Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови
Шрифт:
— Зачем затруднять себя работой на них? Почему бы просто не пойти и не дать себя укусить первому же кровососу?
— Я сам вначале задавался подобным вопросом, — ответил Зев. — Но, наблюдая за холокостом в Лейквуде, я понял тактику вампиров. Они сами выбирают тех, кто вступит в их ряды, так что, получив полный контроль над населением, они изменили образ действий. Видишь ли, они не хотят, чтобы в одном месте сосредоточивалось слишком много их сородичей. Это как в лесу, где слишком большая популяция хищников, — когда стада дичи истреблены, плотоядные умирают с голоду. Так что у вампиров теперь
— Понял, — сказал отец Джо. — Вишисты торгуют своей возможностью выходить при свете дня и выполняют для вампиров грязную работу в обмен на бессмертие, которое получат потом.
— Верно.
В негромком смехе отца Джо, разнесшемся по комнате, не было слышно веселья.
— Превосходно. Я никогда не перестану удивляться, глядя на своих ближних. Способность человека творить добро меркнет лишь в сравнении с его способностью пасть в бездну зла.
— Отчаяние делает с нами странные вещи, Джо. Вампирам это известно. И они лишают нас надежды. Таков их метод. Они превращают наших друзей, соседей, лидеров в наших врагов, оставляя нас в одиночестве, в полной изоляции. Некоторые люди не в силах вынести отчаяние — они кончают с собой.
— Отчаяние, — повторил Джо. — Мощное оружие.
После долгой паузы Зев спросил:
— Так что ты собираешься предпринять теперь, отец Джо?
Очередная горькая усмешка.
— Предполагаю, мне следует объявить, что я нашел новую цель в жизни и отныне стану бродить по свету в качестве бесстрашного истребителя вампиров.
— Это было бы неплохо.
— К черту! Я собираюсь всего лишь перейти эту улицу.
— И пойти в церковь Святого Антония?
Зев увидел, что отец Джо сделал большой глоток из бутылки и плотно завернул крышку.
— Да. Посмотрим, что я смогу предпринять.
— Отцу Пальмери и его банде это может не понравиться.
— Я тебе сказал, не называй его отцом. И пошел он к дьяволу! Никто не может проделать то, что сделал он, и остаться безнаказанным. Я верну мою церковь.
В темноте Зев улыбался себе в бороду.
Остаток ночи Джо бодрствовал, давая Зеву поспать. Старику нужен отдых. А Джо все равно не смог бы уснуть. Он был слишком возбужден. Он просидел до утра, глядя на церковь Святого Антония.
Они ушли перед рассветом — темные фигуры показались из парадных дверей и спустились по ступеням, словно прихожане после ранней службы. Джо заметил, что скрежещет зубами, разыскивая среди них Пальмери, но в полумраке не смог найти его. Когда солнце показалось над крышами домов и верхушками деревьев на востоке, улица внизу была уже пуста.
Он разбудил Зева, и они вместе направились к церкви. Тяжелые дубовые, окованные железом двери, каждая из которых представляла собой половину остроконечной арки, были закрыты. Джо распахнул их и закрепил крючками, чтобы они не закрывались. Затем он, пройдя через вестибюль, очутился в центральном нефе.
Несмотря на то что он был готов к зловонию,
Прошлой ночью Джо понял, что церковь превратилась в руины. Теперь он увидел, что все гораздо хуже. Дневной свет, заглянув во все уголки, осветил то, чего нельзя было разглядеть при слабом мерцании свечей. Полдюжины разлагающихся трупов свисало с потолка — прошлой ночью он не заметил их, — еще несколько валялось на полу вдоль стен. Некоторые тела были разрублены на куски. За алтарной оградой поперек кафедры свешивалось обезглавленное женское тело. Слева от алтаря возвышалась статуя Девы Марии. Кто-то прилепил на нее резиновые груди и огромный пенис. И у задней стены санктуария стоял крест, с которого вверх ногами свисал безрукий Христос.
— Моя церковь, — шептал Джо, проходя там где когда-то был центральный проход, по которому отцы вели к алтарю своих дочерей. — Посмотри только, что они сотворили с моей церковью!
Джо приблизился к массивному каменному блоку, который когда-то был алтарем. Раньше алтарь стоял у дальней стены санктуария, но отец Джо передвинул его вперед, чтобы служить мессу, находясь лицом к прихожанам. Сейчас нельзя было узнать алтарь, вырубленный из цельного куска каррарского мрамора. Он был так густо запятнан засохшей кровью, спермой и фекалиями, что под слоем этого вполне мог быть и пенопласт.
Отвращение Джо постепенно ослаблялось, таяло в разгоравшемся огне ярости, тошнота проходила. Он хотел очистить помещение, но здесь было слишком много работы, слишком много для двух человек. Безнадежно.
— Одец Джо?
При звуке незнакомого голоса он обернулся. В дверном проеме неуверенно маячила тощая фигура. Человек примерно пятидесяти лет робко двинулся вперед.
— Одец Джо, эдо вы?
Теперь Джо узнал Карла Эдвардса. Подергивающийся всем телом человечек, который помогал носить корзину для пожертвований во время воскресной мессы в 10.30. Выходец из Джерси-Сити — почти все местные жители были оттуда родом. Он уставился на Джо; лицо его сильно исхудало, глаза лихорадочно блестели.
— Да, Карл Это я.
— О, благодаредие Богу! — Подбежав, он упал перед Джо на колени и заплакал. — Вы вердулись! Благодаредие Богу, вы вердулись!
Джо поднял его на ноги.
— Ну-ну, хватит, Карл. Возьми себя в руки.
— Вы вердулись дас спасти? Бог послал вас сюда покарать его?
— Покарать — кого?
— Одца Пальмери! Од один из их! Од замый худжий изо всех! Од…
— Я знаю, — прервал его Джо. — Знаю.
— О, как хорошо, что вы здесь, одец Джо! Мы здадь не здали, что дедадь, с тех пор как эди кровососы пришли. Мы все молились, чдобы кто-то вроде вас пришел, и вот вы здесь. Эдо чудо, черт возьми!
Джо хотел было спросить Карла, где был он и все эти люди, которые теперь так нуждались в нем, когда его выпроваживали из прихода. Но это была старая история.
— Это не чудо, Карл, — возразил Джо, мельком взглянув на Зева. — Равви Вольпин привел меня сюда.
Когда Карл и Зев пожимали друг другу руки, Джо прибавил: