Вальс влюбленных попугаев
Шрифт:
Вот только им не повезло, уборщицей в ресторане сейчас работала молодая темноглазая девушка, очень старательная и аккуратная, при этом тихая и незаметная, но, увы, работала она тут меньше месяца и знать не знала ничего ни о каких попугаях.
– Раньше тут бабушка до меня работала, – стараясь правильно выговаривать русские слова, объясняла девушка. – Совсем старенькая уже. Баба Нина. Трудно ей было. Директор ее уволил, меня взял.
– Нам обязательно надо ее найти. Где она живет?
– Не знаю. Но я видела, что она в соседнем магазине устроилась работать. Поищите ее там.
Приветливая девушка объяснила, как найти этот магазин, и убежала по своим делам. А Сашенька с папой отправились на поиски очередной свидетельницы, которая должна была привести их к конечной цели их расследования. Если бы они знали, как далеко заведет их это расследование, то двадцать раз бы еще подумали, прежде чем идти знакомиться со старушкой-уборщицей. Но они ничего этого не знали, а потому весело и дружно шагали в ногу в указанном им направлении.
И совсем скоро оказались на пороге небольшого частного магазинчика, которые теперь после повсеместного засилья супермаркетов встречаются на районах все реже и реже. Но этот еще каким-то образом уцелел. Крохотный торговый зал обслуживался одной-единственной продавщицей, она же выполняла роль заведующей складом, бухгалтера и по совместительству являлась хозяйкой лавочки. Все это женщина объяснила им, когда они купили у нее молоко и хлеб. Молоко было фермерским, а хлеб еще теплым. Понятно, что цена на продукты была несколько выше, чем у конкурентов, но за качество не жалко и переплатить.
– Нам бы бабу Нину повидать. Она у вас убирается.
– Мне бы ее саму видеть хотелось, – вздохнула в ответ хозяйка. – Вот только, где наша дражайшая Нина Ивановна гуляет, я нынче никакого понятия не имею. Уж и звонила, и писала ей, а толку ноль.
– Куда же она подевалась?
– Сегодня ее еще не было. И вчера она раньше времени ушла. Ничего толком не прибрала, собралась и убежала.
– Так уж и убежала?
– Унеслась, словно на хвост ей перца насыпали.
– Пожилая ведь женщина.
– Я и сама удивилась. Спрашиваю, Нина Ванна, что случилось-то? А она руками на меня замахала, потом, Маргошенька, потом все тебе объясню. И убежала.
– И пропала?
– Получается, что так. А вам она зачем?
– Поговорить с ней хотели.
– Догадываюсь. Наверное, Василий чего-нибудь снова начудил. Что на сей раз? Кошелек у вас стянул или с машины зеркала снял?
– Нет, ни то, ни другое.
– Странно. А я уж подумала, что Василий снова в историю влип, поэтому Нина Ванна так и умчалась, словно на помеле. Сыночка своего полетела спасать.
– Василий – это сын Нины Ивановны?
– Непутевое отродье! – в сердцах высказалась женщина. – Пальцы гнет так, что не разогнешь. По мне, так лучше вовсе без детей век куковать, чем с таким сыном. Но Нину Ванну спросишь, так, по ее словам, лучше ее Васятки никого в целом мире и нет. Ну, да это их дело, как хотят, пусть живут. Мне лишь бы узнать, что со старухой все в порядке. А то душа не на месте. Уж не прирезал ли этот выродок свою мать- старушку.
– А что? Может?
– Такой дурак все может! Уже не один раз в тюрьме сидел. Нину Ванну спросишь, за что, так по ее словам, все вокруг Васеньку ее подставить хотят. Все вокруг плохие, он один хороший, бедненький. Но я в такие сказки не верю. Мерзавец ее Василий, вот и весь мой сказ. Только выделываться умеет! Если он мать обидел, гореть ему в аду. Впрочем, ему и так там самое место!
Выяснить домашний адрес Нины Ванны оказалось делом простейшим. Хозяйка магазинчика и сама была рада всучить его Саше с ее папой.
– Сходите, посмотрите, жива ли она вообще, а потом приходите и мне скажите. Если он ей что-то сделал, то я его сама, не дожидаясь полиции, почикаю. Гад такой! Ни гроша за душой, ботинки дырявые, а туда же, все крутого из себя строит.
Снабженные таким напутствием они ожидали увидеть перед собой кровожадного монстра, громилу ростом под два метра, с налитыми кровью глазами и многодневной щетиной. Но дверь им открыл худой и бледный юноша, который на вопрос о Нине Ванне тут же залился горючими слезами. Он так плакал, что даже кудри на его затылке тряслись.
– Пропала моя мамочка! Всю ночь ее дома не было, и сейчас нет!
– Так вы ее сын? А нам сказали…
– Что?
– Нам сказали, что вы гораздо старше.
Но в это время худенький юноша вышел на свет и стали видны многочисленные морщины, испещрившие его кукольное личико. Этому херувиму было хорошо под пятьдесят. И вставшие дыбом кудряшки на его головенке представляли собой жалкие остатки прежней роскоши.
– Все морги, все больницы обзвонил, нет ее нигде! Представляете мое состояние?! Я возвращаюсь, а мамы нет! И нет, и нет, и до сих пор нет!
– Когда это случилось?
– Вчера. В одиннадцать часов вечера я был уже дома, а мама нет.
А из магазина Нина Ванна ушла, вернее, убежала в начале восьмого.
– Я очень боюсь, что это ее исчезновение может быть связано с тем, что со мной случилось.
– А что случилось?
Быстрые цепкие глазки ощупали гостей с ног и до головы. Решив, что тут найдется чем ему поживиться, Васятка решил пойти на некоторую откровенность:
– Всю жизнь меня преследуют беды и несчастья, – произнес он, и в его блекло-голубых, словно бы полинявших от времени глазах снова навернулась слеза. – Всегда мне приходится страдать за других. Такая уж моя доля, ничего тут не поделаешь.
Василий явно относился к той породе людей, которые любят, чтобы их жалели. А если нет никого, кто бы это сделал за них, готовы пожалеть себя сами.
– Вам нужна моя мама? Мне тоже она нужна. А еще мне очень нужны деньги. И вчера они тоже были мне нужны. Позарез!
– Так что вчера с вами случилось?
– Я звонил матери. Использовал один-единственный звонок, который мне разрешили сделать, чтобы переговорить с дорогой моей родительницей. Объяснил, чем мне все это грозит, если она не раздобудет для моего выкупа денег, она обещала все сделать, и исчезла!
– Убежала? – предположил папа.
– Скрылась? – добавила Сашенька.
Васятка переводил недоумевающий взгляд с одного своего гостя на другого и потом обратно.
– Кто убежала? От кого скрылась?
– Ваша мама убежала от вас. Скрылась от проблем, которые с вами связаны.
Васятка очень оскорбился.
– Моя мама только счастлива бывает, когда ей приходится мне помогать.
Убежденность, звучавшая в голосе Василия, была так велика, что ничего другого не оставалось, как поверить ему. Если уж сам Василий так верит, что является светом в окошке для своей мамочки, то и другим нечего в этом сомневаться.