Вампиры девичьих грез
Шрифт:
— Анхен, — наверное, надо спросить, раз уж он готов отвечать, раз уж он нынче белый и пушистый и готов уверять меня в своей искренней симпатии (знать бы еще, зачем ему это, опять привязать пытается?). Только спросить почему-то очень страшно, и я умолкаю.
— Что, Ларис? Уж лучше я отвечу, чем ты сама себе напридумываешь.
— Ты тогда просил у меня мою жизнь. Мою подпись под соответствующим документом. А потом — отговорился как-то, вроде и не нужна. Ты можешь сказать мне честно, что это было? Ты пошутил? Передумал? Или… я подписала, а теперь не помню, ты как-то память мне стер?
— Видишь ли, Лариса, — Анхен
Начало мне уже не понравилось. Вампир сел напротив, теперь нас разделял маленький стеклянный столик.
— Ты почти угадала, — продолжил он спокойно, а меня словно ледяной иглой в сердце кольнуло. — Одна проблема: я не могу стереть тебе память. Если бы мог — то сделал бы именно так, как ты предположила.
— Но это же… подло, — только и смогла выдохнуть я.
— Зато решило бы массу проблем, — он только пожал плечами. — Был еще вариант, проще. Подготовленный договор лежал у меня в машине. Ты подписала бы, не задумываясь. Залетели бы в юридическую контору по дороге, оформили все официально. И никаких манипуляций с памятью. Вот только… очнувшись, ты сошла бы с ума от ужаса, могла бы глупостей понаделать, в том числе непоправимых. Я и так-то за тебя опасался… Так что — нет, ты ничего не подписывала. И да — я хочу, чтобы ты этот документ подписала. Без всяких шуток.
Я смотрела на него расширившимися глазами. Вот и приплыли. Его искренняя привязанность и симпатия, рассказы о несчастных вампирах на заре времен, или как там они это называют… А ему просто жизнь моя нужна. Ни больше, ни меньше.
— И… что теперь? — еле выдавила из себя. — Будешь бить, пока не подпишу? «Добровольно»?
— Нет, бить не буду. Попробую объяснить. Хоть мы и говорим об одном документе, в виду мы имеем совершенно разное.
— Да, конечно. Я — смерть, а ты — «слияние».
— Не угадала. Я имею в виду рабство.
— Что-о??
— Не настолько страшно, как звучит. Ты отдаешь мне свою жизнь. Это не значит, что я тебя убиваю. Это значит, что твоей жизнью отныне распоряжаюсь я и только я.
— Да, я помню: не то в стада отдать, не то друзьям, не то горло перерезать. Ты рассказывал, спасибо.
— Я тогда говорил о критическом случае. О человеке, который сгорел и подлежал вывозу из Страны Людей. Тебе сгореть не грозит, и я говорю о другом.
— Кстати, что с ней стало? — перебила я его.
— С Аллой? Подарил.
— Ей жизнь?
— Ее приятелю. Жизнь для нее была уже невозможна. Ты выбираешь не те примеры. Контракт с ней заключался действительно «на смерть», по факту необходимости ее устранения. То, что я предлагаю тебе, называется «кабальный договор», и он заключается «на жизнь», просто за эту жизнь отныне отвечаю я. Этот контракт не подлежит оглашению, в твоей жизни ничего не меняется, ты живешь, как жила. Но, поскольку ты принадлежишь мне, ни один вампир без моего разрешения слова тебе сказать не в праве, не то, что делать с тобой что-то. Более того, ты выводишься и из-под действия человеческого законодательства. Становишься неподсудна. За любые правонарушения, от мелких до тягчайших. За тебя отвечаю я. А со мной, поверь, мало кто готов связываться. Даже среди вампиров. Ты теряешь избирательное право и возможность заниматься политикой, но вряд ли это твоя стезя. И все. Пойми, я просто хочу тебя защитить. С твоим дурацким характером и невоздержанностью на язык ты рано или поздно нарвешься. Я не собираюсь убивать тебя или ограничивать твою свободу, я просто страхую тебя от неприятностей, которые ты так умело огребаешь.
— Красиво. Складно. Вот только я не вещь и не рабыня, и становиться ей не собираюсь. Да, сейчас ты, возможно, не собираешься меня убивать, но где гарантии, что завтра тебе не сорвет крышу и ты не передумаешь? Я неподсудна для людей, но что позволит мне избежать твоих наказаний, а с их чудовищностью я уже успела ознакомиться? Без твоего слова ни один вампир меня не тронет, но что помешает тебе разрешить кому угодно сделать со мной что угодно? Какие ты даешь гарантии, предлагая мне все это?
— Мое слово.
— Маловато, ты не находишь? Мой ответ — нет. Что теперь, будешь пытать, пока не соглашусь?
— Да светоч меня упаси. Я бы хотел, чтобы ты подписала. Я буду рад, если ты передумаешь. На этом все. Настаивать я не стану. Расслабься, не надо так дрожать. Нет у меня на тебя никаких коварных планов.
— Если это все, я пойду?
— Посиди. Это все, что касается ответа на твой вопрос по поводу контракта на жизнь. А я собирался с тобой говорить совсем не об этом.
— Может быть, в другой раз? У меня практика сейчас идет.
— Так сиди и практикуйся. Общаться со мной без резких перепадов настроения. Да пойми ж ты наконец: я тебе не враг, я не собираюсь тебя убивать, я не хочу причинять тебе зло.
— Конечно, зачем убивать, интересней над живой издеваться…
— Да не издеваюсь я над тобой! И прежде не было, и в будущем не собирался! Что ты себе ерунды-то напридумывала? Помочь я тебе хочу, неужели так сложно в это поверить?
— После всего, что было? Представь себе, сложно. Тебя это удивляет?
— Да, удивляет, и весьма. Меня вообще удивляет в тебе способность все переворачивать с ног на голову. Послушай меня, пожалуйста. Я тебе простую вещь сейчас скажу, попробуй ее услышать.
— Ну?
— Перестань переживать свои отношения со мной. Какие б они ни были — пошли их в бездну и разгляди уже, наконец, людей вокруг себя. Не самые плохие люди тебя окружают, между прочим. Научись их любить. Начни уже интересоваться их делами, их чувствами, их интересами. Сама займись чем-нибудь для души, найди себе хобби, в конце концов… И переспи ты уже с Петькой, дракос тебя раздери!
— Че-го? — уже с самого начала его тирады челюсть у меня все сильнее тянуло вниз, а уж от последней его фразы я и вовсе выпала в глубокий нерастворимый осадок.
— Да вот то самое, что я всегда тебе говорил: тесное общение с вампирами плохо сказывается на человеческой психике. Даже если не брать в расчет наше подавляющее ментальное воздействие. Мы просто ярче. Любой из нас. Уже даже тем фактом, что принадлежим к более древнему, более могучему народу, что живем в разы дольше любого из вас. Поэтому, начиная общаться с вампиром — регулярно общаться, а наше с тобой общение вполне попадает в эту категорию — человек постепенно выпадает из мира людей. Нет, он живет вроде все там же и все так же, — но ему не интересно. Он словно отстраняется от жизни, все его мысли — о вампире, о вампирах, он уходит в мир снов и фантазий, и чем дальше — тем необратимей. И, несмотря на всю твою невосприимчивость к ментальному воздействию, сейчас это происходит с тобой.