Вам решать, комиссар!
Шрифт:
Поочередно использовал спектральный анализ, электронный микроскоп и химические тест-наборы. Меньше чем через час, к пяти утра, он уже знал, какой марки был автомобиль, но даже представить не мог, что распутал тем самым серьезное уголовное дело.
И результаты экспертизы, о значении которых он не имел ни малейшего понятия, попали в криминальную полицию только через несколько часов, когда уже было слишком поздно.
Около пяти утра
Ночной портье был ошеломлен:
— Но позвольте, в такое время!
Циммерман сунул ему под нос удостоверение и категорически потребовал поставить в известность о его визите доктора Шмельца. Но его требование портье исполнил по-своему. Вначале разбудил Хесслера, всячески при этом извиняясь. Тот появился через несколько минут, полностью одетый, сна ни в одном глазу.
Циммермана приветствовал с известным превосходством, всячески давая понять, что он скорее поверенный в делах Шмельца, чем слуга.
— Я очень сожалею, но не могу взять на себя ответственность в такое время беспокоить доктора Шмельца.
— Тогда ответственность беру на себя я, — отрезал Циммерман, изучая Хесслера с нескрываемым интересом.
Тот, избегая испытующего взгляда, теперь уже пытался произвести впечатление скромного слуги.
— Но вы должны понять, — просительно тянул он, — доктор — тяжелобольной человек…
— Это ничего не меняет. Днем он не станет здоровее!
— Вы не могли бы сообщить мне причину…
— Нет.
— Ну если вы так настаиваете…
Да, Циммерман настаивал. Не угрожал, не повышал тона — вел себя совершенно обычно.
Хесслер удалился. Минут через десять появился снова.
— Доктор готов вас принять.
Анатоль Шмельц встретил Циммермана в гостиной.
— Герр Циммерман! — начал он сдержанным, но назидательным тоном. — Хочу обратить ваше внимание, что это время весьма необычно для визитов. Вторгаться и арестовывать людей ранним утром было излюбленной методой нацистов, если помните.
При желании Циммерман мог бы ему ответить, что помнит очень даже хорошо, потому что и его однажды увели в такое утро и отправили в концлагерь. В 1944 году, после 20 августа.
Но он не сказал ничего.
Зато продолжал Шмельц:
— И ваше поведение я мог бы расценить как не только неуместное, но и некорректное.
— Я тут не по службе.
Шмельц удивленно взглянул на него. Циммерман дал ему достаточно времени для горячечных размышлений. Его сдержанность и терпение вывели Шмельца из себя. Хесслер тоже не знал, что делать.
— Я здесь как отец, — сказал наконец Циммерман.
— Отец? — Шмельц ничего не понимал, и это его беспокоило. — У вас есть дети?
— Сын Манфред. Он ровесник вашего Амадея. У них одинаковые интересы, и, кажется, они вообще большие приятели.
— Но… но это же отлично! — воскликнул Анатоль
— Сделаем, герр доктор!
— Мне минеральной. — Циммерман устало упал в кресло. Шмельц придвинул свое. Его одутловатое, мокрое от пота лицо засияло, как полная луна.
— Вы не поверите, как я рад, герр Циммерман.
— Что именно вас так радует? Шмельц уже держал бокал шампанского.
— Понимаете, мой дорогой Амадей — исключительно одаренный и весьма чувствительный мальчик и потому весьма разборчивый по части приятелей. Раз он дружит с вашим сыном, значит, и ваш обладает незаурядными способностями.
— Все дело в том, о каких способностях идет речь! — грубо оборвал комиссар. — Есть основания подозревать, что они вдвоем сегодня ночью избили одного человека…
— Невозможно! Мой сын этого сделать не мог! — сдавленно взвизгнул Шмельц.
— Они его так избили, что в результате этот человек умер.
— Нет, Господи, нет! — Шмельц отступал в угол комнаты, откуда на него сочувственно поглядывал Хесслер. — Нет! — повторял он как заведенный. — Нет и нет! — Казалось, ни на что больше он не способен.
— Теперь они где-то скрываются, — продолжал Циммерман. — Где — неизвестно. Нужно найти их раньше, чем они совершат новую глупость. И кроме того, они нам нужны как свидетели. Где они могут быть? Где? Вы нам должны помочь!
— Нет! — закричал Шмельц. — Нет!
Чтобы не упасть, он торопливо ухватился за руку Хесслера. Бокал с шампанским выскользнул, упал на паркет и разлетелся вдребезги.
Очередное донесение ассистента фон Готы:
«Красный «ягуар» с двумя пассажирами был замечен в 5.05 на Линдвурмштрассе. Ехал на юг. Патрульная машина пыталась их преследовать, но неудачно — всего лишь «фольксваген»…
В 5.15 был замечен при въезде на автостраду к Зальцбургу. В 5.52 местный полицейский участок перекрыл магистраль и доложил о готовности к задержанию, но ничего не вышло — видимо, «ягуар» уже успел свернуть с шоссе.
В 6.05 состоялся телефонный разговор с Генриеттой Шмельц. После долгих уговоров удалось получить следующую информацию: фрау Шмельц подозревает, что в районе Монгских водопадов у Анатоля Шмельца есть вилла. Точное место она указать не может.
Местный полицейский участок поставлен в известность».
Когда без десяти семь Циммерман добрался до полицай-президиума, его уже ждал Келлер.
— Думаю, я нашел.
Циммерман едва не падал от усталости, но, снедаемый любопытством, подсел поближе.