Ваниль и шоколад
Шрифт:
Она начала в подробностях рассказывать Пенелопе о том, как случайно накрыла мужа, вернувшись домой с астрологического конгресса на день раньше, чтобы сделать ему сюрприз. Девочек дома не было: выходные они всегда проводили у дедушки с бабушкой. Доната уже предвкушала, как они с Джованни проведут вместе феерическую ночь. Она точно знала, что найдет его дома, так как по дороге позвонила ему по сотовому.
– Я работаю над проектом рекламного плаката для «Буитони», – сказал он. – Ты же знаешь, когда дома никого нет, мне тут работается лучше, чем в агентстве.
Она вошла в квартиру на цыпочках, убежденная,
Доната отчаянно закричала. Застигнутые врасплох любовники, так и не успев расцепиться, смотрели на нее как на привидение. Схватив первое, что попалось под руку, – брошенные на стуле плечики для одежды, – Доната принялась наносить удары. Она кричала, не умолкая, выплескивая в надсадном вопле все свое отвращение, боль, словно стремилась ударами и криком изгнать из памяти мерзкую сцену, разрушившую ее жизнь. Двум мужчинам едва хватило сил остановить бьющуюся в истерике женщину. В конце концов тренер по теннису потихоньку улизнул, а Джованни, увидев, что его жена обессилела, признался, что обманывал ее с самого первого дня: связи с мужчинами начались у него еще до знакомства с ней.
– Но это не значит, что я не люблю тебя и наших дочерей, – сказал он. – Вы моя семья, и я вас обожаю.
– Но почему? Ради чего ты разрушил мою жизнь? – Доната, не переставая, задавала ему один и тот же вопрос, на который у Джованни не было ответа.
– Я всегда стыдился своих наклонностей, но несмотря на это не упускал ни единого шанса встречаться с мужчинами – всегда, где бы я ни был, при любых обстоятельствах. Ну вот, теперь ты наконец знаешь всю правду.
Доната выволокла из гардеробной большой сундук и начала складывать в него вещи для себя и дочерей, пока Джованни обрушивал на нее свои ужасающие признания.
– На нем были мои розовые подвязки и шелковые чулки телесного цвета, – рыдая, говорила Доната Пенелопе. – Только тебе я могу рассказать об этой катастрофе. День за днем я строила свою жизнь с терпением и любовью. Мне хотелось достичь совершенства, и я радовалась, когда удавалось к нему приблизиться. Все рухнуло в одночасье. Прости меня, Пепе. Столько раз я критиковала, осуждала, жалела тебя. Это меня надо было жалеть! Никто не должен знать… хотя, конечно, все уже знают. Соседи по дому наверняка слышали мои вопли, и они не преминут рассказать другим. Но все будут делать вид, что не знают. Прошу тебя, никому ни слова, даже Софии.
– Бедная София! – воскликнула Пенелопа. – Ей тоже не повезло. Она не в лучшем положении, чем мы с тобой!
– Нет, мне хуже, чем вам. Ты понимаешь?
– А о дочерях ты подумала? Что с ними будет?
– Я им сказала, что отныне наша команда будет играть в другом составе. Мы будем жить у дедушки с бабушкой, потому что их отец оказался негодяем.
– Будь я на твоем месте, я не взяла бы у него ни гроша, – покачала головой Пенелопа.
– Ну, ясное дело, ты же дура.
– Большое спасибо.
– Извини. Я не то хотела сказать.
– Именно это ты и хотела сказать. Ты только и делаешь, что извиняешься. Сначала за то, что осуждала меня. Теперь за то, что назвала меня дурой. Диди, спустись на землю и постарайся взглянуть в лицо реальной жизни, а то ты ничего не видишь, кроме своих неприятностей. Твоя прежняя жизнь была слишком хороша, чтобы быть правдой. Иногда я тебе завидовала, хотя вот где ты у меня сидела со своей вечной похвальбой насчет семейной идиллии. От твоих восторженных рассказов можно было сойти с ума. Ты слышала только себя.
Доната судорожно перевела дух.
– Бедные мои девочки! Их отец расхаживает в моих подвязках и шелковых чулках. Если бы я увидела такую сцену в кино, наверное, посмеялась бы. Вместо этого с субботнего вечера я реву, не переставая. – Она утерла слезы и отпила большой глоток липового отвара. – Ты помнишь, Пепе, как мы мечтали, когда были девчонками? Какие воздушные замки строили? Ты, конечно, была у нас главной мечтательницей. Я читала свою судьбу по звездам. Но я и вообразить не могла, что звезды уготовили мне столько мерзости. Я тебе говорила, что у вас с Андреа ничего не выйдет, ругала его на чем свет стоит, предсказывала бог весть какие несчастья. Мне следовало быть посдержаннее и прислушаться к тебе, когда ты мне советовала заняться своими делами. Теперь я понимаю, что родила двух дочерей, так и не познав мужчины. Ведь Джованни не мужчина, это ясно. Все, во что я верила, рухнуло. Это конец!
– Нет, неправда, это не конец. Иногда кажется, что мир обрушивается на тебя всей своей тяжестью, но именно в этот самый момент рождается что-то новое, может быть, и хорошее. Поверь мне, это так, – сказала Пенелопа.
– Все это слова, пустые слова, – отмахнулась Доната.
– Боль, дорогая моя Диди. Столько боли! Она поселяется у тебя в животе, расходится по всему телу, не дает думать. Потом приходит страх, вечный спутник страдания. Но, когда ты этого совсем не ждешь, вдали вспыхивает свет. Ты не знаешь, откуда он исходит, как проникает в тебя. Попробуй спросить свои звезды. К счастью, ты в это веришь.
– Я уже пробовала, – призналась Доната. – Уран и Нептун расходятся по квадратуре. Мне противостоит Марс, и это толкает меня на агрессивные и необдуманные поступки. Ну, словом, это трио не сулит мне ничего хорошего, потому-то я и приехала к тебе. На твоей стороне Юпитер, он подарит тебе музыку сфер. Знаешь, Юпитер – самая благотворная планета во всем Зодиаке. Мне пойдет на пользу соседство с тобой. Ты этого еще не знаешь, а если бы и знала, все равно бы не поверила, но у тебя на сердечном фронте скоро наступит период большого спокойствия и ясности, – вдохновенно предсказала подруга Пенелопе.