Вампир
Шрифт:
Зенон, казалось, не понял предостережения, всецело поглощенный тем, что он услышал о раздвоении Дэзи. Спиритические теории мистера Смита были ему скучны, но это неожиданное подтверждение его подозрений, которые Зенон глубоко скрывал даже от самого себя, потрясло его.
— И видели ее одновременно в различных местах? — спрашивал он, желая еще раз услышать это.
— Уверяю вас!
Мистер Смит стал поспешно приводить новые факты. Зенон уже не слушал его, углубившись в свои воспоминания. Он теперь и сам припомнил нечто подобное. И то первое свое удивление, когда, оставив Дэзи на сеансе, он встретил ее в коридоре,
Что это значит? Как это соединить? Возможно ли это? Он боялся сделать окончательный вывод, связать все факты в одну цепь.
Он зажег папиросу, поглядел на Джо, обменялся еще несколькими словами с мистером Смитом и, стараясь думать спокойно, опять углубился в воспоминания.
Знакомство с Дэзи, все, что он о ней слышал, все, что видел, что сам пережил, даже то, что едва промелькнуло в его мозгу, что упало лишь невольной тенью, — все сейчас снова воскресало в нем, он переживал все это заново. Какое-то ясновидение посетило его, он до мельчайших подробностей помнил каждое мгновение и видел все словно на бесконечной ленте синематографа.
«Вижу, помню и опять ничего не понимаю, — думал он. — Ведь я вижу только факты, только поверхность каких-то случайных реалий, чего-то неизвестного, замечаю только видимые глазу миражи. Но что происходит там, в глубине? Кто является режиссером этих спектаклей? И кто такая эта Дэзи? Какую роль я играю во всем этом?» — метался он в недоумении.
— Знаете, — обратился он наконец к мистеру Смиту, — меня бы теперь ничто не удивило, даже если бы заговорили человеческим голосом вон те деревья за окнами или вот эти средневековые рыцари сошли с полотна и сели вместе с нами.
Мистер Смит откликнулся торжественным тоном проповедника:
— Все находится в пределах возможного, потому что всякая действительность рождается в нас. Мысль наша также реальна и существует вне нас. Мы — мечта Бога, а мир — наша мечта. Двойственности нет, есть только совершенное единство, вечно волнующееся между двумя полюсами — смертью и жизнью, или между «знаю» и «существую». В природе нет...
— Может быть, это правда, — нетерпеливо перебил его Зенон, которому безумно захотелось убежать от всего этого.
Не дождавшись приезда Бэти, он выбежал на улицу и с радостью утонул в толпе прохожих.
«Так дальше жить нельзя, нельзя! Я не хочу сходить с ума! — кричал в нем внезапно пробудившийся инстинкт самозащиты. — Вернусь с Адой на родину и забуду обо всем», — решил он, бесцельно двигаясь туда, куда несла его толпа. Он становился спокойнее, постепенно уходили опасения, забывались пережитые ужасы.
Но в то же время он заметил в людях какую-то странную перемену, которая его обеспокоила. Ему показалось, что лица их — только маски, сквозь которые просвечивало что-то загадочное. Взгляды их были слишком ярки, над головами стояло сияние. И двигались они как-то по-иному, более плавно, словно подымаясь над землей. А шум городских улиц переливался в волнообразную бесконечную мелодию. Каждый голос звучал отдельно, и все вместе составляли хор небесных звуков. Даже стены домов были голубые и подымались высоко к небу. Все, на что он глядел, было также загадочно, везде таилась какая-то иная жизнь,
Он уже ничему не удивлялся, только пугливо думал:
«А может быть, в самом деле все так, как мне кажется.
Проходя по парку, он остановился и прислушался к шуму деревьев.
«Что они говорят?» — он братским взглядом окинул колеблющуюся чащу. Деревья покачивались и как бы пели таинственную вечернюю песнь.
«Что, что?» — взволнованно спрашивал он: ему показалось, что эти черные великаны направляются к нему и протягивают ему свои суковатые ветки.
«Мы никогда, никогда не поймем друг друга», — печально вздохнул он.
Стая-птиц кружилась над парком, спускаясь все ниже. Зенон почувствовал на лице дуновение их крыльев, видел разинутые клювы и круглые блестящие глаза. Они опустились на землю рядом с ним, несколько птиц село ему на плечи, долго, протяжно каркая. Он прислушивался к их голосам, гладил их по черным блестящим перьям и грустно шептал:
— И здесь та же граница, которую нельзя перешагнуть! Мы бесконечно чужие друг другу!
Вдруг птицы поднялись и, хлопая крыльями, взвились в высоту, понеслись над деревьями, над городом, все выше и выше, а он тоскливо глядел им вслед, пока они не исчезли в сером тумане. Медленные громкие звуки башенных часов вывели его из забытья.
«Пять часов!» — Он вспомнил приглашение Дэзи.
Шел он тяжело, стряхивая с себя мечтательное настроение, и был неприятно поражен тем, что все снова обрело обычный, будничный вид. Рассеялся голубой туман, и вокруг пенился и клокотал поток жизни. Зенон вздрогнул от отвращения.
«А может быть, и в самом деле все именно таково, каким мне теперь кажется», — думал он, вглядываясь в озабоченные лица прохожих, и везде он видел губы, искривленные страданием, тень жестокости, жадности и эгоизма на многих лицах. А это бесконечное движение! Эти тысячи тысяч, которые топчутся на одном месте, словно в каком-то безумии! Эта дикая борьба всех против всех! Эти бесчисленные орды, постоянно ищущие добычи! Нищета, преступления, разнузданность! Каким ужасным все это теперь ему казалось: и эта неописуемая нищета, и это неимоверное богатство! И эти грязные дома, подобные прогнившим гробам, и это небо, повисшее над ними, как бы насыщенное гноем! Отвратительная, проклятая жизнь!
«Бежать как можно скорее и как можно дальше!» — билась в висках радостная, освобождающая мысль. Он снова почувствовал в себе силу, знал, что его ничто не удержит, и уже решился на все.
Он поспешно вернулся домой и узнал, что со второго этажа за ним присылали какие-то дамы.
Зенон неохотно направился туда, предвидя новые неприятные осложнения.
Джо еще не проснулся, но малаец заметил:
— Он уже совсем холодный, так всегда бывает перед пробуждением. И уже не светится. Сейчас должен прийти в себя.
В желтой комнате мисс Долли разговаривала с домашним врачом.
— Ну что, разве я не говорила вам, что это не приведет к добру? — воскликнула она, здороваясь с Зеноном.
— Но это ему теперь не поможет, — ответил он, заглядывая в соседнюю комнату.
— Мистер Смит пошел вас искать у какой-то мисс... не помню имени...
Его задел этот намек, но он довольно вежливо спросил о Бэти.
— Сидит при больном, заупрямилась и не желает его оставить ни на одну минуту.