Ванька жуков против гарри поттера и ко
Шрифт:
Времени на размышления не было, так как «клятая дверь» приближалась. Она уже толкала его в бок своим мерзким скользким краем. Вскочив на ноги, эквилибрист поневоле перевёл дух и сделал более уверенный шаг на тонкую доску. На этот раз она не закачалась. Ещё один шаг, ещё. Довольный собой Ваня немного расслабился, и доска тут же качнулась. Ещё чуть-чуть, и он бы кубарем уже летел вниз.
Балансируя руками, Ваня медленно продвигался, но чем ближе к середине пропасти он подходил, тем сильнее раскачивалась доска и тем страшнее ему становилось. Перспектива повиснуть над пропастью его не прельщала,
Жижа уже исчезла, но каменистое дно, хранившее её невыносимый запах, было ещё ужаснее, чем в первый раз. Ваня лежал на спине, раскинув руки и ноги, и видел над головой, вместо купола с изображением Бога-Отца, восседающего на облаке из херувимов, курящуюся дымом бездну.
«Ну и пусть я останусь здесь, похороненным под этой жижей, – думал он. – Ну и пусть. Всё равно. Мне всё равно...»
Жижа снова появилась и медленно поднималась всё выше и выше. Она уже покрыла его руки и медленно заползала на живот. Вот она уже коснулась ушей, ещё чуть-чуть и она заползёт ему в нос, станет растекаться по носоглотке, наполняя всего его зловонной гадостью. Пройдет немного времени, они сольются в одно целое, и его неразумная душа останется лежать здесь, на дне этой пропасти, такой же неподвижной, как и окружающие её камни.
И тут Ваня понял! Разбросанные по дну пропасти камни – это такие же души, как и он, только окаменевшие! Оказавшись один раз погребёнными под зловонной жижей, они уже не смогли подняться после того, как жижа ушла. И с каждым новым приливом окаменение их становилось всё необратимее.
«Какой ужас! – думал Ваня. – Эти души живые! Они всё чувствуют, всё понимают, всё помнят! Они страдают от своего окаменения, но не в состоянии что-нибудь изменить!»
Невероятным усилием он заставил себя шевельнуть сначала рукой, а потом и ногой. Он должен был найти в себе силы встать! У него есть ещё шанс выбраться отсюда!
Опершись на локоть, Ваня попробовал повернуться набок. Жижа отпускала, но тут же, как трясина, втягивала его обратно. Усилие, ещё усилие, – и вот он уже стоит на коленях почти по локоть в этой ненавистной смердящей жиже, но голова его – уже над ней.
«Теперь ты уже не затечёшь мне в нос и в уши. Не-етушки! – Ваня удивился собственным мыслям, ведь ещё минуту назад у него не было сил даже думать. – Это всё эта жижа, – догадался он. – Она парализует душу, лишая её возможности сопротивляться».
В следующее мгновение его руки оторвались от дна, он выпрямился и заставил ногу согнуться и сделать шаг. Передвигаться получалось очень медленно. Ноги не слушались, но с каждым шагом он становился всё сильнее и сильнее.
Ваня шёл, прижимаясь к стене, потому что там уровень жижи был намного ниже, чем посередине. Где-то здесь должен был быть ещё один путь, ведущий в сторону, противоположную от двери, его просто нужно было найти.
Ване показалось, что полкруга он уже прошёл, но стена была гладкой, без задоринки, и как он ни искал, ничего такого, за что можно было бы ухватиться, не было. Вдруг рука его натолкнулась на что-то острое. На радостях он ударил кулаком по стене, но в следующее мгновенье вспыхнувшая, было, надежда погасла. Это была та же «ветка», с которой он начал подъём в прошлый раз, и путь этот был тупиковый: он вёл к сталкивающей в пропасть двери.
Ваня успокаивал себя, но страх охватывал его всё сильнее и сильнее. С трудом передвигая уже начавшие окаменевать ноги, он не переставал ощупывать холодную скользкую стену обрыва. Он уже хотел пройти дальше, но тут ему показалось, что он что-то пропустил. Точно! Чуть выше того места, где он провёл рукой, был большой выступ, за который можно было взяться.
«Есть!» – шёпотом, чтобы ничего не испортить, порадовался он.
Ему предстоял трудный, изнурительный подъём, но он вёл туда, где должен был быть выход, и он из последних сил командовал себе:
«Рука... нога... попал… устойчиво… можно подтянуться... спокойно… только не спешить... не то... искать… вот... держаться... держаться!»
Ещё чуть-чуть – и Ваня бы сорвался, но в самый последний момент он схватился за что-то, что спасло его от падения.
«Не спешить! Я же говорил, не спешить!»
Никаких других мыслей, кроме очередного шага, у Вани не было, как и не было никакой другой цели и никакого другого смысла в его пребывании здесь. Чем выше он поднимался, тем ловчее становился. Чем ловчее он становился, тем ближе к цели он был.
Вот и долгожданный край обрыва. Ваня уговаривал себя не спешить, потому что малейшая ошибка – и он снова один из камней на дне пропасти.
Вот он, последний рывок! Руки уже распростёрлись на поверхности, схватившись за что-то, оставалось только подтянуть ноги.
«Давай, Ваня, давай! – подбадривал он себя. – Ещё одно усилие, и мы победили!»
Когда над пропастью остались висеть только ноги ниже колен, он тут же вспомнил, что наверху нужно сворачиваться калачиком, так как места там мало даже для такого, ещё не очень большого мальчика, как он. Ваня поджал под себя ноги и на какое-то время забылся от переполнявшего его сладостного чувства победы над самим собой. Он это сделал, хоть это было почти невозможно! Он это сделал!
«Я хочу здесь лежать, – говорил он себе. – Как же хорошо лежать здесь и не шевелить ни одним своим членом. Какое же хорошо!»
Из сладкой дрёмы его вывел какой-то странный звук. Это было что-то среднее между скрипом ненавистной двери и смехом. Хоть ему очень хотелось продлить сладостный миг отдыха, но на этот раз он не стал ждать очередного сюрприза. Ваня поднял голову, и не поверил своим глазам: перед ним была уже начавшая открываться дверь, только на этот раз она открывалась не плавно, а рывками, похожими на «ха-ха-ха». Ваня вскочил на колени и повернулся лицом к пропасти.
«Что это? Галлюцинации? Этого не может быть! Этого раньше не было!»
Он увидел, что по всему кругу пропасти были двери, так что, где бы он ни вылез, он всё равно упрётся в дверь.
Ужас охватил всё его существо! Это был конец всему. Это был конец всем его надеждам. В этом бараке бесполезно было совершать чудеса эквилибристики, стараясь пересечь пропасть по проложенной над нею тонкой доске. Было бесполезно карабкаться изо всех сил наверх, потому что в любом случае наверху его ждала дверь, которая рано или поздно столкнёт его в пропасть.