Ванечка
Шрифт:
– Август, – сказал комендант. – Я за месяц должен починить все, что вы тут весь год громите.
– Ну пожалуйста! – слезно сказала Надя. – Хоть на несколько дней! Я вас очень прошу!
– А ты не проси. Без толку! – И комендант стал закрывать дверь.
Но Надя в отчаянии вставила ногу в дверной проем.
– Нет! Я буду кричать!
– Сломаю ногу! – предупредил комендант, нажимая дверь.
– Буду кричать!
– Как давала – не кричала, и рожала – не пищала, – усмехнулся комендант. –
Вытолкнул Надю и закрыл дверь.
– Изверг! Козел! – крикнула Надя в закрытую дверь. И сказала проснувшемуся на ее руках Ване: – Извини, Ванечка…
Стоял прекрасный августовский день – солнечный и не очень жаркий.
Надя с Ванечкой на руках шла по улицам навстречу потоку прохожих, враз обнищавших и обокраденных дефолтом, озлобленных и растерянных.
В пустом и гулком от пустоты вестибюле ВГИКа старушка вахтерша, читая «АиФ», подняла очки:
– А усё, никого нэма, экзамены закончылысь. Прыходь у тому роки…
Надя с пустыми глазами и с Ваней на руках шла по Москве сама не зная куда.
Всюду стояли густые очереди – у обменников, у магазинов. Люди раскупали и тащили по улицам все, что еще можно было купить на рубли, – продукты, телевизоры, газовые баллоны. У подземных переходов пенсионеры рылись в мусорных ящиках. Возле булочной стояла старушка с пустыми, обращенными внутрь себя глазами и картонкой в руках, на картонке было написано: «ДЕНЕГ НЕ ПРОШУ, ПРОШУ ХЛЕБА!» Старушка шептала: «Подайте ради Христа…», но все безучастно проходили мимо…
Надя с Ванечкой на руках шла по августовской Москве 1998 года. У нее тоже стали пустые и потерянные глаза.
Где-то вдали прогремел гром.
В какой-то подворотне у мусорного бака стоял бомж, одной рукой запрокинул над горлом пивную бутылку и жадно пил без остановки, аж булькал, а другой держал в расстегнутой ширинке свой член и мочился – одновременно…
Ванечка загляделся на эту картину, а Надя безучастно прошла мимо.
Снова громыхнул гром, и тут же на город обрушился ливень…
Надя, вся мокрая, остановилась у будки с надписью «СПРАВОЧНАЯ». Наклонившись к окошку, спросила:
– Джигарханян Армен Борисович. Домашний адрес, пожалуйста.
– Артист, что ли? – уточнила дежурная.
– Да, пожалуйста.
– Знаменитых адреса не даем.
– А Удовиченко? Лариса Ивановна…
– Ага! – усмехнулась дежурная. – Может, тебе еще Ельцина дать? Тоже артист!..
Мокрая, с ребенком на руках, Надя отошла от справочной и побрела по улице. Слезы на ее лице смешивались с дождем.
– Что же нам делать, Ванечка?
Ваня, тоже мокрый, пытливо смотрел на нее и молчал.
В каком-то переулке, у подъезда Дворца бракосочетания, возле двух белых лимузинов с кольцами на крыше и цветами на капотах веселые компании молодых людей прямо под дождем и под музыку из магнитофона открывали шампанское и шумно поздравляли две пары новобрачных – двух невест в свадебных платьях и их женихов.
Надя поравнялась с ними, один из женихов протянул ей десятку.
– Кому ты даешь? – сказала ему невеста. – Эта сука ребенка не жалеет, побирается под дождем!
– Да это у нее кукла! – сказала вторая. – Они тут все время крутятся, побирухи! Поехали, мальчики!
Надя, опустив голову, прошла мимо.
Свадебные лимузины, оглашая переулок музыкой и криками, прокатили по лужам, обдав ее водой от пояса до ног.
Мокрая и тощая бродячая собака увязалась за Надей, обогнала ее и оглянулась – не то ждала, не то приглашала следовать за ней. Пойдет вперед и остановится, ждет. Идя за собакой, Надя услышала какой-то ритмичный стук и вышла к Белому дому. Собака со всех ног припустила к Горбатому мосту, к шахтерам, которые, сидя под зонтами и пологами палаток, всё стучали касками по мокрому асфальту.
Собака подбежала к ним, и руководитель шахтеров, впуская ее в палатку, увидел Надю, бредущую под дождем с ребенком на руках. Выскочив из палатки, он накрыл ее своей курткой, потащил к палатке:
– Бегом! Ты с ума сошла?! Дитя застудишь! Ну-ка ныряй! Живо!
Надя покорно нырнула в палатку.
Здесь кружком сидели несколько шахтеров, смотрели портативный переносной телевизор. По телевизору шел анализ последних новостей.
– На европейских биржах российские евробонды подешевели наполовину, – говорил эксперт. – Это начало полного краха!..
– Все, киндык! – сказал кто-то из шахтеров. – Пора сворачивать забастовку!..
Руководитель пригляделся к Наде:
– Ох, да ты ж сама дите! – И шахтерам: – Ребята, быстро! «НЗ» и сухие полотенца! А сами – вышли! Живо! В другие палатки!
Надя посмотрела на него с опаской.
Из глубины палатки кто-то передал руководителю два рюкзака, тот достал из них полотенца, шерстяное одеяло и бутылку водки. Тут же ногтем сорвал с нее жестяной колпачок, говоря шахтерам:
– Быстрей! Все вышли, вышли!
Шахтеры вышли, ушли в другие палатки, а руководитель распорядился:
– Так, девушка! Разотрешься водкой! Вся, поняла? – И протянул Наде бутылку. – Но сначала хлебни! Хлебни! Хотя нет, стой. Ты чем дитя кормишь? Грудью?
Надя застеснялась:
– Да нет, что вы!
Руководитель выглянул из палатки:
– Ребята, у кого молоко в термосе? Быстро! – И повернулся к Наде: – Давай ребенка! Да не бойся, давай! Я дома трех таких вырастил! – Он забрал у Нади ребенка. – Все, я пошел! Докрасна разотрись, поняла? – И с Ваней на руках вышел из палатки.