Вампир, я не твоя
Шрифт:
Мы тепло попрощались с артистами и руководителем труппы, обменявшись шутками о скорой встрече в столице.
— Куда сейчас? — спросила, когда лагерь остался далеко позади и можно было разговаривать, не опасаясь быть подслушанными.
— В деревню, — указал на скопление огоньков Дориан.
— Надеюсь, за лошадью? — мы шли вдоль берега реки по ровной дороге, но я всё равно взяла Дориана под руку. — Не то, чтобы я не любила пешие прогулки. Если честно, так даже лучше, — получше перехватила его руку. — Просто дольше.
И пусть бы эта прогулка длилась подольше.
— Именно за лошадью, — почему-то вздохнул Дориан. — Свою мы отпустили, ибо после напряжённой ночи она не выдержала бы ещё целого дня пути. А антрепренёр не продал нам коня — им самим не хватает. Так что придётся купить или нанять новое средство передвижения… Может нам снова повезёт, и какой-нибудь виллан поедет в ночь, чтобы успеть на столичную ярмарку. Поверь, повозка удобнее седла.
— Удобнее, но медленнее, — возразила я. — Да и… я как-то… привыкла, — призналась в малом, чтобы не признаваться в большем.
Дориану незачем знать, что он мне нравится. Что понравился с первого взгляда, только я подавляла в себе чувства к нему, в первые дни — из-за злости, чуть позже — из упрямства. Мало радости знать, что тебя всеми силами пытаются соблазнить, да ещё и при помощи ментального воздействия.
Впрочем, потом что-то изменилось, Дориан будто очистился от ареола вечно жаждущего крови чудовища. Возможно, приключения в лесу так повлияли на моё отношение к нему? Или наш ночной разговор о судьбах Эрхейвена? Или тот факт, что он потратил свой последний портальный камень, чтобы вытащить меня из Синдурра? Ведь как иначе он преодолел бы защитную сеть?
Но теперь это не важно. Сделанного не вернёшь, а моя симпатия просто неуместна.
Симпатия ведь — не любовь. А брак из чувства долга — не брак.
И хотя он притягательный мужчина, сильный, храбрый, принципиальный, и даже готов ради меня на жертвы, надо признать: остаться здесь я хотела не ради него, а ради Эрхейвена… И да, я ревновала его к Уиззи. Но то был мимолётный порыв. Из чувства собственности. Я ведь — та ещё эгоистка.
К тому же ревность — вовсе не показатель любви. Любящий любит живое существо, а не свои чувства. Любящий отпустит объект своей любви вместо того, чтобы добиваться его всеми правдами и неправдами…
На сердце снова лёг камень, и стало трудно дышать. Ведь из всех моих размышлений напрашивался вывод, что Дориан тоже… не любит меня.
Глава 57 Кажется, ты не любишь говорить о той ночи
Полина
— О чём думаешь? — спросил Дориан.
— О том, что даже в мыслях больше не делю живых существ на людей и прочие расы, — поделилась более ранними рассуждениями. — Кажется, это заслуга Лиара… Ой.
— Продолжай, — вопреки ожиданиям, Дориан не набросился с обвинениями и претензиями. — Серьёзно, ты ведь хочешь поговорить о нём? Давай поговорим.
Я ужасно смутилась. Как рассказывать о колдуне, чтобы не задеть Дориана?
— Ладно, тогда я сам кое-что расскажу, — произнёс граф. — Ты, наверное, уже поняла: это он сделал меня вампиром.
—
— Я его укусил, — неожиданно признался Дориан. — Я был человеком, но понимал: убью его, и нечисть отступит. А ещё прочёл в одной книге, что расправиться с вампиром можно лишь обескровив.
— И ты… решился?
— Да. Загнал его в подвальную комнату, которая раньше была ледником, и поскольку всё оружие к тому моменту было потеряно или уничтожено, впился в его шею зубами. Я же не знал, что глотнув его горькой крови, сам превращусь в вампира… Сейчас, конечно, понимаю: это он меня загнал… В общем, тогда я не добил его. А он, зараза, начал быстро регенерировать. Меня корёжило от оборота, а он ходил кум-королём по погребу, да ещё и уговаривал перейти на его сторону. Сулил всемирное могущество. Предупреждал, что жизнь среди людей для меня больше недоступна.
— Врал. Как всегда, — мрачно подытожила я.
— Не во всём, — вздохнул Дориан. — Однако самая коварная ложь та, что более всего похожа на правду.
— Я понимаю, почему ты не принял его предложение. Но глядя на тебя и после тех снов, меня мучает мысль: неужто нежить не имеет право на жизнь? Неужто они все — кровожадные монстры? Вампиры разумны, оборотни вообще живут среди людей. Веточники тоже неагрессивны, как многие другие виды. А ты… не думал об этом?
— Думал.
— И что решил?
— Ну смотри, нежить не размножается. Она дело рук чёрных магов. Это уже повод задуматься, хотели бы боги, чтобы подобные творения жили на созданной ими земле?
— Некоторые люди тоже не размножаются, — возразила я ради объективности.
— Самый главный довод против: они плотоядные, для существования им нужна живая кровь.
— Кровь, а не смерть.
— Ты права. Только как быть с тем, что большая их часть неразумна и не способна контролировать жажду?
Я задумалась.
— И каков выход? Если он вообще существует.
— Пусть живут, как жили раньше, не пересекая границы людских земель, — ответил безрадостно Дориан. — Надо, как ты говоришь, нейтрализовать Лиара вместе с Гурдахаром и ведьмами. А без создания новых тварей существующие рано или поздно просто выродятся.
— Хорошо. А как быть с вампирами? Все они когда-то были людьми, к тому же обладают самоконтролем. Но вынуждены жить за сетью.
— Да, потому что сами выбрали такую жизнь, присягнув Лиару, а не человеческому королю.
— А ты? Тоже присягал Лерою, когда стал вампиром?
— Да, — ответил Дориан. — Переродившись, я снова сразился с Лиаром. В этот раз мне было проще, ведь я стал сильнее. До победы оставалось рукой подать. Угадай, как он сбежал.
— С помощью портала?
— Ага, — удручённо отозвался Дориан. — Тогда я впервые узнал о том, что порталы вообще существуют.
— И что же ты сделал? Вернулся к королю?
— Почти. Бросил все свои нечеловеческие силы на армию нечисти, которая почуяла исчезновение хозяина, и сама начала отступать. Остаток ночи мы гнали их до границы. А на рассвете я предстал перед его величеством, ожидая казни.