Ванька 8
Шрифт:
— Ну, тебе, Родион, что грозит?
Что-то не весел Малиновский после таких новостей.
— По всему выходит — Африка или дальние острова…
— А, мне?
Родион задумался.
— Доктор — не офицер… Не военный… Тут, как решат…
Да, до этого — как решат, ещё дожить надо. Живым остаться. Раненых и больных я не брошу, хотя толку от меня сейчас тут мало. Святым духом лечить плохо получается.
— Родион, ты там скажи в комитете, что для раненых медикаменты и перевязочный материал требуется. Пусть перевязочные пакеты у солдат соберут.
— Хорошо, Иван Иванович.
Малиновский, ля-куртинец второй категории, кивнул мне и направился к двери подвала.
Глава 34
Глава 34 Заседание солдатского комитета
Солдатский комитет в Ля-Куртине заседал почти непрерывно. Делались только перерывы на сон, а затем всё начиналось снова.
Проблем было много. Всяких.
Чего не хватало — опыта их решения…
Заседания сейчас проводились в подвале. Так — безопаснее, но накуривали помещение буквально за час так, что хоть топор вешай. Раньше, в казарме, в этом отношении было лучше. Лето, окна открой и дым хоть как-то выдувало.
— Фуража для лошадей на пару дней осталось!
Беда…
Как есть — беда.
Лошадок в лагере почти три тысячи. Было. Сейчас уже меньше — часть при обстрелах убило.
Каждую кормить-поить требуется. Причем, ежедневно.
— Что делать будем?
— Под нож придётся…
— Под нож?
— А, что, делать-то? Хоть мясо будет…
Да, мяса тоже не было. Не снабжался сейчас лагерь в Ля-Куртине продуктами. Запретил подвоз продовольствия Занкевич.
— Воды не хватает…
Тоже — большая проблема. Водопровод перекрыт, а в нескольких колодцах, что имелись, воды на всех не хватало.
— Дополнительные колодцы надо рыть.
— Верное решение. Есть, кто умеет?
— Найдём.
— Вот и копайте.
— По ночам придётся, днем не получится…
— Ройте ночами.
— Консервы скоро кончатся. Те, что в подвале под офицерским собранием были, к концу подходят.
— Уменьшить норму выдачи вдвое…
— Так уже половинная выдача! Куда ещё…
Деньги есть, а продуктов не купишь — лагерь в осаде.
— Доктор говорит, что лекарств нет… Предлагает перевязочный пункт у французов захватить.
— Дельно. Соберите группу охотников. Да, пусть в ней фельдшер будет — покажет, что брать…
— Что тут сидеть! Прорываться надо!
— Куда? Департамент Ла-Крез в самом центре Франции…
— Всё равно, прорываться. Францию пройдем, а там через нейтральную Испанию, — предложил депутат комитета Ткаченко.
Ткаченко — не последний в Совете солдатских депутатов лагеря Ля-Куртин. Пользуется он у солдат авторитетом не меньше чем Глоба, Смирнов, Фролов, Баранов, Симченко, Иванченко, Варначев или Лисовенко. Да, не все его поддерживают. Да, кого теперь все… Несколько ротных комитетов уже высказались
— Охотники, что сегодня ночью ходили, со слов земляков говорят, что какие-то «батальоны смерти» там формируются. Должны скоро на лагерь в атаку пойти…
— Что про такое молчали-то!?
Сказавший о батальонах потупился.
Действительно, такая информация важнее сведений об отсутствии необходимого запаса фуража.
— Узнать, где нападение готовится. Встретим, как полагается…
Легко сказать, узнать… Французские пушки носа высунуть не дают.
Орудия-то французские. Калибром в 58, 120 и 240 миллиметров, а стреляют из них — русские.
Когда пушки на холмах вокруг лагеря установили, французские офицеры отдали приказ своим солдатам открыть огонь. Артиллеристы с места не сдвинулись.
— Нам говорили, что по русским стрелять не придётся…
— Нас послали затем, чтобы наведенными пушками заставить ля-куртинцев сдаться…
— Русские солдаты сражались вместе с нами, а мы сейчас стрелять в них будем…
Таковы были ответы офицерам. Это опять же со слов пленных, которые были ля-куртинцами захвачены.
Сами французские офицеры-артиллеристы тоже были не в восторге от полученного приказа. Генералу Занкевичу пришлось приказать встать к орудиям русским офицерам и унтерам из сознательных. Согласились не все…
— Пятый и шестой полки хотят выйти из лагеря! — сообщил комитету вбежавший в подвал посыльный.
— Что?
— Говорят — уйдем, как сегодня стрельба стихнет.
— Кто решил?
— Сами, без комитета…
Да, пошатнули власть комитета обстрелы. Отсутствие воды и продуктов, разрушенные казармы, трупы солдат, стоны раненых — всё это тоже не в пользу комитета было.
— Иван Иванович, будут вам лекарства, — сообщил мне Малиновский.
— Скорее бы, Родион. Люди у меня один за одним умирают… Перевязать даже нечем.
По моим подсчётам, это если всех убитых и умерших от ран вместе сложить, то уже больше семисот получается. Лагерь же пока не сдается… Сколько их ещё будет?
Глава 35
Глава 35 Трофеи
Так, так, так…
Это, что же у нас такое получается?
Брат на брата?
Россиянин на россиянина?
Сосед на соседа?
Солдат, что рядом с тобой в одной траншее сидел, сейчас в тебя же стреляет?
Ситуёвина…
Наши охотники с земляками из вражеских окопов новостями делятся! Убили де, Ванька, дружка твоего из второй роты… Кто? Да вы же, из своих пушечек…
Сами своих…
Во, до чего дожили.
Я сидел и курил. Здоровью вредил.
Выдалась у меня свободная минутка.
Рассуждал, мысли невесёлые в мутной головушке перекатывал. Почему, мутной? Устал я, устал. Морально не меньше, чем физически.
Это же, господа мои дорогие, самая настоящая гражданская война получается! Когда свой в своего стреляет. Не в германца пришлого, а россиянин в россиянина.