Вам не понять – вы же офицер
Шрифт:
Отправляюсь в клуб.
Киномеханик Янис – базовский боец – встречает настороженно и предупредительно.
Умудряется заискивающе заглядывать в глаза снизу вверх, при том, что сам ростом явно выше.
Пленку проявляет и распечатывает мгновенно.
Догадываюсь, что ему ужас как хочется прикоснуться к тайне следствия. Для налаживания контакта ограничиваюсь короткой политинформацией на тему Латвийского национального пробуждения.
Нацмен млеет!
Из-под руки Яниса забираю с собой не только проявленную пленку и отпечатки, пригодные для протокола, но и отпечатки выбракованные – тайну ему не разглашаю, но улыбка не слезает с конопатой, лупоглазой физиономии фотографа. После проявки
В штаб базы добираюсь, кляня ослепляющие встречные и благословляя машины попутные за подсветку узкой пешеходной дорожки. Фонари в гарнизоне – роскошь. Они светятся только возле штабов, столовых, клуба и по периметру строевых плацов напротив казарм.
Вспоминаются слова Командующего о страхе, поселившемся в военном городке, и самому тоже становится жутковато.
Если Парнеева убили не одногодки-сослуживцы, которые уже уволились и разъехались по домам, то убийца – к гадалке не ходи! – где-то рядом. Он уже видел шарахающихся по гарнизону офицеров в фуражках с красными околышами и подумал, наверное: не отследить ли их поодиночке на какой-нибудь узкой стежке-дорожке?
А отслеживать-то что два пальца обо***ть – пристроиться позади в пяти шагах на неосвещенном тротуаре, улучить момент, когда машин попутных нет, спрятаться за спиной прокурора от слепящего света машины встречной, приблизиться к жертве, когда та поравняется с придорожным кустом, зажать локтевым сгибом ей рот и одновременно вонзить между лопаток заточку. Затем столкнуть обмякшее после коротких судорог тело в черноту придорожной канавы, а на следующий день спокойно стоять в строю, или сидеть на совещании в штабе, или в учебном классе, или в технической или летной столовой, или в гарнизонном клубе… да наблюдать за следующим прокурором и тихо посмеиваться над обращениями прокуроров к «армейской общественности» с просьбами о содействии в установлении преступника.
Однако! Чего это меня так на литературщину поперло?..
Глава 6
Инструктаж
В кабинете покойного начштаба дожидаются инструктажа младшие коллеги и вызванные ими дознаватели. Их человек пять. Некоторые по возрасту и званиям кое-кого из нас постарше.
Представляюсь им и всех переписываю.
Гармонин сообщает, что сам никого ни о чем не инструктировал, чтобы потом старшие его не дублировали и не исправляли.
Кивком соглашаюсь с ним и начинаю инструктаж.
– Ну, во-первых, кто из вас раньше привлекался к производству дознания?
Подняли руки Виталик Садиков и похожий в профиль на сайгака рыжий старший лейтенант, которого почему-то тоже зовут Степаном.
– Так вот! На всё, чему вас кто-то где-то когда-то учил наплевать и забыть! Почему так резко… Объясняю. За результаты нашей работы отвечаю я. Поэтому каждый протокол должен соответствовать моим требованиям! О соответствии закону расскажу чуть позже. Ваша задача – в кратчайший срок допросить максимальное количество личного состава дивизии и некоторых гражданских обитателей гарнизона. Повод известен, перечень вопросов вам раздаст Никита Ильич. Ему и Сергею Павловичу будете сдавать все наработанное за день. Как ставить вопросы и как излагать ответы, как оформлять протоколы, прошу законспектировать.
Пока дознаватели готовятся записывать, продолжаю разъяснять.
– Вы получите адресованные вашим командирам поручения на бланках прокуратуры армии за моей подписью. Законные полномочия у меня для этого есть. В поручениях будут перечни документов, которые нам необходимы для приобщения к уголовному делу. Вы получите их в своих штабах, а точнее, если быть реалистами, то сделаете сами списки личного состава своей части за период с восемьдесят шестого по восемьдесят восьмой годы, и гражданского персонала за тот же период. Каждый список – в трех экземплярах. Первые два экземпляра доставите мне. Один для приобщения к делу, а другой для контроля. На третьих экземплярах будете сами крыжить, кого допросили, а кого не успели.
В дивизии военных тысячи две с половиной или три, да еще почти столько же рабочих, служащих и прочих жителей «шанхая». Все они, и вы в том числе, могут быть причастны к убийству. Слухи об убийстве, вероятно, звучат так: «В автопарке АЭР нашли труп бойца по фамилии Парнеев, который пропал в прошлом году». Поэтому разъяснять, по какому делу человек вызван на допрос, вы будете следующими словами…
Дознаватели поднимают авторучки.
– Записывайте: «Вы вызваны на допрос по уголовному делу, возбужденному в связи с гибелью младшего сержанта Парнеева, проходившего службу в аэродромно-эксплуатационной роте войсковой части ХХХХХ Хорышевского гарнизона». Открытых наименований воинских частей гарнизона в протоколах прошу не упоминать. Никому за пределами вашего гарнизона не нужно знать, что наша «база» на самом деле – полк авиационно-технического обеспечения.
Обратите внимание! Дело у нас не об убийстве, а о гибели Парнеева. Всякий убитый погиб, но не всякий погибший убит. Никто в гарнизоне, кроме убийцы, пока достоверно не знает, каким образом погиб Парнеев. Поэтому вам все будут говорить, что ничего по поводу его смерти не знают. Вы с этим соглашайтесь. Но имейте в виду! То, как преподносится негативная информация, как звучат отрицательные ответы на ваши вопросы, а также заявления о неосведомленности в тех или иных обстоятельствах – это тоже очень важно! Эти сведения необходимо зафиксировать в протоколе недвусмысленно, то есть так, чтобы не было возможности трактовать их разными способами и чтобы знать, к кому обращаться больше не стоит, а с кем еще надо будет поработать более квалифицированно.
– Но все-таки Парнеева убили или не убивали? А может быть, он сам замерз или еще там что-то? – спрашивает кто-то из дознавателей.
– Действительно! Убили! Хотите – верьте, хотите – нет. Как убили, лично я сам ясно еще не очень представляю. Кто присутствовал при обнаружении и осмотре трупа, тот видел и дырки на куртке со стороны спины, и проломленную голову. А судмедэксперты заключение свое еще не выдали. Или вам уже кто-то рассказал больше, чем я успел узнать?
– Ну что ты, Стёпа! – возмущенно пыхтит Гармонин. – Нас что, не учили военную тайну хранить, или указания Шефа нам не закон?
Понятно! Осведомленностью в обстоятельствах убийства коллеги похвастались. Продолжаю инструктаж в ином ключе.
– Ладно, врать не буду. Есть некоторое представление о том, как его грохнули. Но вам, уж поверьте, на данный момент достоверно знать это не стоит. Меньше знаешь – лучше спишь. И не стремитесь сами до этого докапываться. Постарайтесь так себя вести, чтобы те, кого допрашиваете, поверили, что никто еще не разобрался, как и почему погиб Парнеев. Умный и так поймет, что вы специально не даете убийце лишней информации о том, насколько следствие осведомлено в обстоятельствах убийства. А кто проще, пусть домысливает. Глядишь, кто-нибудь эти домыслы опровергнет. Именно такую внезапную осведомленность или слухи о ней вы должны внимательно отслеживать. Если кто-то ее проявит на допросе, то надо все зафиксировать в протоколе почти дословно, как можно ближе к произнесенным словам, но не заостряя внимание свидетеля на том, как подробно и точно вы излагаете его слова.