Валютный извозчик
Шрифт:
— Кто спрашивает синьора Валеро?
— Синьора Валеро спрашивает компаньеро Лонов. Через минуту в трубке послышался хриплый голос Валеро:
— Лонов? Живой! Надолго?
— На неделю. Прилетел сегодня.
— Что-нибудь надо?
— Да. Нужно тебя увидеть.
— Сегодня ночью, подойдет?
— Что значит ночью?
— Сейчас еду на прием. Вернусь к десяти. Пару часов буду писать. В двенадцать, годится?
Я молчал.
— Что молчишь? Полночь — это еще рано, Лонов. Рано. Девочек не обещаю. Ром будет.
— А если мы разделим нашу встречу на две части? Сейчас я к тебе подскочу и задам пару вопросов. И договоримся о второй встрече, с ромом и воспоминаниями.
— Где ты находишься?
— У себя в посольстве.
— Не успеешь. Я через пять минут выезжаю.
— Почему прием так рано?
— Я тебе дам телефон посла Индонезии, позвони и спроси, почему он, старый осел, назначил прием в такое время. Может быть, у него молодая жена. Если бы у тебя была молодая жена, Лонов, ты вообще бы не проводил приемов. — Он помолчал. — Слушай, Лонов. Стой на площади у телеграфа. И жди меня. Я по дороге заскочу. А теперь не отвлекай.
Валеро повесил трубку.
К удивлению, Валеро не заставил себя ждать. Через пять минут черный «Мерседес» с кубинским флагом остановился около телеграфа.
— Садись.
Валеро не изменился. Невысокий, ладно сбитый, юркий, с темно-синими мешками под хитрыми глазками, он удобно развалился на заднем сиденье и размахивал большущей сигарой.
Я сел рядом. Машина плавно отрулила.
— На «Мерседесах» разъезжаешь.
— Возраст пришел. Это тебе не васильковый «Фольксваген».
Когда лет десять назад в Алжире я разбил свою машину, а у резидента не нашлось для меня запасной, Валеро, который тогда оказался поверенным в делах, щедро отдал мне на пару месяцев «Фольксваген» с номерами кубинского посольства. Резидент морщился, но резервной машины не было, и он терпел.
— Ты в отношении Пичугина?
— Не ошибся. Он показывался вместе с какими-то леваками. Меня интересует, кто они такие и как на них выйти.
— Как зовут любовницу руководителя группы, не интересуешься?
— Нет.
— Стареешь, Лонов. Надо всегда начинать с любовниц.
— Стало быть, не знаешь.
— Не знаю.
— Ты стал дипломатом.
— А ты не разглядел флаг на машине? Я — поверенный в делах.
— Тем хуже для дел. А вот твой Рамон их знает.
— Это тебе Галина донесла?
Машина остановилась.
— Пошли! — скомандовал Валеро.
— Куда?
— Здесь есть бар, очень недорогой ром. Большего предложить не могу. Только быстрее, Лонов. Ты у меня отнимаешь драгоценное время.
Заведение, куда мы зашли, оказалось препаршивым. Три обшарпанных столика и бар, за которым восседал черный громила. Пахло черт знает чем.
Валеро здесь знали. Он кивнул громиле:
— Два.
Мы сели за стойку бара.
— Из «Мерседеса» да сюда! Не вяжется.
— Ты обуржуазился, Лонов.
— А ты нет? Вон какой костюм! — Костюм на Валеро был из дорогой ткани и хорошо пошит.
— С нашим, — Валеро показал бороду, имитируя Кастро, — хрен обуржуазишься. — Значит, Галина донесла.
— У нее были дружеские встречи с твоим Рамоном.
— А у нас это не запрещено. А вот у вас… — Валеро захихикал. — И у тебя с ней были дружеские встречи. И не так давно. Ладно, узнаю. Позвони в посольство завтра утром.
— А раньше?
— Абсолютно исключено.
Бармен налил в пластиковые стаканы отвратительную на вид жидкость. Потом в такие же стаканы — лимонад.
— За твой приезд, Лонов.
Последний раз подобное я пивал лет пять назад на какой-то свадьбе в подмосковной деревне, где случайно оказался после рыбалки.
— Пей, Лонов, пей.
Я с трудом допил стакан и взялся за лимонад.
— А ваш Пичугин — неплохой парень. Марксист.
— Что это значит?
— Не любит богатых, симпатизирует бедным. У вас таких уже не осталось.
Бармен подставил под нос тарелку с чеком. Я вынул бумажник.
— Хочешь заплатить, — прокомментировал Валеро.
— Я знаю, как у вас с финансами!
— Сейчас еще хуже, чем раньше, — вздохнул Валеро.
— Во всем мире инфляция, цены растут у-у как! А у нас те же ресурсы, зарплата не меняется. Наш посол получает меньше, чем секретарша в местном банке. А он — не на общем котле. Он как-то в Гаване сказал одному нашему начальнику: «Я получаю в месяц меньше, чем местная проститутка за один сеанс». И что ты думаешь, Лонов? Подействовало! Через полгода нам прислали десять практиканток в местную клинику под личное руководство посла.
— Ого-го!
— Не радуйся, Лонов. То, о чем ты подумал, действительно — «ого-го!» Но мы-то должны у этого «ого-го!» лечить зубы! Денег на местных врачей нам не дают! Так она мне такое с зубом вытворила!
— Но зато… «ого-го!»?
— Не болтай, Лонов. Лучше приезжай завтра в посольство. С зубом расстанешься без сожаления.
Подошли к машине. Я начал прощаться. Валеро обиделся:
— Я довезу тебя до вашего посольства.
— Ты и так опаздываешь.
— То, что я должен был выпить за первые полчаса приема, я уже выпил. Садись, Лонов. Не играй в приличного человека. Я тебя знаю.
Подъехали к посольству. Я открыл дверцу. Валеро, размахивая сигарой, с деланной серьезностью напутствовал:
— К местным женщинам не ходи. А то расскажу генералу.
Это тоже имело историю. Как-то через месяца два после нашего знакомства Валеро меня удивил. «Я, Лонов, знаю, ты — из ГРУ». И хотя моя «ведомственная принадлежность» не была для кубинцев секретом, Валеро, сам, кстати, военный разведчик, по-прежнему звал меня «товарищем полковником» и грозился «пожаловаться военному атташе». А однажды после приема с обильным количеством спиртного Валеро признался мне: есть у них в посольстве специальный человек, он снимает на кинопленку дипломатов из всех посольств и потом по походке определяет, не военные ли они. У меня действительно походка военного; я начинал с военной академии.