Вам решать, комиссар!
Шрифт:
— Бывает, что чувства нужно отставить в сторону! — Циммерман листал блокнот, не глядя на Кребса. — И не забывай, что теперь нам Фоглер уже не нужна как коронный свидетель. Пусть лишь назовет имя, остальное мы сделаем сами.
Программа похорон Хайнца Хорстмана, понедельник, 14.30, Лесное кладбище:
Ритуальный зал № 1 будет открыт с 13.45. Первые два ряда кресел забронированы для родных и близких покойного.
В 14.00 —
1. Струнный квартет Бетховена.
2. Молитва — священник.
3. Траурные речи шеф-редактора газеты, представителя союза журналистов и одного из коллег.
4. Заключительное слово священника.
5. Струнный квартет Бетховена.
После этого — траурный обряд у могилы на Лесном кладбище, сектор С, ряд 3, могила № 189.
Эксперт Рогальски осмотрел могилу и запомнил ее расположение на случай возможной эксгумации.
Из «родных и близких» была одна Хельга Хорстман. Сопровождал ее Вольрих. Расходы оплатило издательство.
Обе сотрудницы — и Браш, и Дрейер — не откладывая взялись за дело. Поскольку Кребс взял на себя Хелен Фоглер, они начали с места исчезновения, допросив директора, учителей и одноклассниц.
Из беседы инспектора Браш с директором, учителями и одноклассниками Сабины Фоглер:
Эвальд Зенгер, директор: Сабину я хорошо знаю, с самого начала уделяла ей особое внимание. Больно уж тиха она была, для девочки в ее возрасте это как-то подозрительно. Никогда не знаешь, что может произойти.
Эрика Абромайт, учительница: Сабина — нервный ребенок, зато очень интеллигентный. Все в классе ее любили бы, сумей она сблизиться с детьми. Но она держится на дистанции, предпочитает оставаться одна, насколько я знаю, не завела ни одной близкой подруги. Поэтому я удивилась, когда случайно заметила, как Сабина, выйдя из школы, разговаривает на той стороне улицы с каким-то мужчиной. Мне показалось, он ее поджидал.
Браш: Что за мужчина и как он выглядел?
Эрика Абромайт: Ну, такой среднего роста, ни худой, ни толстый. Очень прилично одет. Лица я не видела, у него на глаза была надвинута шляпа. Возраст… не скажу, но явно не юноша. Единственное, что бросилось в глаза — он заметно сутулился.
Хильдегард Бендесдорф, одноклассница: Да, Сабина моя подруга. Но об этом никто не знает. Это наша тайна.
Браш: Хорошо, Хильда. Вы с Сабиной шли из школы. И что произошло?
Хильдегард: Она вдруг от меня убежала!
Браш: А почему? И куда?
Хильдегард: На
Браш: Что это был за человек? Какого возраста?
Хильдегард: Думаю, как мой отец. Лет тридцать, а то и больше.
В ритуальном зале закончилась траурная церемония. Процессия потянулась к могиле. Возглавлял ее кладбищенский служка, за ним четыре могильщика везли на стальной тележке останки Хайнца Хорстмана в гробу под дуб. Сквозь тучи выглянуло блеклое солнце, подсушившее дорожки.
Сразу за гробом шагала «безутешная вдова» Хельга, вся в черном, потупив взор. «Она несла свой крест, — как сообщал «Мюнхенский утренний курьер», — в высшей степени достойно». Шла между пастором и Вольрихом, надевшим ничего не выражавшую скорбящую маску.
За ними, бок о бок, Шмельц с Тиришем, потом Вардайнер с Гольднером, которые, шагая рядом, о чем-то перешептывались, сохраняя смертельно серьезные мины, за ними следовал почетный эскорт коллег и сослуживцев, нетерпеливо ожидавших, когда все кончится. Впрочем, две женщины плакали по-настоящему.
И позади всех скромно держалась Генриетта Шмельц, «истинная сенсация этого представления», как позднее говорил Гольднер. Отказавшись идти с мужем, она попросила сопровождать себя фон Готу. Тот с удовольствием исполнил ее желание, хотя предварительно и испросил согласие своего шефа — комиссара Циммермана.
Первое описание «мужчины, который ждал Сабину у школы и, очевидно, увел ее с собой», комиссар Циммерман получил около двух часов дня. Фельдер не удержался, чтобы не заметить:
— По-моему, вы именно этого и ждали. Но от такого туманного описания проку мало.
— Не беспокойтесь, — пробурчал Циммерман, — оставьте это мне. Вы лучше постарайтесь, чтобы шевелились коллеги у Монгских водопадов. Подгоните их, ребят нам нужно заполучить как можно скорее.
Потом Циммерман позвонил Кребсу, который все еще был у Хелен Фоглер.
— Есть первые результаты. Речь идет о мужчине среднего или ниже среднего роста, довольно прилично одетого, неопределенного возраста, очевидно, не меньше тридцати.
— И ты полагаешь, такое описание нам чем-то поможет? — скептически спросил Кребс.
— Думаю, на Хелен Фоглер оно должно подействовать, — с поразительной прямотой заявил комиссар. — Описание человека, который увел Сабину, она должна его знать. И пора уже, черт возьми, ей сказать нам, как его зовут!
Кребс медленно, слово за словом повторял следом за Циммерманом описание неизвестного, и Хелен Фоглер, к его немалому изумлению, вдруг произнесла столь долго скрываемое имя. Кребс тут же передал его Циммерману.
— Наконец-то! — Циммерман вскочил и выбежал из кабинета.