Вамфири
Шрифт:
Понимая, что мне его не одолеть, во всяком случае, голыми руками, я стал оглядывать все вокруг, пытаясь в полутьме отыскать хоть какое-нибудь оружие. И кое-что нашел.
К высоким зубцам стен под разными углами были прикреплены круглые бронзовые зеркала, два или три из которых по-прежнему продолжали отражать последние слабые лучи заходящего солнца, отбрасывая их в сторону лежавшей перед замком равнины. Это было сигнальное устройство Ференци. Цыган Арвос говорил, что Ференци не особенно любит пользоваться зеркалами и почти не бывает на солнце. Я не до конца понимал смысл его слов, но все-таки припомнил кое-что из тех рассказов, что слышал в лагере у костра. В любом случае другого выхода у меня не было. Если Фаэтор действительно
Прежде чем он успел схватить меня, я бросился к зеркалам, стараясь не наступать на те места, где крыша прогнила. Он, словно волк, галопом преследовал меня, но едва я схватил и направил на него одно из зеркал, вдруг резко остановился. Он смотрел на меня широко раскрытыми желтыми глазами, оскалив окровавленные зубы, торчавшие во рту как покосившиеся шпили, шипя и шевеля малиновым раздвоенным языком.
Взяв в руки «зеркало», я тут же понял, чем оно является на самом деле. Это был тяжелый и прочный бронзовый щит, возможно варяжский. С обратной стороны у него имелась рукоятка. Да, я знал как им пользоваться, если бы только на нем еще были шипы! И тут на отполированную бронзовую поверхность упал прямой свет от краешка солнечного диска, почти скрывшегося за горами. Когда, отразившись от щита, яркий луч ударил прямо в лицо Ференци, до меня, наконец, дошло, что именно имел в виду Арвос.
От вспышки солнечного света вампир съежился, закрыл паучьими руками лицо и попятился. Тут уж я не стал терять времени. Потрясая перед его лицом бряцающим щитом, я начал наступать на него, заставляя отходить все дальше и дальше. Едва только он делал попытку приблизиться ко мне, я ловил полированной гладью щита солнечный свет и направлял его на лицо вампира, не позволяя ему вновь собраться с силами.
Таким образом, толчками и ударами я с помощью солнечных лучей Заставлял его пятиться по крыше. Один раз он провалился ногой в щель между полусгнившими досками настила, но быстро вытащил ее и продолжал отступать, яростно брызгая слюной и осыпая меня проклятиями. Наконец, он дошел до края и прижался к парапету. В восьмидесяти футах ниже находился край пропасти, за ним — триста футов почти отвесного склона, а на дне — плотно расположенные острые пики, у основания которых протекал ручей. Иными словами — ужасная и головокружительная пропасть.
Перегнувшись через край парапета, он посмотрел вниз, а потом поднял на меня горящие глаза. Не могу с уверенностью сказать, был ли в них страх! В этот самый момент солнце окончательно скрылось за горами.
С Фаэтором мгновенно произошла разительная перемена. Сумерки сгустились, а Ференци распрямился и буквально вырос на глазах, как огромная раздувшаяся поганка. На лице его расплылась леденящая душу победная улыбка. И в ту же секунду я нанес сокрушительный удар щитом прямо в его лицо, желая стереть отвратительную ухмылку.
Он перевалился через парапет и рухнул вниз.
Я никак не мог поверить, что сумел справиться с ним. Это казалось чудом. Перегнувшись через парапет, я наблюдал за его падением. И вдруг... произошло нечто странное. Я видел темное пятно, летящее в черноту. Но в следующую секунду форма пятна изменилась. Мне показалось, что я услышал звук, как будто что-то раскрылось, вытянулось, как будто хрустнули гигантские костяшки пальцев. Что-то темное метнулось в сторону деревьев, и над пропастью будто развернулось огромное одеяло. Он уже не падал, а, казалось, скользил в воздухе словно лист дерева, все дальше и дальше от стен замка, за пределы ущелья.
До меня дошло, что обладающий таинственной силой Фаэтор вполне мог таким образом улететь с зубчатой стены. Но я застал его врасплох, и он потерял драгоценные секунды. Слишком поздно он спохватился и вызвал в себе невероятные изменения, раскрылся и затрепетал, словно парус на ветру. Слишком поздно... Изумленно глядя ему вслед, я увидел, что он ударился о ветку высокого дерева и исчез в водовороте колышущихся и с хрустом ломающихся веток. Откуда-то снизу донесся треск, визг, потом страшной силы удар и... И наступила тишина...
Долго еще стоял я в кромешной темноте, прислушиваясь к каждому звуку. Ничего...
И тогда я расхохотался. О, как же я смеялся! Я топал ногами и колотил по парапету кулаками. Я одолел старого ублюдка, старого дьявола! И вправду сумел его одолеть!
Неожиданно смех мой оборвался. Да, я действительно скинул его со стены, но... был ли он и в самом деле мертв?
Меня охватила паника. Мне лучше, чем кому-либо другому из людей, было известно, как трудно убить вампира. Доказательство тому находилось здесь же, на крыше, в лице судорожно дергавшегося и издававшего горлом булькающие звуки Эрига. Я поспешил к нему. Лицо его посинело, а шнурок глубоко впился в шею. Череп его, разбитый во время удара о каменный парапет, снова стал целым и крепким. Сколько еще пройдет времени, прежде чем он очнется? В любом случае я не мог ему доверять. Не мог поручить то, что предстояло сейчас сделать. Нет, мне следовало исполнить все самому.
Я быстро перетащил Эрига обратно в подвал замка, в ту же камеру в основании одной из башен, в которой до этого мы находились вместе. Бросив его на пол, я закрыл дверь на засов. Вполне возможно, что, прежде чем он окончательно придет в себя, вампир, прятавшийся под землей, найдет и сожрет его. Все это меня ничуть не волновало.
Затем я быстро прошел по всему замку, повсюду зажигая факелы и лампы — все, какие только мог найти. Такого освещения в замке не было, наверное, сотни лет.
В замке имелись два входа. Один — через подъемный мост и ту дверь, которой я воспользовался, когда в сопровождении волков Фаэтора впервые переступил порог замка. Эту дверь я закрыл на засов. Второй вход располагался с задней стороны замка, где скала имела узкий выступ. Здесь были оборудованы крытые мостки из бревен, вид которых не вызывал особого доверия. Мостки соединяли выступ скалы с одним из окон в стене второй башни. Вне всяких сомнений они служили для Ференци запасным выходом, которым у него не возникало поводов пользоваться. Но если здесь можно было выйти, то с таким же успехом можно было и войти. Отыскав масло, я обильно смочил им настил моста и поджег, после чего стоял там еще довольно долго, желая убедиться, что пламя охватило его полностью.
Время от времени я выглядывал сквозь амбразуры и всматривался в ночь. Поначалу я мог видеть лишь луну и звезды, легкие облака в небе, долину, освещенную серебряным светом, на фоне которого изредка мелькали летающие тени. Но по мере того как я продолжал свое дело, освещая замок и обеспечивая его безопасность, я заметил, что кое-что начало изменяться. Вдалеке тоскливо завыл волк, затем вой приблизился, и вот уже послышалось завывание множества волков. Чернильно-черные зловещие деревья, росшие по обеим сторонам ущелья, напоминали ворота в преисподнюю.
В первой башне я обнаружил запертую на ключ и засов комнату. Что это? Сокровищница? Сняв засов, я навалился на дверь плечом, но она не поддалась, а ключа в замочной скважине не оказалось. Приложив к дубовой панели ухо, я прислушался... Внутри ощущалось какое-то легкое движение, и раздавался шепот...
Вероятно, дверь была закрыта не зря, может быть, она защищала не от внешних воров, а от чего-то находившегося внутри!
Я поднялся в зал, где Фаэтор отравил меня, и нашел свое оружие. Кроме того, я снял со стены массивный топор с длинной рукояткой. Вооружившись до зубов, я возвратился к запертой двери. Положив поблизости от себя арбалет, я нашел щель в полу и воткнул в нее меч, так чтобы его можно было схватить в любой момент. Обеими руками взявшись за рукоятку топора, я изо всей силы ударил в дверь. Но мне удалось проделать лишь небольшую дыру в дубовой панели. Зато откуда-то сверху к ногам моим упал ржавый железный ключ.