе дом. Мистер и миссис Роджерс из ниоткуда. На пути — неведомо куда.
Глава 57
На этот раз он не говорил ей, она догадалась по его лицу. Она увидела, что он стоит у окна, глядя на улицу и кусая губу. А когда она обратилась к нему, что-то сказала, он, не ответив, сунул руки в карманы, отвернулся и начал ходить взад-вперед широкими шагами по всей длине комнаты.
Она теперь научилась его хорошо понимать и знала, что это может означать только одно.
Пристально понаблюдав за ним некоторое время, она наконец кивнула.
— Опять? — загадочно спросила она.
— Опять, — ответил он и, остановившись, бросился в кресло.
Она раздраженно отбросила чулок, который натянула на руку, чтобы поглядеть, не прохудился ли он.
— Почему с нами всегда так происходит? — пожаловалась она. — Не успеем мы обустроиться и перевести дыхание, как они опять кончаются, и вот опять все то же самое.
— У всех когда-то кончаются деньги, — мрачно возразил он. — Если их тратить, то в конце концов ничего не остается.
— Да у нас они просто тают на глазах, — огрызнулась она в ответ. — Никогда еще такого не видела. — Теперь она подошла к окну, вглядываясь в даль в поисках какой-то далекой, неведомой звезды, которую перед этим пытался увидеть он. Звезды их счастья, светящей только им двоим. — Значит, опять в Новый Орлеан?
Теперь они уже научились понимать друг друга почти без слов и уж, во всяком случае, без развернутых объяснений.
— С Новым Орлеаном покончено, туда ехать незачем, там больше ничего не осталось.
Они и привычки переняли друг от друга. Теперь она покусывала нижнюю губу.
— Сколько у нас?
— Двести с чем-то, — отвечал он, не поднимая головы.
Она подошла к нему вплотную и положила руку ему на предплечье, словно хотела привлечь его внимание, хотя и так полностью владела им.
— Возможны два выхода, — сказала она. — Либо сидеть сложа руки и ждать, когда они кончатся, либо можно пустить их в оборот.
Он молча поднял на нее глаза, на этот раз в их взаимопонимании возникла трещина, слепое пятно.
— Я знала не одного мужчину, который, поставив на кон меньше двух сотен, Получал две или три тысячи.
Она не снимала ладони с его руки, словно таким образом, а не словами внушала ему свои мысли. Но у нее пока мало что получалось.
— Ты какие-нибудь карточные игры знаешь? — продолжала она.
— Когда-то мы с Жарденом коротали вечера за картами в годы нашей юности. По-моему, в безик мы играли. Но я плохо пом…
— Я имею в виду настоящие игры, — нетерпеливо перебила она.
Теперь он ее понял.
— Ты хочешь сказать, на деньги? Рискнуть сыграть на деньги?
Она, теряя терпение, покачала головой:
— Только дураки играют на деньги. Только дураки рискуют. Я покажу тебе, как нужно играть, чтобы наверняка подняться с двух сотен.
Теперь он понял все до конца.
— Мошенничать, значит, — бесстрастно проговорил он.
Она на мгновение откинула голову и снова наклонилась к нему.
— Не будь ханжой. Да, мошенничать. Можно и по-другому сказать. Есть масса слов. «Подготовиться». «Застраховаться от проигрыша». Зачем полагаться на судьбу? Судьба — куртизанка.
Взявшись за спинку стула, она завлекающим движением подтянула его к столу.
— Садись. Сначала я научу тебя, как играть.
Она оказалась хорошим учителем. Через час он уже неплохо разбирался в картах.