Ванька-ротный
Шрифт:
Как это сделать без шума и писка, тебя мне не учить! Предупреждаю заранее всех! Из-за одного разгильдяя можно погубить всех людей!|
— Давай, Федор Федорыч! Строй ребят! |Осмотр нужно сделать!
После осмотра я спросил:
— Ко мне, по делу! Вопросы есть?
— Есть! Товарищ гвардии капитан!
— Задавай!|
— Расскажите ещё, что про войну! До выхода еще время есть!
С разведчиками перед выходом на задачу можно и нужно поговорить. Когда они вернутся, всем будет не до разговоров. Устанут, языком не буду шевелить.
— Ладно! Расскажу!
… так что, когда кругом стоит страшный грохот и сыплется земля, слышен вой снарядов, завывание мин и трескотня и удары пуль, кругом от земли поднимается едкий запах немецкой взрывчатки, а из-под ног уходит и колеблется земля — всё это ерунда. Главное, что ты жив! Что чувствуешь |своей шкурой| — войну и шумовое оформление. Серьезное дело смерти совершается беззвучно, безболезненно и тихо!
После такого рева, немцы думают, что мы все мертвы. А мы поднимаемся из земли, и встаем во весь рост! В этом, пожалуй, загадка и стойкость духа русского солдата! Они видят, что мертвые идут на них! Сами немцы, выдержать такого не могут! Вот и бегут!
Глава 31. Высота 235 и 8
14 августа 43 г. дивизия вышла на исходные позиции и изготовилась к наступлению. Справа от нас перед Ломоносово и Афонасово стояли 219 сд, 158 сд и 262 сд.
Немцы здесь около года укрепляли рубеж обороны. Основным опорным пунктом была Духовщина, которая отстояла от передней линии обороны немцев в двадцати километрах в тылу. В Духовщине был штаб немецких войск оборонявших, так называемый "Восточный вал" обороны.
На линии Ломоносово-Афонасово-Забобуры-Кривцы-Понкратово у немцев был вырыт солидный противотанковый ров.
17-я гвардейская сосредоточилась в лесу южнее деревни Отря. Наш правый фланг охватывал участок прорыва Отря-Дмитриевка в общем направлении на Кривцы и Забобуры.
После мощной артподготовки наметился участок прорыва по дороге Отря-Плющево. Кривцы на время у нас остались в стороне.
Наш полк наступал по лесному массиву в направлении деревни Понкратово. От Понкратово мы свернули еще раз на юг, и вышли к оврагу, где обозначена деревня Сельцо. Далее мы наступали вдоль оврага в направлении отметки бывшей церкви Никольской, что стояла когда-то на бугре, перед болотом и поймой реки Царевич.
От Сельца в направлении брода, через Царевич, идет дорога. За бродом на том берегу развилка дорог. Одна дорога, огибая Кулагинские высоты с севера идет на Духовщину. Другая дорога от развилки поворачивает на юго-восток, пересекает Кулагинский овраг и лесом уходит на Худкова и Воротышино и на Попова-Скачкова. До Ярцево здесь километров тридцать.
Участок линии фронта, между позициями первой и второй ротами, в изгибе реки Царевич, уходил клином к подножью высоты 235,8.
Солдаты нашего полка здесь не наступали, потому что выступ излучены реки простреливался с трех сторон: со стороны высоты 220, из траншей с высоты 235,8 и слева, со стороны брода, где еще сидели и держались немцы.
Если полк возьмет высоту 220 и отбросит немцев от брода, то на пути наступающих рот встанет сильно укрепленная высота 235,8.
Новый командир полка, сменивший на этом посту Пустового, решил провести операцию: застать немцев врасплох и ворваться в траншею. Командир полка на этот счет имел приказ из дивизии. Боевая операция была задумана там.
В тылах полка, где-то сзади, |в лесу,| была сформирована специальная штурмовая рота, из солдат нового пополнения. Ночью ее переправили через Царевич, в темноте она подошла к подножью высоты 235,8 и залегла. Ротой командовал молодой лейтенант. Фамилии его я не знаю. Ему пообещали награду. Командир полка, ему лично отдал боевой приказ на рассвете атаковать немцев и ворваться в немецкую траншею.
Стрелки подошли к высоте и залегли. Ночью не видно, где они ткнулись. Потом, позже выяснилось, что рота не дошла до высоты, а залегла в низине, метрах в двухстах от подножья. Это и решило исход операции.
Место оказалось сырое. Где ни копни, везде на штык лопаты сочилась вода. Кругом сухота и жара. А это место оказалось сырое. Повсюду били ключи.
Обычно перед наступлением солдат нужно надежно укрыть в земле. На исходных позициях должны закопаться все. Мало ли, что может случиться?
Утром, перед самым рассветом, немцы обнаружили роту. Сначала они не показали даже вида, |что знают о нашем приготовлении.|
Немцы подтащили еще несколько пулеметов, и когда всё было готово, открыли из них бешеный огонь.
Кочки, где лежали наши солдаты легко простреливались пулеметным огнем. Никто из наших такого не ожидал. Но, что было ещё более странно, наша артиллерия упорно молчала. Солдаты кинулись бежать к реке и по пути получили смертельные раны. Многие были убиты на месте.
На войне и не такое бывает!
Если солдат окопник поддался панике, то ты его не удержишь и не заставишь на месте лежать. Он срывается с места и летит, не разбирая дороги. Кругом взрывы, столбы земли и пыли, осколки и пули летят, а он ничего не видя, бежит с вытаращенными от страха глазами. |Вот, если бы он так драпал в атаку, в сторону немецкой траншеи!|
Командир роты получил ранение в плечо. Видя безвыходное положение роты, он передал командование ротой сержанту и побежал в тыл на перевязку. Теперь за провал операции и за потери в роте судить было некого. |Командир роты был ещё раз ранен в пути.| Командира полка под суд не отдашь!