Вампир для истинной королевы
Шрифт:
— Мое почтение, — ухмыльнулся Альберт и, раскланявшись, последовал за сестрой.
А я, ущипнув Этьена за локоть, зашептала:
— Ты что здесь делаешь? Ты должен укладывать сундуки!
— Оборотни! — с присвистом повторил он, все еще глядя вслед стражам спокойствия, — она… она…
— Тьфу, да что с тобой? — я заботливо похлопала его по щеке, приводя в чувство, — ну, подумаешь, оборотни. И что с того? Их отрядил король эльфов, чтобы они охраняли меня.
— Я и это слышал, — замогильным голосом ответил Этьен, — увы…
— Они не сделают
— Ыыы, — выдавил Этьен, — мне кажется, та женщина… Она меня разгадала.
— Не мели чепухи, — я придирчиво оглядела его. Может быть, с пудрой я и переборщила, зато и намека на вечно лезущую щетину не видно.
— Она знает, что я не женщина, — обреченно захныкал Этьен, — ох, Агнессочка… Может, мне лучше остаться?
— Ну уж нет. Отправляйся в комнату и жди там.
Я решительно отвернулась и с самым беспечным видом направилась к столу, чтобы отщипнуть кисточку винограда.
«Так вот они какие, оборотни», — крутилась в голове мысль, — «совсем не похожи на того, которого наши крестьяне разделали».
Та несчастная жертва, поднятая на вилы, в людском обличье была хлипким мужичком в лохмотьях.
— Агнесса!
Ну, вот еще… Аурелия, размазывая по мордашке слезы, дергает за юбку.
— Что?
— Сестренка, сестренка, — прошептала она, — скажи, а тебе не боязно ехать к эльфам?
Мда. Ответить честно на этот вопрос означало признаться в собственных страхах. Но я не стала юлить. Наклонилась и поцеловала ее в мокрую щеку.
— Ты знаешь, мне очень, очень страшно на самом деле. Но я надеюсь, что со мной не случится ничего плохого, а вы будете приезжать ко мне погостить. Так что не плачь, милая, не плачь.
Прощание с семейством де Лив было недолгим: несколько скупых слезинок в шерстяной рукав матушки, вежливый поцелуй от отца. Сестрицы рыдали в три ручья, но, пожимая руки, громким шепотом напомнили о подарках, которые я обещала слать ко дню рождения каждой.
— И не забудь пригласить нас в гости! — Эльвира тайком ущипнула меня за локоть, — радуйся, дурища, что будешь жить в настоящем дворце, а не среди графских развалин.
— Маркизских, — я шмыгнула носом и украдкой вытерла слезы. Прощания всегда производили на меня крайне угнетающее впечатление.
— Да какая разница?.. — надулась Эльвира.
… И я покинула свой родовой замок, направляясь к златокудрому и зеленоокому супругу. Нас с Этьеном — то есть Агатой — усадили в роскошную позолоченную карету, на мягкие диванчики с вышитыми шелковыми подушками. Тут же выяснилось, что Этьен уселся на коробку шоколадных конфет, которые должны были скрасить мою дорогу к мужу. То, что осталось от конфет, достали — но то ли коробка оказалась слишком хлипкой, то ли седалищная часть Этьена отличалась упругостью и жесткостью — часть шоколада пришлось соскребать с васильковой юбки моей служанки.
— И на что это похоже? — сконфузился Этьен. Его лицо при этом обрело оттенок молоденькой свеколки.
Придерживаясь за обитые шелком стенки, он все пытался извернуться и оглядеть урон, причиненный платью.
— Похоже на то, что мы остались без сладкого, — съехидничала я, — стой, не крутись так… Сейчас…
Еще одно-единственное мгновение — и мне бы удалось носовым платком оттереть синюю тафту, но… Именно в этот, самый важный миг, карету тряхнуло на ухабе. Этьен не удержался и с воплем «ой, прости, Агнессочка!» полетел в мою сторону, безуспешно пытаясь за что-нибудь уцепиться и мимоходом сгребая меня в охапку.
— Осторожнее, платье! — успела пискнуть я.
Меня и правда беспокоило, что неуклюжий Этьен запросто испортит мой изумительный, непомерно дорогой туалет.
В результате получилась куча-мала, состоящая из десятков локтей шелка, парчи и нас, беспомощно барахтающихся в оборках многочисленных юбок.
— О, Всевышний! — горестно возопил Этьен, — ну что за невезение?!!
Я совершенно случайно взглянула поверх его плеча — и почувствовала, как на переносице выступили мерзкие капельки пота.
В карету с интересом заглядывала Эвелина, которая ехала верхом.
Она по-королевски, с легким презрением вскинула брови и поинтересовалась:
— Ну, и что это вы тут делаете?
— Упали, — огрызнулся Этьен, — людей везете, не дрова!
Он наконец смог подняться, кокетливым жестом поправил парик и только после этого обернулся — посмотреть, кто это смеет беспокоить будущую королеву эльфов и ее верную служанку.
Еще через мгновение Этьен побагровел. Потом побледнел. И, дрожа осиновым листочком, присел на краешек своего дивана, подальше от окна.
— Я передам, чтобы дорогу лучше выбирали, — Эвелина смотрела на него долгим нежным взглядом. Как кот на миску свежайшей курятины. Или как волк на молоденького барашка.
Этьен молча взирал на нее. А затем потупился — и принялся разглядывать остатки шоколада на полу.
— Будь так любезна, передай, — пришла я на выручку, хотя мне и самой хотелось скромно опустить глаза.
Ибо увиденное повергло меня в крайнее смущение. И перевернуло с ног на голову мое представление не только о боевых доспехах, но и о моде при дворе Эльфира вообще.
Представьте себе смуглую красавицу с темными, как переспелая вишня, глазами, с пунцовыми порочными губами и распущенными по плечам каштановыми волосами. Представили? Замечательно. А теперь добавьте к получившемуся образу то, что вместо обычного платья — ну, или хотя бы обычных боевых доспехов, какие полагаются стражам королевы — на ней не было почти ничего. За исключением пары металлических пластиночек на крупных цепочках, кое-как прикрывающих роскошный бюст, да двух кольчужных треугольничков двойного плетения, позвякивающих там, где должны находиться дамские панталоны. Вся эта прелесть была почему-то оторочена волчьим мехом, а за спиной в ременной петле дремал внушительного вида фламберг, размером едва ли не с саму Эвелину.