Вампирский Узел
Шрифт:
Очень долго — невообразимо долго — монах неподвижно лежал в своем кресле. Действительно как мертвец. А потом он открыл глаза и сказал:
— Я знаю, о чем вы все сейчас думаете. Вы думаете, что напрасно сюда приехали — только время потратили зря. Ребята, подумайте головой! И вы тоже, мадам. В конце концов, вы все здесь окончили Кембридж.
Потом он снова заснул, и Боги Хаоса тихонько вышли из прохладного дома в раскаленный зной.
После той поездки к Дарьянге Стивен старался держаться поближе к Стрейтону и Терренсу. Он всегда считал их
Каждый день Пратна возил их в какое-то новое место. Он заявил, что «пока у нас не получается вычислить этого парня, давайте хотя бы посмотрим на то, что есть в мире — развлечемся перед смертью». Они совершили прогулку по каналам и посмотрели на Храм Рассвета, отливающий золотом на фоне заходящего солнца. Были на ферме змей и крокодилов; посетили массажный салон — просто для разнообразия, дабы слегка отдохнуть от «мелких домашних радостей» — как называл это Пратна — сада наслаждений.
По вечерам они расходились по своим комнатам во дворце. Даже кондиционеры, включенные на полную мощность, не могли заглушить всепроникающий запах жасмина. Засыпая в мягких постелях… иной раз — в объятиях ласковых юных женщин… Боги Хаоса видели сны.
Локку снились кошмары про волка из тьмы. Ему хотелось убить его навсегда — этого страшного зверя. Чтобы хотя бы еще одну ночь перед смертью поспать спокойно.
Стивену Майлсу снился огонь, а за стеною огня — темные глаза ребенка. Напряженные, внимательные, тоскливые… Он просыпался в холодном поту, одевался и выходил прогуляться в сад.
И в эту ночь — тоже.
По ночам запах жасмина — еще сильнее. Стрекочут сверчки, жужжат комары, в пруду квакают лягушки. Даже ветер — горячий и влажный. Стивен проходит по резному деревянному мостику и заходит в павильон. Все остальные уже собрались. Он почему-то знал, что они будут там.
— Мы тут тебя дожидаемся, Майлс. Может быть, ты нас порадуешь очередным озарением, — сказал Пратна. Его лицо было каким-то зыбким в дрожащем свете свечей. Одуряющий запах ладана, насыщенный, едкий… У Стивена защипало глаза.
— Мы еще недостаточно подготовлены, чтобы сражаться с Тимми Валентайном, — сказал Стивен. — Чеснок и распятия, воистину! Это вам не какое-то суеверие, страшная сказочка для детей. Амелия мне говорила, что маленький Конрад спокойно заходил в церковь и даже принимал святое причастие.
— А может, — задумчиво проговорила Мьюриел, — они просто делают что-то не так, эти священники и проповедники. Они же играют на стороне, которая изначально была обречена на провал. Я всегда это подозревала.
Стивену вдруг стало страшно. Как бы ища поддержки, он повернулся к Стрейтону — значительно более безобидному, чем, скажем, Пратна или та же Мьюриел, — но Стрейтон с Терренсом ушли в дальний конец павильона и развлекались там, бросая в воду камушки. Что со мной? — уговаривал себя Стивен. Я уже не десятилетний мальчик. Они больше не могут меня шпынять и указывать, что мне делать. Но он только спросил — и казалось, что это заговорил не он теперешний, а тот испуганный десятилетний мальчишка, который смотрел на пожар в цепких руках незнакомца в твидовом пиджаке:
— И что мы теперь будем делать?
— Если вы все абсолютно уверены, — начал принц, — что чеснок и распятия не помогут…
— Да владыка огня! — взорвался Стивен. Все остальные уставились на него. Он себя чувствовал как ребенок, который сделал тайком что-то плохое и теперь боится, что его шалость раскроется. Теперь ему волей-неволей пришлось продолжать: — В наши дни уже никто не верит всерьез в силу крестов и распятий. Но некая вещь, одушевленная истинной верой… как, например, вера исао в это их огненное божество…
— Что?! Ты считаешь, нам надо… — Локк даже не договорил.
— Выкрасть темную половину идола. Вот оно. Все-таки прозвучало вслух.
— Поехать на север, — уточнил Пратна, — одолеть горстку диких немытых горцев и отобрать у них темную половину бога огня?
— А что? Стоит попробовать, — вызвался Терренс.
— Очень оригинально, — нахмурился Пратна.
— Но получается очень логично, — сказала Мьюриел. — А иначе зачем мы собрались здесь все вместе? Зачем я взяла с собой этого идола? Все именно так, как говорил твой двоюродный брат. У этих дикарей есть вера в этого половинчатого божка… такая вера, которая нам — просвещенным, цивилизованным европейцам — даже не снилась. У них достаточно веры, мне кажется, чтобы зарядить его неограниченной силой… когда две его половинки снова соединятся. Это судьба. — Мьюриел надрывно рассмеялась.
— Судьба! — вдруг воодушевился Пратна. — Какая драма, просто эпическое полотно! Вампир против фетиша дикого, чуть ли не первобытного племени. Восток против запада. Кто — кого? Какой изысканный примитивизм! Замечательная идея… такую жалко терять.
— А если оно не сработает? — высказался и Стрейтон. Но на него просто не обратили внимания. Все, кроме Стивена, который еще в раннем детстве понял, что нужно очень внимательно подмечать все, что делают и говорят Боги Хаоса… если хочешь избежать неприятностей.
14
Брайен не мог заснуть. Ему казалось, что теперь он вообще никогда не заснет. Никогда в жизни.
Отель рядом с Бульваром. Претенциозный декор в псевдоиспанском стиле. Убогая, подозрительная гостиница. Сколько времени? Полночь? Заполночь? Он встал, подошел к окну и проверил жалюзи. Они были закрыты плотно. Бассейна здесь не было. Он это выяснил сразу.
Брайен включил телевизор — старенький черно-белый ящик, на котором работал только один канал. Он сел на кровать и задумался, подперев подбородок руками. Он уже несколько дней не брился.
Это был сон?
Кадр, промелькнувший на телеэкране. Отрезанная голова на шесте, воткнутом в песок на морском берегу. Изо рта свисает язык мокрых водорослей. Голос за кадром: «…в Венеции две недели назад… таинственный маньяк-убийца… явный псих… полиция в замешательстве…»
Он смотрел на экран, на мертвую голову. Камера не задержалась. Кошмар. И бурые водоросли в пустых глазницах…
Это сон.
Кадр на экране сменился. Диктор начитывал прогноз погоды и спортивные новости.
Водоросли…