Вампир на передержку
Шрифт:
А они, в свою очередь, желали подарить нам всем хороший такой «кусь», чтобы прибрать в свою компанию. Опушка, на которую нас заботливо сгрузили перед битвой, похоже, была единственным спокойным местечком, надо мной склонила разлапистые ветки серебристая ель, которую я не сразу увидела.
А нам говорили, что это злобные вампирюги наложили своё проклятие так, что наши умершие, спустя какое-то время начинают вести псевдожизнь. Не все, конечно, но тех, что восставали, нам вполне хватало для проблем. Оказывается, у них точно такие же проблемы, как у нас. Так как
Подумав, подобралась поближе к ели. И, с трудом привстав — каждое движение отдавалось болью в ногах, отломала несколько веток. Серебристые иголочки разметались вокруг, одну поймала, и зажала в зубах, осторожно прикусив. Терпкая горечь разлилась во рту, но я только ухмыльнулась.
И пошла на умертвий, размахивая ветками серебристой ели.
Острые иголочки, как зачарованные, разлетелись в сторону, прицельно метя в оскаленные черепа.
Пушок недоумённо взвыл, отвлекаясь от разгрызания очередного черепа, когда ему в пушистую попу воткнулась шальная иголка. И с утроенной злостью кинулся на следующее умертвие.
Встретив взгляд Игоря, коротко кивнула головой, и он кинул в мою сторону скелетом, который бессильно повис, едва в него впились иголки серебристой ели.
Вдвоём мы застыли, почти спина к спине. Мне на руки с разбегу прыгнул Пушок, заставив выронить почти лысую ветку, радостно пытаясь облизать мне лицо. Вскрикнув, я его отстранила, держа на весу.
— Во-первых, ты только что грыз череп, — высказала я, — а, во-вторых, я уже замучилась вытирать зелёные слюни. В-третьих, хватит об меня тереться, мне жарко.
— Эльза, кажется, у тебя видения, — озабоченно сказал вампир, — у меня зелёные слюни? До или после того, как я грыз череп, появились? Имей в виду, поляна зачарованная. Если увидишь страшную рожу, возможно, глюк.
А страшная лошадь за глюк сойдёт? Я с надеждой, что исчезнет, потрогала оскаленную лошадиную морду, нависшую надо мной, Пушком. Тот с готовностью вцепился глюку за глазницу, и с рычанием начал трепать. Лошадь, с хрипом, заметалась по поляне, шарахнувшись всеми четырьмя костями, на которых еле стояла.
— Что за?… — спросил принц, резко обернувшись, и откидывая меня в сторону.
Спасибо, всегда мечтала быть скинутой в гору упокоенных костей.
Впрочем, Игорь приземлился рядом спустя секунду, с отпечатком от копыта на лбу.
Однако какой хороший кузнец подковывал эту сдохшую кобылу! Вон, от седла ошмётки болтаются, а с подковой хоть бы что случилось! Хотя она же железная. Как лоб вампира. Если бы меня так приложили, я бы точно стала умертвием. Бодрым и злобным.
А этот, хоть и шипит от боли, а тащить под серебристую ель не прекращает.
— Мурзя, ша, сиди тихо, похоже, активная часть медового месяца началась, — прокомментировал Вальбуш Третий, который нашёл где-то ярко-красные ягоды, и от души угощался, — вы, молодёжь, на нас внимание не обращайте. Я портрет, а Мурзя и не такое видела.
Не жалея и без того ободранную ель, Игорь отломал низко висящие ветки, бросая их в меня, еле уворачивалась.
По поляне, с подобием ржания, бегала неупокоенная лошадь, украшенная меховым помпоном. Пушок добросовестно грыз череп.
Неупокоенные умертвия, если и делали попытки подняться вновь, были втоптаны в землю крепкими копытами. Этот участок земли ещё долго будет безопасным.
Как только с него уберётся обезумевшая дохлая лошадь, и загробный перевёртыш, конечно.
— Нас предали, — коротко сказал принц, прекращая издеваться над елью, — кто-то следил, как мы вылетели из замка. И проклял.
Хорошо, что объяснил. Плохо, что я ничего не поняла.
Зачем он кидал ветки, впрочем, было ясно. Серебристые иглы веером разлетались в стороны, делая защитный круг.
Хотя здесь было даже уютно, красиво, если не обращать внимание на разбросанные кости и болтливого портрета… Мне было непонятно, мы тут ещё и дом из этой ели строить будем, или всё-таки пойдём куда-нибудь? На ходу отмахаемся от умертвий колючими ветками. Жадные вампиры не делились полезным деревом с Арилией. Но одну веточку попробую стащить. Вдруг приживётся?
— Не приживётся, — буднично ответил Игорь на мои мысли, — для шаймхоры, знаешь ли, особые условия нужны. Земля в Арилии просто пропитана чёрной магией. Для светлого дерева это гибель.
Нормально так. Опять лезет в мою голову, гадости говорит про мою родину…
— А ещё он тебя притащил через опасный портал, наградил брачной меткой, когда была в отключке, не любит твоего питомца, и считает нас с Мурзей мерзкими, — с удовольствием продолжил портрет, расположившись поудобнее.
Прищурившись, я посмотрела на хлопотавшего вампира совсем другими глазами. Ну, портрет с Мурзей я ему ещё прощу. Но всё остальное, правда, звучит обидно.
— Так-то неплохо устроился парниша, — с улыбкой говорил Вальбуш Третий дальше, — забрал себе наследницу Октушен, двух Правителей, можно сказать, даже на свадьбу не пригласил, сэкономил на таверне и гостях. А теперь ещё в лесу гнездо вить собрался?! Девчуля, глянь, чего творит. Вампирчик-то не просто так веточки ломает у ценного дерева. Никак собственный замок мастерить начал. А оно тебе надо, молодой и красивой, в ёлке жить?!
Метнувшегося в его сторону вампира я не увидела. Только смазанное рычащее пятно — и вот уже портрет висит в воздухе, дрыгая ногами. Тонкая бумага смялась жёсткой рукой. Но болтливость не утратила. Гадюка переползла на шею вампира, но внимание на неё он не обратил.
— Воот! — хрипел Вальбуш Третий радостно, — любуйся. Именно такое лицо ты теперь будешь видеть каждый раз, когда похлёбку пересолишь. Беги, девчуля, пока я его держу!
Это был спорный вопрос, кто кого держал, конечно. Но учиться и учиться ещё вампирскому принцу выдержке.