Валютные войны
Шрифт:
Подписавшиеся стороны согласились сохранять сложившийся паритет диапазона торгов в 2,25 % вверх или вниз – в общей сложности диапазон, таким образом, составлял 4,5 %, – и американцы согласились отменить всем ненавистный 10-процентный дополнительный налог на импорт; и это сыграло свою роль. Не было дано ни одной возможности возвращения к конвертируемому золотому стандарту, хотя технически от золота еще не отказались. Как заметил один писатель: «Вместо того чтобы отказаться продавать золото по $35 за унцию, Казначейство просто откажется продавать… по $38 за унцию».
Смитсоновское соглашение, как и Никсон-шок четырьмя месяцами ранее, было очень популярно в Соединенных Штатах и привело к резкому росту акций, пока инвесторы размышляли
К сожалению, эти радостные надежды вскоре были разрушены. Чуть меньше чем через два года США окажутся в наихудшей рецессии со времен Второй мировой войны, с падающим ВВП, стремительно растущей безработицей, нефтяным кризисом, рушащейся фондовой биржей и бесконтрольной инфляцией.
Урок о том, что нация не может девальвировать себе дорогу к процветанию, ускользнул от Никсона, Конналли, Питерсона и фондовой биржи в конце 1971 года, так же, как и от их предшественников во времена Великой депрессии. Видимо, этот урок трудно усвоить.
Как и в случае с важными международными валютными конференциями двадцатых и тридцатых годов, выгоды от Смитсоновского соглашения, как они есть, оказались недолговечными. Фунт стерлингов подвергся девальвации вновь 23 июня 1972 года, на этот раз в свободной форме, без причастности к Смитсоновским паритетам. Фунт тут же упал на 6 % и дошел до отметки 10 % к концу 1972 года. Также существовала обеспокоенность по поводу заразности девальвации фунта и ее последствий для итальянской лиры. Глава администрации Никсона доложил ему сведения относительно европейского валютного кризиса. Вошедший в историю ответ Никсона, записанный на пленку, был следующим: «Мне все равно. Мы ничего не можем с этим поделать. …Мне наплевать на лиру».
29 июня 1972 года Германия установила контроль над движением капитала в попытке прекратить паническую покупку марок. К 3 июля сюда присоединились швейцарский франк и канадский доллар. То, что началось как девальвация фунта, превратилось в разгром доллара, пока инвесторы стремились к относительной безопасности немецкой марки и швейцарского франка.
В июне 1972 года Джон Конналли оставил пост министра финансов, так что новый министр, Джордж П. Шульц, вошел в пучину долларового кризиса почти сразу, как занял этот пост. При помощи Пола Волкера (своего заместителя) и главы ФРС Артура Бернса Шульц смог привести в действие соглашения о свопах (представлявших собой, по сути, краткосрочные валютные кредиты) между Федеральной резервной системой и европейскими центральными банками и стал вмешиваться в дела рынков, чтобы обуздать долларовую панику. К данному моменту все «диапазоны», «грязные колебания курса», «ползущие привязки» и другие приемы, созданные для того, чтобы поддерживать некоторое сходство с Бреттон-Вудс, провалились. Ничего не оставалось, кроме как переместить все передовые валюты в систему свободно колеблющегося курса.
Наконец, в 1973 году МВФ объявил о конце Бреттон-Вудской системы, положил конец роли золота в международной финансовой системе и оставил стоимость валют в покое, то есть только наблюдал за их колебаниями по отношению друг к другу, как этого желали какие бы то ни было правительства и рынки. Закончилась эра одной валюты и началась другая, но валютные войны еще не были близки к завершению.
Век колеблющихся валютных курсов, начавшийся в 1973 году, одновременно с потерей долларом своего положения положил временный конец трагедиям девальваций, которые были в основе всех дел в международной валютной системе с 1920-х годов. Ни центральные банки, ни министерства финансов мучиться по поводу нарушения паритета и отказа от золота перестали. Теперь рынки позволили валютам возрастать и понижаться каждый день, как они считали для себя нужным. Правительства вмешивались в дела рынка время от времени, чтобы возмещать то, что они видели как избытки или беспорядочные условия, но это имело обычно ограниченный и временный эффект.
В ответ на постепенную потерю Бреттон-Вудским соглашением своего статуса передовые западноевропейские нации отправились в 30-летнее путешествие сближения валют, кульминацией которого явились Европейский союз и евро, которое было окончательно запущено в 1999 году. Пока Европа судорожно двигалась в сторону стабильности, бывшие якоря-близнецы мировой валютной системы, доллар и золото, от стабильности были далеки. Несмотря на ожидания роста и более высокой занятости населения, связанные с девальвацией доллара, Соединенные Штаты с 1977 по 1981 год пострадали от трех рецессий. В целом за эти годы произошел 50-процентный упадок покупательной способности доллара. Цены на нефть увеличились вчетверо во время рецессии 1973–1975 годов и вдвое увеличились по отношению к этому новому уровню в 1979 году. Средняя годовая цена золота поднялась с $40,80 за унцию в 1971 году до $612,56 за унцию в 1980-м, включая краткосрочный сверхскачок цены – до $850 за унцию! – в 1980 году.
По мнению многих, это был сумасшедший мир. Новый термин – «стагфляция» был использован для описания беспрецедентного сочетания высокой инфляции и роста стагнации, которые имели место в США. Экономический кошмар 1973–1981 годов был прямой противоположностью росту за счет экспорта, которого должна была достичь девальвация доллара. Сторонники девальвации еще никогда так не ошибались.
С верой в доллар накануне полного его краха стала очевидной острая нужда в новом руководстве и новом политическом курсе. Соединенные Штаты нашли и то и другое с назначением в августе 1979 года председателем Совета управляющих ФРС Пола Волкера (что осуществил президент Джимми Картер) и избранием в ноябре 1980 года президентом США Рональда Рейгана.
Волкер был заместителем министра финансов с 1969 по 1974 год и был непосредственно вовлечен в решения порвать с золотом и дать доллару колебаться в 1971–1973 годах. Теперь он жил с последствиями этих решений, но его опыт позволил ему быть очень хорошо подготовленным к использованию рычагов процентных ставок, операций на открытом рынке и своп-линий, чтобы обратить долларовый кризис вспять так, как он и Артур Бернс сделали это во время кризиса фунта в 1972 году.
Что касается инфляции, Волкер наложил на нее жгут и туго его затянул. Он повысил процентную ставку по федеральным фондам до максимального уровня в 20 % в июне 1981 года, и эта шоковая терапия сработала. Частично благодаря Волкеру ежегодная инфляция опустилась с 12,5 % в 1980 году до 1,1 % в 1986-м. Золото последовало примеру, упав со средней цены в $612,56 в 1980 году до $317,26 к 1985-му. Инфляция была побеждена, и золото было покорено. Король-Доллар вернулся.
Хотя усилия Волкера были героическими, не один он поспособствовал снижению инфляции и укреплению доллара. Также надо отдать должное политике низких налогов и дерегуляционной политике Рональда Рейгана. Новый президент вступил в должность в январе 1981 года, в то время как американская экономическая уверенность пошатнулась из-за рецессий, инфляций и нефтяного шока при Никсоне и Картере. Хотя ФРС и не зависела от Белого дома, Рейган и Волкер вместе создали сильный доллар, применили политику низких налогов, которая тонизировала американскую экономику и дала старт периоду наиболее сильного роста США за всю историю. Политика твердой валюты Волкера в сочетании с сокращением налогов Рейгана помогли внутреннему валовому продукту достигнуть совокупного истинного роста в 16,6 % за 3 года – с 1983-го по 1985-й. Экономика США такого подъема за три года с тех пор не видела.