Ванька жуков против гарри поттера и ко
Шрифт:
– Бросай стрелу! – завопил Огромноголовый.
– Куда? – не понял приказа еле держащийся на ногах Ваня.
– Не куда, а в кого! – зарычал князь, зеленея от злости.
– В кого? – снова переспросил Ваня, не понимая, чего от него хотят.
– Кто привёл сюда этого идиота? – Покемонский князь заорал так, что уже нельзя было разобрать, какого он цвета.
– Сгусток-Гарри! Сгусток-Гарри! – послышались электронные голоса невесть откуда взявшихся сгустков-телепузиков.
– Это ещё что такое? – Вид у покемонского князя стал такой, что можно было бы предположить, что
– Всех посажу! Всех до единого! – уже не ревел, а сипел он, как недорезанный петух.
Покемон в белом халате нёс ведро успокоительного зелья из бледной поганки, держа его перед собой двумя руками, чтобы не разлить.
– Выпейте, князь, прошу Вас, сделайте несколько глоточков, и Вам сразу станет легче, – очень ласковым голосом уговаривал начальника врач-покемон.
Огромноголовый запрокинул ведро с зельем и одним махом опорожнил его. Из его горла послышалось двадцать восемь бульбулей, которые внимательно сосчитал врач-покемон.
– Так, – подытожил он результат своих наблюдений, – через двадцать восемь секунд по земному времени Вам станет легче.
Все покемоны начали усердно считать до двадцати восьми. Те, которые не умели считать до двадцати восьми, просто старательно открывали рты, стараясь подражать движениям губ покемонов, которые до двадцати восьми считать умели. Когда же, наконец, прозвучало долгожданное «двадцать восемь», все покемоны замерли, не отрывая глаз от своего начальника. Какое-то время он ещё немного помолчал, а потом сказал своим нормально глухим голосом:
– И точно полегчало.
Все покемоны выдохнули с явным облегчением.
– Начали! – спокойно сказал покемонский князь, но от этого спокойствия повеяло могильным холодом.
Все покемоны заняли свои места. Ваня понял это по тому, как быстро и чётко они оказались каждый именно на том месте, которое было определено для каждого из них по общему сценарию.
«Как в кино», – подумал он.
– Бросай стрелу в мать, – так же спокойно, как и прежде, сказал покемонский князь.
Ваня был так удивлён спокойным тоном покемона, что не разобрал сказанного.
«Зелье из бледных поганок таки подействовало», – подумал он, удивлённо рассматривая покемона.
– Чего вылупился? – Князь медленно, чуть ли не по слогам выговаривая слова, задал свой вопрос.
«А, это у него губы задеревенели от поганок, – догадался Ваня. – Наверное, не только губы, но и мозги тоже, если они вообще у него есть».
– Позовите переводчика, – приказал князь. – Эта дубина не понимает, что ему говорят.
Переводчика звать и не нужно было вовсе, потому что стоял он рядом и тут же приступил к «толкованию», перемежая каждое слово ударом по голове. По окончании перевода лицо готовящегося к стрельбе выразило ещё большее недоумение, чем до него.
– Он снова не понял. Повторить перевод, – так же, почти по слогам, приказал спокойный, как удав, покемонский князь.
Переводчик выполнил приказание.
Ваня, до которого стало медленно доходить, что от него требуется, казалось, вообще потерял дар речи.
– Этой дубине нужен двойной переводчик, – спокойно подытожил князь.
– Не надо! – крикнул Ваня, сколько было сил. – Я всё понял, но метать гарпун не буду!
– Не будешь? Будешь! – Это был голос зелёного покемона. – Ещё как будешь, – добавил покемонский шут и вышел на авансцену разыгрываемого действа. – Благородненького решил из себя покорчить? Ну, покорчь, покорчь две минуточки.
Покемоны, стоявшие справа от шута, прыснули, как по команде, а шут с нескрываемым удовольствием продолжал:
– А когда ты там на мать свою кричал, благородство твоё где было, благородненький ты наш? Ты нас тогда слушался, все наши команды выполнял, а теперь-то уж и подавно послушаешь.
Ваня смотрел на шута широко раскрытыми глазами, не понимая, о чём тот говорит.
– Ну, чё, фокус показать? – загадочно спросил покемонский шут.
Все покемоны злобно захихикали:
– Показать, показать.
Шут принял позу метателя стрел. За этим тут же последовал приказ, сказанный неожиданно громким голосом:
– Правую руку со стрелой поднять! – скомандовал он, и сам сделал то же самое.
Против своей воли Ваня сделал всё, как показал покемон.
– Прицелился в грудь! Бросай!
Ваня повторил всё, что ему показали, и стрела-гарпун, тяжело ухнув, полетела в мамину грудь. Но, не долетев всего чуть-чуть, она развернулась и больно вонзилась ему в грудь.
– Ай, – вскрикнул он, и почувствовал, что стрела пронзила насквозь его бестелесную душу, пригвоздив её к стоящему за ним столбу.
– Хороший мальчик! – одобрительно зашумели покемоны. – Хороший! Хороший!
Хоть тела у Вани не было, но было очень больно. Наверное, если бы это произошло там, на земле, с его физическим телом, было бы не так больно, потому что здесь к этой физической боли добавлялось ещё и ощущение вечности и вечно не проходящей боли, смешанной с угрызениями совести, которая здесь не умолкала никогда и ни при каких обстоятельствах.
В руках у Вани появилась вторая стрела, и всё повторилось сначала: мысль и действие, соединённые злой волей покемона, заставляли его сделать то, чего он никогда бы не сделал своей собственной волей, и он снова бросил стрелу-гарпун в маму. Точно так же, как и в первый раз, не долетев совсем немножко, стрела развернулась и вонзилась в него.
Пригвождённый двумя стрелами, Ваня беспомощно повис на столбе, а покемоны исчезли, как будто их и не было вовсе. Образ мамы тоже исчез, и Ване стало мучительно стыдно за себя и за свою глупость. Но самое ужасное было в том, что сойти с этого столба, у него не было никакой возможности. Он висел, страдая от воспоминаний и от реальности, в которой находился. Но в какой-то момент ему показалось, что откуда-то доносится чей-то стон.
Ваня поднял голову и обнаружил, что был здесь не один. Вокруг него на столбах висели такие же пригвождённые души. Их было много, очень много. Все они были разного возраста, как говорится, млад и стар, но все – пригвождены к столбам. Ваня увидел, что у некоторых пригвождены и руки и ноги.