Ванька 6
Шрифт:
Солдаты имеют вид не выспавшихся, лица осунулись.
Инспектирую. Записываю. Мне не мешают, но и особо не помогают. Своих проблем у всех хватает.
Иногда случаются маленькие перестрелки с австрийцами. Немного постреляют и всё. Как правило, всё кончается благополучно — никто у нас не ранен и не убит.
Можно мне уже и обратно, но тут, именно в тот день, когда я уезжать собрался, австрийцы пошли в наступление.
Наши их соответственно встретили. Загрохотали откуда-то из-за спины пушки, тоскливо завизжали и завились в воздухе шрапнели.
На позициях затарахтели пулеметы, тут и там стали носится ружейные пули. Как мухи. Надоедливые мухи…
Куснёт такая и… Тут уж как кому повезет.
Когда всё началось, я бегом бросился на перевязочный пункт.
Какой там в тыл уезжать! Тут я нужен.
Наш перевязочный пункт, расположен был не правильно. Говорил ведь я, но только в ответ головой покивали, а до дела не дошло. Отодвинуть его подальше от окопов надо было…
Ещё — размещен он был между двумя батареями орудий!
Когда они обстреливать австрийцев начали, те — не остолопы же, само-собой — ответили.
Только раненых начали на перевязочный пункт доставлять, троих в десяти шагах от него и убило. Это я уже позже узнал.
К вечеру у нас на пункте скопилось до ста пятидесяти раненых солдат и офицеров полка. Многие — тяжело.
Что мы могли сделать? Только перевязать. Больше — ничего.
Несколько поступивших до темноты и умерли. Среди них, хорошо знакомый мне капитан Мальчевский. Вчера только с ним я долго разговаривал. Он всё про Санкт-Петербург меня расспрашивал. Что там теперь и как.
Вот так. Вчера разговаривал, а сегодня — глаза ему закрыл.
Я тоже весь день перевязками занимался. Десмургии я хорошо учен.
По сторонам мне смотреть было некогда. Больше в палатке у перевязочного стола я находился. Выйду на короткое время, перекурю и бегом обратно.
Поэтому дури великой я и не увидел. Оказывается, днём прямо за нашими палатками стали разворачивать ещё шесть орудий! Кто-то же до такого додумался!
Однако, умный человек всё же нашелся и эти орудия куда-то убрали без единого выстрела. А, если бы нет? От нашего перевязочного пункта вообще бы ничего не осталось.
На следующий день австрийцы всё давили, наши — отбивались. Бои продолжались и раненые к нам прибывали.
Чего только я не насмотрелся… Перебитые руки и ноги, разорванные разрывными пулями тела, раздробленные челюсти с оторванными языками — все это чуть живое, корчащееся, стонущее, часто в последних предсмертных муках, в полубессознательном состоянии… Некоторые ещё и были смертельно утомлены — с тяжкими ранениями они часто засыпали до перевязки и почти не чувствовали боли…
Мля…
Оказалось, что на перевязочном пункте имеется довольно хороший набор хирургических инструментов! Что же раньше-то не сказали!
Я тут же велел нужное мне прокипятить и
Молоденького зауряд-врача я даже по этому поводу материть не стал. Что с него взять…
Полкового-то врача и второго младшего врача перевязочного пункта убило еще до моего прихода сюда. Одним из первых же снарядов, что в нашу сторону от австрийцев прилетели. Всё из-за этих самых батарей. Надо же было так перевязочный пункт разместить…
Глава 20
Глава 20 Красный Брод
Целую неделю австрийцы пытались прорвать нашу оборону.
Атаковали, атаковали, атаковали…
Иногда не раз на дню.
Наш полк зубами вцепился в землю и отбивался.
Представляю, сколько у них раненых и убитых, если у нас столько. Мы, хоть и под огнём, но в траншеях всё же сидим, а они — атакуют. По полю на наши пулеметы бегут.
Один из пулемётчиков сейчас у меня в пациентах. Что-то в голове у него повредилось. С кем-то, только одному ему видимым, ведёт разговоры, смеется, плачет…
Да уж… Не хотел бы я так.
Телесно он цел, а душу его теперь врачевать требуется. Да, ладно бы, если у него одного.
Наконец, враг выдохся. Сутки было затишье, а потом мы перешли в наступление. За несколько дней с боями почти сорок вёрст прошли и сейчас мы уже в Венгрии, а если совсем точным быть — в Угорской Руси.
Тут — красиво. Горные виды как на картинках.
Пока я в полку. Медицинского персонала в войсках не хватает — от врача до санитара.
Если бы только эта беда была! У меня даже йодная настойка кончилась! Как теперь перевязки делать? Первую помощь оказывать без йода?
За время обороны и дни наступления в полку образовалась недостача двенадцати ротных фельдшеров. На всё про всё имеется только два десятка санитаров-музыкантов. В передышки между боями они используются как музыканты в полковом оркестре, а в бою — как санитары.
Предлагал же я, когда положение по эвакуации писали, увеличить штаты санитаров… На своей сейчас шкуре испытываем мы их нехватку. Особенно теперь, зимой. Попробуй сейчас в снегу под пулями раненого с поля боя вытащи. Ещё и морозы ударили. При минус двадцати, да с кровопотерей — раненый быстро Богу душу отдает.
Сам я её чуть буквально вчера не лишился. Так получилось, что с небольшим медицинским отрядом сопровождал я третий батальон нашего полка в направлении деревни Няго. Попали мы там в самое настоящее адское пекло. Однако, австрийцев из деревни выбили.
В одной из халуп я разместил перевязочный пункт — в ней всё, чем на улице, теплее. Перевязки закончил, сел спиной к окну на стул отдохнуть. Посидел чуть, в себя пришёл и покурить потянуло.
Встал, на крыльцо совсем невысокое вышел. Даже крыльцом-то этот приступочек назвать трудно. Подарком императора щелкнул, прикурил…