Вампир — граф Дракула [редакция 1912 г.]

Роман «Дракула» Брэма Стокера никогда, за более чем столетнюю историю, не переставал печататься. Невероятная популярность, которую он обрел после первой же публикации в 1897 году и которая продолжает жить и эволюционировать с каждой новой версией, является вполне закономерным явлением. В основе романа лежат образы и идеи, которые делают его привлекательным и интригующим для читателей любой эпохи, и даже для нас, живущих спустя столетие после смерти автора.

Своим статусом культового жанрообразующего романа западноевропейской литературы «Дракула» обязан не только острым поворотам сюжета. Роман является глубоким погружением в темы, которые всегда будут волновать людей. В нем есть всё: стереотипы массовой культуры, Фрейд, Юнг, табуированные в Викторианскую

Роман «Дракула», как и сам граф, таит в себе множество секретов и скрытых смыслов. Для того чтобы понять секрет его нестареющей популярности, нужно заглянуть в его истоки.

Стокер собирал материалы и писал «Дракулу» в течение семи лет, о чем свидетельствуют его дневники. Однако некоторые исследователи творчества знаменитого ирландца находят предпосылки к написанию «Дракулы» еще в раннем детстве писателя.

Рожденный в 1847 году в Дублине в семье государственного служащего и писательницы, Абрахам «Брэм» Стокер рос болезненным ребенком. Его мать много времени проводила у его постели, развлекая мальчика кельтскими легендами о кровожадных божествах и духах потустороннего мира. Эти рассказы впервые зародили в юном писателе мысль о том, что в современном мире есть место необъяснимому потустороннему злу. Хотя в ирландских мифах нет вампиров, ими изобиловало бульварное чтиво того времени. Так называемые «копеечные ужасы» – дешевые издания, полные крови, живых мертвецов и испуганных юных девиц, были весьма популярны в то время. Начавшаяся в 1870 году реформа образования способствовала повсеместному повышению уровня грамотности в Британии, однако никак не прививала массам вкус к высокой литературе. Даже если Стокер и не читал сами брошюры, он, безусловно, был знаком с их первоисточниками – готическими романами начала ХIX века.

Став взрослым, Стокер увлекся литературой и театром, чему сильно способствовала его близкая дружба с Оскаром Уайльдом и женитьба на молодой актрисе, легендарной дублинской красавице Флоренс Балкомб. Через пять дней после свадьбы, в 1878 году, Стокер переезжает в Лондон и становится управляющим театром «Лайсиум», звездой которого является еще один его близкий друг – актер Генри Ирвинг. Ирвинг – фигура таинственная и неоднозначная. Современники говорили о нем, что актер одним только взглядом мог зомбировать целый зал зрителей. Ирвинг прославился благодаря ролям Мефистофеля и Ричарда III. Он был высоким и субтильным, с пронзительным взглядом и седыми висками, чем сильно напоминал описание самого графа, которое Стокер дает в «лондонских» главах романа, после преображения Дракулы из безобразного старика в мрачного обитателя Лондона.

Тем временем тема жестокого и сверхъестественного набирает все большую популярность в массовой культуре. Один за другим в свет выходят «Странная история Доктора Джекила и Мистера Хайда» Роберта Льюиса Стивенсона и «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда. Пускай ни один из этих сюжетов не связан напрямую с вампиризмом, оба романа пронизаны идеей персонифицированного зла и урбанистической готикой. В 1888 году на улицах Лондона начинает орудовать Джек Потрошитель.

Несмотря на большую занятость на своей работе в театре и семейную жизнь, Стокер всегда находил время, чтобы писать. «Дракула» – его пятый роман. Ни один из предыдущих не имели ни успеха, ни признания у критиков, но писатель не сдавался. Он посвятил «Дракулу» своему другу и редактору, модному викторианскому писателю Холлу Кейну.

Стокер подошел к сбору материала очень серьезно. «Дракула» написан в очень модном в Викторианскую эпоху эпистолярном жанре. Эту повествовательную модель он выбрал неслучайно. Она позволила автору слой за слоем раскрывать свой замысел, она дала роману заговорить голосами всех главных персонажей, кроме самого Дракулы, тем самым сделав его еще более загадочным.

В 1890 году Стокер с семьей проводит отпуск в приморской деревушке Уитби в графстве Северный Йоркшир. Именно там, в местной библиотеке, он натыкается на пересказ биографии своего будущего героя. Стокер прославил эту деревню, сделав ее местом первой высадки Дракулы на берега Англии в виде огромного пса. В найденной им статье рассказывалось про Влада II по прозвищу Дракон и его сына Влада III, сына Дракона, получившего в народе прозвище Цепеш за свою невероятную жестокость. Слово «дракон» на древнерумынском языке звучало как «дракул».

Первоначально главного героя романа звали граф Вамир. Стокер переименовал его в последний момент. Кто знает, было ли это случайностью или внезапным озарением, но само слово «дракула», такое непривычное, незнакомое, экзотическое для англоязычного читателя, на много столетий вперед стало синонимом ужаса.

Стоит заметить, что в исторических источниках нет никаких записей о том, что граф действительно пил человеческую кровь. Да и рассказы о его невероятной жестокости, вполне возможно, были преувеличены летописцами в силу политической ситуации в Восточной Европе того времени. Однако источники неоднократно упоминают о пристрастии Влада III к пыткам и наказаниям. В частности, к «очищению» согрешивших до свадьбы девиц с помощью каленого железа и поеданию предателями собственных детей в наказание за государственную измену. Да и чего еще ожидать от политического лидера Средних веков, чей век почти всегда был кровавым и коротким, а главным оружием был страх.

Дракула Стокера – сборный портрет. От Влада-старшего он взял прошлое великого воина-полководца, а от младшего – непреступную крепость и кровавый след в истории. Однако Стокер сделал то, что до него не делал никто из авторов викторианских ужасов, – он сделал своего героя реальным. Именно то, что граф Дракула действительно жил, дышал и наверняка убивал, делает его таким страшным, волнующим и многогранным и отличает от любого мифа.

Вампиры до «Дракулы» – это разлагающиеся ходячие мертвецы, терроризирующие далекие аббатства и не имеющие ничего общего с тем привлекательным гламурным образом, ставшим стереотипом в наши дни. Именно Стокер избавил вампиров от когтей и лишних волос, научил их говорить и очаровывать, дал им власть над умами и длинный черный плащ с алой подкладкой. Он же научил мир, как справиться с вампиром. В одной из глав романа доктор Ван Хелсинг подробно описывает необходимые атрибуты охотника: святая вода, распятие, чеснок, серебро. Целиться обязательно в сердце, а потом отрубить голову.

Когда роман вышел в свет, вот что написали о нем в «Манчестер Гардиан»: «Человечество больше не страшится монстров и сверхъестественного. Хоть мистер Стокер и подошел к теме с большим энтузиазмом и мастерством, роман производит впечатление скорее пародии и гротеска, чем ужаса… Целый роман о средневековых страшилках – большая ошибка с точки зрения художественного замысла».

Роман был совершенно не понят и не принят литературным сообществом викторианской Британии. Да это и не могло быть иначе, ведь по своему сюжету он не многим отличался от страшных сказок в дешевом переплете, которыми зачитывались только освоившие грамоту заводские рабочие и крестьяне. Дело было не в том, что происходит в романе, а в том, как и почему. А этого общество того времени предпочло не замечать.

Викторианское общество жило по своим собственным канонам нравственности и морали, сложившимся по сложному стечению исторических обстоятельств. Викторианцы получили в наследство традиционные христианские понятия о добре и зле и устройстве традиционного общества. Однако эти нормы претерпели серьезные изменения, частично приведшие к парадоксам и даже гротескным искажениям в их видении мира.

Изданная в 1859 году «Теория происхождения видов» Дарвина серьезно подкосила религиозные устои британского общества. Именно с тех времен британцы начали трансформироваться в так называемую «нацию атеистов». С одной стороны, общество переживало расцвет науки и промышленности, индустриальную революцию, а с другой стороны – упадок нравов. Подкрепленное христианской доктриной понятие о добре и зле, правильном и неправильном уступило место светскому гуманизму. Грех был грехом, только если становился достоянием общественности. Внешнее соблюдение канонов устаревшей морали стало главнее самой морали. Это привело к формированию извращенного представления о «хорошей» викторианской женщине, так называемого парадокса «Мадонны-шлюхи». Викторианская женщина, жена и мать, существо пассивное, не интересное, зависимое и начисто лишенное сексуальности. В викторианском обществе даже слово «ноги» было под таким строжайшим запретом, что ножки рояля называли «конечностями» и прятали под кружевными или меховыми чулочками. Эдакие средневековые дамы, запертые в высоких башнях, викторианские женщины не имели даже права наследования собственности. Викторианские мужчины находили сексуальное удовлетворение только с продажными женщинами. Это было негласной нормой общества. В Лондоне свирепствовала эпидемия сифилиса, и ученым впервые удалось выявить связь между заражением и сексуальными контактами.