Вампиры Лос-Анжелеса
Шрифт:
Теперь перед воротами стояли двое, вглядываясь сквозь решетку. Свет фар отбрасывал их гигантские тени на кладбищенский въезд. Казалось, они чего–то ждали. Вдруг один из них потряс ворота, и Ноэль почувствовал, как желудок его сжался.
Он снял со стола фонарик и вышел наружу. В голове крутилась единственная мысль: “опасности нет, опасности нет”, словно заклинание от зла. Он приблизился к воротам, фары ослепляли его. Ноэль прикрыл глаза ладонью и включил свой фонарик. Автомобиль оказался большим грузовиком, а два человека у ворот были подростками лет по шестнадцати, наверное. Младше, чем он. Один был негром с черной лентой вокруг лба. Второй –
– Кладбище закрыто! – Ничего умнее ему в голову в эту секунду не пришло.
– Ну да, друг,– сказал белый. – Мы видим. – Он протянул руку, дернул за замок ворот и усмехнулся. – У тебя есть ключ от этой штуки?
– Нет.
Ключ был в нагрудном кармане, но он не хотел, чтобы эти двое знали это. Он почему–то не чувствовал себя в безопасности, хотя их и разделяли ворота.
– Неужели,– очень тихо сказал негр, взгляд которого, как раскаленное железо впился прямо в мозг Ноэля. – Ведь у тебя есть ключ, прямо… в кармане! Так?
– Нет, у меня нет… нет… ключа.
– Открой ворота. – Негр сжал прут решетки.
– Ну… Ноэль! Открой ворота, Ноэль!
Ноэль потряс головой. “Имя. Откуда они узнали мое имя?” Казалось, кровь пульсирует у него в черепе. Он испытывал головокружение, слабость во всем теле. “Если я открою ворота, чем это повредит?” – спросил он себя. Какой–то тонкий голос внутри него продолжал кричать: “Ты не должен этого делать! Нет опасности, нет опасности!..”
– Ноэль, у нас мало времени. Ну, шагай сюда.
Правая нога Ноэля сделала шаг вперед. Он моргнул. В мозгу его ярился ураган диско.
– … и пусти нас.
На мгновение ему почудилось, что он пляшет в “Диско–2000” с самой крутой из девиц, с Дианой Балерио, может быть, и зеркальный потолок отражает тысячи разных цветов, и каждая вспышка цвета ярка, как взрыв новой бомбы. Музыка остановилась с внезапным щелчком.
– Вот и молодец,– сказал черный тип, входя сквозь открытые ворота. Он схватил Ноэля за руку ледяными пальцами и отобрал ключ.
– Кто первый? – спросил он у другого парня.
– Новая девушка мучается от жажды,– ответил тот, и они отвели Ноэля за грузовик, открыли дверцы фургона и подняли его. Лицо Ноэля было искажено сумасшедшей кривой улыбкой, сердце словно старалось выскочить из груди. “Еще одна ночь прошла,– сказал он себе. – Не так уж плохо”.
– Только для новенькой,– сказал кто–то.
Дверь позади него захлопнулась.
Внутри в темноте было пятеро или шестеро людей, и кто–то из них взял его за руку. Потом чьи–то руки прижали его к ледяной груди. Он обо что–то споткнулся – кирка? – и тут замораживающие губы поцеловали рот, щеку, горло.
И начался ужас.
В темноте слышались вздохи и всхлипывания.
Мотор грузовика ожил и он въехал на территорию кладбища, пока парень в футболке оставался стоять, как часовой, на тихой улице. В центре кладбища грузовик остановился. Дверцы фургона отворились и наружу вышли пятеро. Девушка, насытившись,
Через час почти тридцать гробов были сложены в фургоне грузовика. Холмики земли покрыли все кладбище, одежда и лица могильщиков были испачканы грязью. Но они продолжали работать, пока негр с повязкой не выпрямился, взглянув на пустую могилу перед собой и не сказал тихо:
– Хватит!
Они сложили инструменты обратно в машину. Туда же вскарабкались и разрыватели могил. Задним ходом грузовик выбрался наружу сквозь ворота, где был подобран часовой. Набирая скорость, машина помчалась прочь от кладбища, повернув на Арагон–авеню в сторону коммерческого района Лос–Анжелеса.
2.
Гейл Кларк, щурясь от яркого солнечного света, припарковала свой красный “мустанг” на общественной стоянке на бульваре Пико и прошла полквартала к небольшому зданию серого цвета, которое успело побывать клубом каратэ, центром здоровья для людей с избыточным весом, Дзен–буддистским храмом, магазином здоровой пищи. Теперь новая легенда гласила, напечатанная огромными голубыми буквами на зеркальном стекле у входа: “Лос–Анжелесский “Тэтлер “Сплетник”. Мы услышали – значит, мы напечатали. Мы увидели – значит, напечатали”.
Ниже имелось изображение чего–то вроде девы в длинном платье с факелом в руке.
В комнате стояли шесть столов. На полу валялись кипами старые выпуски “Тэтлера” и других газет и журналов, рядом батарея погнутых ящиков картотек, купленных на распродаже после пожара на одном складе. Книжный шкаф был забит распадающимися словарями и справочниками. Все они или были куплены по дешевке на “Блошином рынке” или украдены из библиотек. На одной стене имелась фреска. оставшаяся от дней, когда здесь помещался магазин здоровой морской пищи – киты с извергаемыми фонтанами и солнце, освещавшее берег с рядами абсолютно здоровых людей. Холли Фортунато в своем обычном обтягивающем черном платье смотрела из–за стола регистрации, стоявшем в десяти футах от закрытой двери с табличкой, на которой значилось: “Гарри Трейси – редактор”.
– Привет, Гейл,– улыбнулась Холли. – Ну, как отдохнула?
– Как обычно,– без всякого выражения сказала Гейл.
– А у меня уикенд получился какой–то паршивый,– выдохнула Холли. Веки ее были накрашены зеркальной тушью, груди ее колыхались, как черные дыни. – Пар–шивый. Я сказала Максу…
– Привет, Макс,– сказала Гейл трудолюбивого и книжного вида молодому человеку за соседним столиком. Он поднял голову от своей пишущей машинки и улыбнулся. Потом, ни слова не говоря, он вернулся к работе, и Гейл опустилась на собственный стул за своим рабочим столом. Он стоял в глубине комнаты, у опасно накренившегося книжного шкафа. Она повесила сумочку на спинку стула и начала разбираться в кипе бумаг и журналов, чтобы высвободить из–под них пишущую машинку, старый, серый “рояль” с нравом своеобразным и, как правило, злобным.