Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых маков.
Шрифт:
Воин качнул головой, от чего по плечам рассыпались длинные волосы.
Катя пораженно смотрела, нет, вовсе не на Уриэля, на Наркисса. Ей казалось, что из темноты капюшона сверкает насмешливая улыбка. Он тоже смотрел на нее, точно говоря: «Ты просто умница, смотри, какую интригу мы провернули!»
— Нет! — выкрикнула Сарах, шумно вскакивая с места. — Отец. — Девушка бросилась к нему и, схватив руку с длинными пальцами, прижалась к ней губами, шепча: — Это я просила, только я одна во всем виновата!
Создатель пренебрежительно оттолкнул дочь. По щекам той струились слезы, но она не умолкла:
— Вы говорили, что я никчемная, упрекали, что не могу завлечь мужчину, и тогда я решила доказать…
— Лжет, — вновь вылетело из черного капюшона.
Сарах с необычайной яростью глянула на Наркисса и, указав на него, вскричала:
— Отец, он ненавидит Уриэля, потому что ты его любишь, потому что всегда и во всем он для тебя лучший. Наркисса снедает ревность и зависть! Не позволяй ему отнять у тебя того, кто тебе дорог!
Катя видела, как изменился в лице Уриэль, тот встал с колен и его голос прогрохотал в ложе:
— Ее речи унижают меня. Создатель, просите вашу дочь уйти, я не хочу, чтобы меня защищала женщина.
Цимаон Ницхи переводил взгляд с дочери на первого вампира.
— Как интересно, — наконец помолвил он и огляделся. — А что думают старейшины на сей счет?
— Он предал вас ради вашей дочери, — высказался Наркисс.
Остальные молчали. Нима — трак — ден поймал на себе пристальный взгляд Создателя и, расправив на коленях салфетку, нехотя заметил:
— Уриэль служит вам много столетий, все знают, какую глубокую привязанность вы испытываете к нему. Собственно, как и все мы. За его казнь больше трех голосов не наберется. В данном случае вам придется использовать право принять решение единолично, вопреки голосованию. — Миндалевидные глаза старейшины скользнули по заплаканной Сарах. — Если Уриэлю нравится одна из ваших дочерей, лучшей партии, чем он, все равно не сыскать.
Было заметно, что Цимаон Ницхи расслабился, и только тогда Катя поняла, тот попросил высказаться старейшин не потому что не мог сам принять решение, а потому что не хотел его принимать. Нима — трак — ден лишь сказал то, что позволило бы Создателю смилостивиться над своим любимчиком.
— Убирайтесь с глаз моих, — обратился Цимаон Ницхи к дочери и Уриэлю. Но в голосе его не было ни злости, ни огорчения. Кажется, он был крайне доволен. Огромный воин и совсем маленькая, хрупкая Сарах беспрекословно подчинились и покинули ложу.
Кате захотелось расцеловать тибетца за его мудрость. Однако то, что тот сказал дальше: «Вернемся к оборотню», вызвало у нее в животе обжигающее пламя.
Создатель усмехнулась.
— Кого-нибудь мы все-таки должны сегодня казнить.
Тот приподнялся и, ухватив девушку за руку, насильно усадил рядом с собой.
— Моя милая, это зрелище специально для тебя.
Пламя внутри, повинуясь воле старейшины, улеглось.
Она неотрывно смотрела в теплые шоколадные глаза привязанного цепями мальчика и не могла поверить, что его сейчас не станет.
— Не делайте этого, — выдавила из себя Катя, ощущая, как глаза колют сухие, острые осколки непролитых слез.
Цимаон Ницхи похлопал ее по руке.
— Мне бы хотелось, но ты не оставила мне выбора. — И он кивнул Герому, стоящему возле эшафота. Вампир поднялся по лесенке. Катя попыталась вскочить, но Создатель удерживал ее так, что она не могла шелохнуться.
— Вильям! — выкрикнула тогда девушка. — Не позволяй им! Не позво…
Ее голос потонул в грохоте. Ворота, ведущие в закрытый со всех сторон амфитеатр, рухнули.
Глава 12
Луна и Солнце
В проеме ворот возникли два волка огромных размеров. Один белый, второй серо-голубой, с зелеными по-человечески мудрыми глазами. За ними следовал Лайонел с сидящей на плече Орми, одетый в тонкую бежевую тунику и сандалии.
Катя в панике вцепилась в подлокотники кресла, подаваясь чуть вперед. Молодой человек пришел добровольно, на нем не было кандалов и его не подгоняли стражники.
Девушка посмотрела за объяснением на Создателя. Но тот был удивлен не меньше.
— Какой замечательный поворот, — обронил он.
Волки ударами мощных черепов выломали дверцы, ведущие на арену, где возвышался эшафот. Серо-голубая волчица легким движением запрыгнула на возвышение и со звоном и хрустом перекусила цепи, опутывающие Йоро. А белый волк приблизился к лесенке, ведущей в ложу, и остановился, глядя в глаза Цимаон Цицхи.
Ни один вампир не осмелился заговорить, пока тишину не нарушил волк.
Катя услышала его у себя в голове, видимо, как и все остальные.
«Мальчик пойдет с нами», — объявил белый оборотень. Он не спрашивал, а уведомлял.
К нему подошла серая волчица, а рядом с ней Йоро. Спина волков находилась как раз на уровне его макушки.
— Луна, Солнце, рад приветствовать вас в своем городе, — произнес Создатель.
Серо-голубая волчица оскалилась, показав ярко-розовые десны и острые белые зубы.
«Ты обрадуешься куда больше, если однажды снова попытаешься угрожать жизни одного из Стражей!»
В разговор вступил белый волк:
«Цимаон Ницхи, у нас никогда прежде не было столкновений с тобой и твоими созданиями. Только одно это удерживает нас от войны. — Он посмотрел на Йоро и продолжил: — Но дважды мы не предупреждаем!»
Поднялся Наркисс.
— Друзья, это недоразумение, только и всего.
Оборотни оскалились.
«Гнилью несет, — сказала волчица и, повернув голову к мальчику, приказала: — Идем. Мы давно ищем тебя».
Йоро испуганно поднял глаза на Катю.