Вальсирующие со смертью
Шрифт:
Пришло сообщение из Шатуры, с востока Подмосковья. В городе был замечен сам Калган, но взять его не удалось. Саранцев понял, что он уже не достанет бешеного убийцу. Лавры достанутся кому-то другому. В погоню бросили самые лучшие силы, объявлен план-перехват. Главный преступник продолжал гулять на свободе, а Саранцев не знал, что ему делать.
После совещания Горелов остался в кабинете начальника, и вид его говорил о том, что лейтенант вовсе не собирается опускать руки, а намерен работать дальше.
— Ох, Палыч, неугомонный ты наш. Выкладывай, но только быстро. У меня башка раскалывается на части.
— Калган не уедет из Москвы, товарищ
— Исключено. Но не важно. Трактуй дальше.
— Он абонировал новый ящик. Теперь его зовут Петр. Самого Петра засекли на почте. Хотели его проследить, но этот Петр сел в известный нам «мерседес» и ушел. Как мы знаем, истинным курьером был Максим Крылов. Почта пошла на нарушения порядка и арендовала ящик иногороднему. Московский адрес записывали с его слов, и он оказался липовым. Но Петр сам по себе нас не интересует. Важно другое: Ольга Попова сказала своей подруге с работы, что познакомилась с очень интересным человеком по имени Петр. Но она подозревает, что он психически нездоров. Дело в том, что Ольга Попова в течение пятнадцати лет работает врачом психиатрической больницы. На что подруга ей ответила: «Ты сама уже свихнулась от одиночества, и, если мужик обратил на тебя внимание, значит, он псих. Пора тебе сменить работу, а то так и останешься старой девой».
— Ну и что из этого? Калган больше не станет связываться с бабами. Он убрал своих сообщников. Нодия нет, Крылова нет. Денежный поток оборвался.
— А я думаю иначе. Объявления продолжают печататься в газете, но не в этом дело. Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Я встречался с Наташей Малаховой из управления, и мы уже разработали план действий. Мне удалось вычислить логово Калгана в Снегирях, хочу получить от вас «добро» на проведение операции.
— Капитан Малахова не является сотрудником райотдела. Мне плевать, чем она будет заниматься, но ты, Палыч, свой нос в пекло не суй. Запрещаю. Пусть сотрудничает с местными ребятами.
Горелов и не думал спорить с полковником. Он и половины не рассказал ему о том, что знает. Просто не имело смысла поднимать панику раньше времени. Да и дело предстояло тихое, без особого риска. Важен результат, а победителей не судят.
Пользуясь моментом, что Добрушин присутствовал на совещании, Горелов решил к нему заглянуть.
Майор разбирал какие-то бумаги и был очень сосредоточен на своем занятии.
— Вы позволите, Семен Семеныч?
— Палыч, заходи, конечно. Сто лет не виделись.
— Вы сегодня на совещании не обронили ни одного слова.
— Я привык высказываться только по существу. А существа-то не было. Сплошные голые факты, которые требуют глубокого анализа.
— Скажите, Семен Семеныч, а почему вы не заявили об угоне вашего «фольксвагена»?
Добрушин напрягся.
— Об угоне? Но я ничего об этом не знаю. Видишь, какая запарка. Домой заскочить некогда.
— Короче говоря, на вашей машине была совершена попытка ограбления, преступники попытались уйти. Их преследовали. Водитель не справился с управлением и врезался во встречную машину. Оба погибли, но, к сожалению, по мнению специалистов, «фольксваген» восстановлению не подлежит. Машина застрахована?
— Нет, жаль, хорошая была тачка. Но ты ведь не за этим пришел?
— В общем-то нет. Вы помните, я давал вам фотографию из дела. Сейчас мы переправляем его в прокуратуру, и все материалы должны быть на месте.
— Фотографию? — наморщил лоб Добрушин.
— Да-да, цветной снимок. Калган и Раиса Блохина сидят в дачной восьмигранной беседке.
— Теперь вспомнил.
Добрушин подошел к сейфу и открыл его. Горелов тут же заметил стоявший в нижнем отделении небольшой чемоданчик.
— Ехать куда-то собрались?
— Смешной ты парень, Палыч. Во всем усматриваешь криминал. Ну как же мне жить за городом без смены белья? К гому же без жены я не путешествую. Мне и так удается видеть ее нечасто.
Он протянул лейтенанту снимок и книгу.
— Любопытный писатель этот Александр Веселовский. Читал?
— Читал. И даже разговаривал с ним.
— Наверняка интересная личность. Своеобразен. Индивидуален. Талант, одним словом.
— Согласен. Жаль, спивается. Вы едете в Снегири?
— Другого пути у меня нет. Привык сам все видеть, слышать, щупать. И ребята хорошие там работают. Одного вчера похоронили. Двое малых детей осталось.
Добрушин подошел к окну и задумался.
Лейтенант не стал ему мешать и вышел из кабинета.
Майор не думал о гибели Ледогорова. Он пытался вспомнить, что ему только что говорил Горелов. Простые, незамысловатые слова, но было одно, которое вспыхнуло в сознании и тут же стерлось из памяти. Он обронил что-то важное, ключевое. Что? Слишком много мусора накопилось в голове.
Он вспомнил это слово, когда ехал в электричке. Грань? Восьмигранная беседка. Проем. В беседке есть проем. Ни окна, ни двери, ни стены. Беседка похожа на перевернутый граненый стакан с конусообразной крышей. Вот зачем Калгану понадобилась эта фотография. Она играла роль путеводителя. Стоило написать на снимке адрес, а дальше все просто. Это была стопроцентная перестраховка на случай… На какой случай? Калган приближается к Москве. Если бы только знал авторитет Рукомойников, как давно ждет этой встречи Добрушин. Если бы только знал!
6
Итак, он действовал согласно схеме. Достал из сарая лопату, разбросал дрова, сваленные у беседки, и принялся за работу.
А схема требовала следующих действий. Четвертая грань к северу от проема. Тут все ясно. Он встал спиной к резной решетке и, заглянул в записную книжку: «Шесть». Добрушин сделал шесть шагов вперед. «Лево-три». Он повернул налево и сделал еще три шага. «Ствол». Но никакого ствола тут не было. Очевидно, имелся в виду ствол дерева. Добрушин стоял между двумя деревьями. Слева в метре от него росла яблоня, справа, чуть ближе, еще одна. В чем просчет? Ошибки быть не могло. Других граней он не найдет. Он потерял на поиски уйму времени и знал дом и участок лучше любого хозяина. Все дело в шагах. У каждого свой шаг. Точно. Если бы Калган передал свой клад доверенному лицу, то тот рисковал бы перерыть весь сад. А здесь нужна точность. Абсолютная точность.
Добрушин вернулся в дом и занялся поисками. Ему удалось отыскать старую ученическую линейку в двадцать пять сантиметров. Вернувшись в сад, он приступил к работе заново. Ползая на коленях по мокрой желтой листве, майор вымерял каждый сантиметр, вставлял в землю спички с отметками. На сей раз опыт удался. Он едва не стукнулся лбом о ствол яблони. Ну вот и приехали. Последний замер: «Право-один». Он отмерил метр и взялся за лопату. Работал он с ожесточением, ничего не видя перед собой. Яма получилась глубокой, когда, наконец, штык лопаты ударился во что-то твердое и соскользнул в сторону. Добрушин вновь встал на колени и начал разгребать землю руками.