Вампир, я не твоя
Шрифт:
Кажется, на третий день или на пятый — я плохо осознавала время, ибо слишком долго пробыла в птичьем теле с птичьими мозгами — подслушала один разговор:
— Что делаешь, Чезара? — спросил старик.
— Выбираю платья, — проскрипела в ответ Чезара.
Да, эту ведьму звали Чезара. Она злая. Надо не забыть.
— Зачем? — удивился старик.
— Когда Лиар доберётся до Эйвы, он устроит там бал… Скажи ему, Гурдахар, чтобы в этот раз оставил чуть больше человеческих швей. Все мои платья никуда не годятся.
Значит старика зовут Гурдахар, он творит тела
— Швей? А что насчёт пахарей, прядильщиц и ткачей? А ещё пекарей? — усмехнулся старик. — Очнись, Чезара, наш путь завершён. В новом мире не останется места для такой глупости, как новые платья и туфли. Потому что не останется существ, способных произвести всё это… Да и балов не останется. Потому что балы нужны людям. Людям, Чезара, а не нежити.
— Думаешь, будем ходить в чём мать родила? — хохотнула ведьма, добавив мечтательно: — Я бы поглядела снова на твоё молодое тело.
— Глупая баба, — крякнул Гурдахар. — На твоём месте я бы подумал о том, как сохранить рассудок.
— Мой рассудок всегда при мне.
— Да, пока его не затмит жажда крови… Кстати, Лиар часто обещает обратить нас в вампиров, но никогда не говорит, что станет, когда люди закончатся. Всегда избегает этой темы…
— Наш господин достаточно умён, чтобы продлить жизнь себе, а значит и нам.
— Зачем мы ему, Чезара? Теперь у него достаточно нежити, чтобы захватить и Эрхейвен, и оставшийся мир. А ещё достаточно знаний и сил, чтобы не нуждаться в каких-то там ведьмах и таком, как я.
— Ах, Гурдахар… без нас он заскучает, — проскрипела ведьма.
— Не в ближайшую сотню лет.
— Рано или поздно даже сотня лет закончится.
— Это если мы протянем ещё целый век, — пробубнел мастер над нежитью.
Сквозь мутный от грязи витраж я видела, как тяжело он поднялся со стула и как схватился за поясницу.
— Что, разваливается двухсотлетнее тело? — без сочувствия отозвалась Чезара.
— Поможешь снять боль? — сморщил мясистый нос Гурдахар.
— Не могу… Пока не могу. У самой резервы на исходе, — горько вздохнула Чезара и процедила: — Скорей бы уже Лиар проткнул эту проклятую куклу Магнарихи иглой. Скорее бы прорвали защитную сеть. Как легко нам станет, как хорошо!
Иглой! Меня будто молнией ударило.
Не помня себя от радости, вспорхнула и помчалась к нужной башне, к тому самому окну, где пряталась моя свобода…
Но какого же было моё разочарование, когда нужное окно оказалось закрытым!
Отчаяние горячей волной окатило маленькое сердечко. Однако я решила не сдаваться, и принялась осматриваться. Вскоре моё усердие было вознаграждено — в башне оказался старый дымоход. Когда-то его забили досками, но доски прогнили, ввалились, и теперь такой нужный проход зиял в чёрной чешуе черепицы!
Влетела в дыру… вынырнула из камина, встрепенулась, отряхиваясь на лету от пыли и сажи. Свернула в коридор, пролетев несколько метров до нужной двери, и:
— Ох! — не сдержала вздоха облегчения, когда наконец обернулась человеком.
Потянулась затёкшим телом, ощущая покалывание в пятках. Тут же дёрнула дверь, а оказавшись
Взяла её в руки — такую мягкую, чистенькую, даже милую — и пригладила длинные нитяные волосы.
— Наконец-то…
Вот только когда коснулась воткнутой в куклу иглы, почувствовала настолько острую боль в сердце, что затряслись коленки и руки! Когда-то я уже переживала подобное.
— Когда он её втыкал, — произнесла с ненавистью.
Вот только времени на чувства совсем не осталось. Сделав несколько глубоких вздохов, сжала куклу и вцепилась в игольное ушко… зажмурилась и… резко рванула.
— А-а-а-а-а-а!!!!!! — как бы не крепилась, визг всё равно вырвался из груди.
Вырвался и окатил стены комнаты мелко-дрожащими волнами, достигнув, наверное, многих ушей далеко за пределами башни. Но мне было всё равно. Было так больно! Святые семеро, как бооольноо — ни вдохнуть, ни выдохнуть…
Лишь когда ощущения притупились, я поняла, что стою на колени, щёки мокрые от слёз, а рядом лежит окровавленная игла.
Что ж, главное, я цела. А поплачу потом.
Шмыгнула носом, вытерла кулачками глаза и поднялась на всё ещё подрагивающие ноги. И иголку свою подняла. Попыталась сломать, но не смогла.
— Тогда лучше забрать её с собой, — зажала металлическую спицу губами и попыталась сосредоточиться.
Надо было доделать начатое.
Подойдя к тому концу полки, на котором сидели самые «свежие» куклы, принялась одну за одной вынимать иглы из кукол.
Я не знала, к чему это приведёт? Принесёт ли вообще хоть какую-то пользу? Живы ли люди, которых столь жестоко подчинял и использовал Лиар? Просто медленно шла вдоль стены, придавливая куколок к стенке и методично вытягивая из мягких тряпичных тел лиаровы иглы.
Иглы были разные — длинные и короткие, железные и золотые, новые и такие ржавые, что едва не рассыпались в пальцах. И куклы были разные — аккуратные и сшитые наскоро, сухие и сырые, мягкие и плотные. Встречались и насквозь прогнившие. Возможно, Лиар не столь тщательно следил за порядком в их рядах, как мне показалось вначале. Возможно, где-то в замке лежали и другие куклы — этого я не знала.
Закончить не успела — из коридора послышались многочисленные шаги и чёткие команды. Через минуту дверь принялись выбивать. Что ж, рано или поздно это должно было произойти, Лиар ушёл, но замок всё равно охраняли.
Подбежав к окну, дёрнула раму, чтобы открыть его, но не смогла, потому что — только заметила! — на задвижку повесили замок.