Ванна Архимеда

Заболоцкий Николай Алексеевич

Солдат

Стыдись, каурка, что с тобою? Наплел, чего не знаешь сам! Смотри-ка, кто там за горою Ползет, гремя, на смену вам? Большой, железный, двухэтажный, С чугунной мордой, весь в огне, Ползет владыка рукопашной Борьбы с природою ко мне. Воспряньте, умные коровы, Воспряньте, кони и быки! Отныне, крепки и здоровы, Мы здесь для вас построим кровы С большими чашками муки. Разрушив царство сох и борон, Мы старый мир дотла снесем И букву А огромным хором Впервые враз произнесем! И загремела даль лесная Глухим раскатом буквы А, И вылез трактор, громыхая, Прорезав мордою века. И толпы немощных животных, Упав во прахе и пыли, Смотрели взором первородных На обновленный лик земли.

6.

Младенец — мир

Когда собрание животных Победу славило земли, Крестьяне житниц плодородных Свое имущество несли. Одни, огромны, бородаты, Приносят сохи и лопаты, Другие вынесли на свет Мотыги сотен тысяч лет. Как будто груда черепов, Растет гора орудий пыток. И тракторист считал, суров, Труда столетнего убыток.

Тракторист

Странно, люди! Ум не счислят этих зол. Ударяя камнем в груди, Мнится древности козел. О крестьянин, раб мотыг, Раб лопат продолговатых, Был раб, но не привык Быть забавою богатых. Ты разрушил дом неволи, Ныне строишь ты колхоз. Трактор, воя, возит в поле Твой невиданный овес. Длиннонога и суха, Сгинь, мотыга и соха! Начинайся, новый век! Здравствуй, конь и человек!

Соха

Полно каркать издалече, Неразумный человече! Я, соха, царица жита, Косте трактору не дам. Мое туловище шито Крепким дубом по бокам. У меня на белом брюхе Под веселый хохот блох Скачет, тыча в небо руки, Частной собственности бог. Частной собственности мальчик У меня на брюхе скачет. Шар земной, как будто мячик, На его ладони зачат. То — держава, скипетр — меч! Гнитесь, люди, чтобы лечь! Ибо в днище ваших душ Он играет славы туш!

Тракторист

О богиня! Ты погибла с давних пор! За тобою шел Добрыня Или даже Святогор. Мы же новый мир устроим С новым солнцем и травой. Чтобы каждый стал героем, Мы прощаемся с тобой. Хватайте соху за подмышки! Бежали стаями мальчишки, Оторваны от алгебры задачки. Рой баб, неся в ладонях пышки, От страха падал на карачки. Из печки дым, летя по трубам, Носился длинным черным клубом, Петух пел песнь навеселе, Свет дня был виден на селе. Забитый бревнышком навозным, Шатался церкви длинный кокон, Струился свет по ликам грозным, Из пыльных падающий окон. На рейках книзу головой Висел мышей летучих рой, Как будто стая мертвых ведем Спасалась в Риме этом третьем. И вдруг, урча, забил набат. Несома крепкими плечами, Соха плыла, как ветхий гад, Согнув оглобли калачами. Соха плыла и говорила Свои последние слова, Полуоткрытая могила Ее наставницей была. И новый мир, рожденный в муке, Перед задумчивой толпой Твердил вдали то Аз, то Буки, Качая детской головой.

7. Торжество земледелия

Утро встало. Пар тумана Закатился за поля. Как слепцы из каравана, Разбежались тополя. Хоры сеялок, отвесив Килограммы тонких зерен, Едут в ряд, и пахарь весел, От загара солнца черен. Также тут сидел солдат. Посреди крестьянских сел, Размышленьями богат, Он такую речь повел: «Славься, славься, Земледелье, Славься, пение машин! Бросьте, пахари, безделье, Будет ужин и ужин. Науку точную сноповязалок, Сеченье вымени коров Пойма! Иначе будешь жалок, Умом дородным нездоров. Теория освобождения труда Умудрила наши руки. Славьтесь, добрые науки И колхозы-города!» Замолк. Повсюду пробежал Гул веселых одобрений, И солдат, подняв фиал, Пиво пил для утоленья. Председатель многополья И природы коновал, Он военное дреколье На серпы перековал. И тяжелые, как домы, Разорвав черту межи, Вышли, трактором ведомы, Колесницы крепкой ржи. А на холме у реки От рождения впервые Ели черви гробовые Деревянный труп сохи. Умерла царица пашен, Коробейница

старух! И растет над нею, важен, Сын забвения, лопух. И растет лопух унылый, И листом о камень бьет, И над ветхою могилой Память вечную поет.

1931

Безумный волк

Hor Es splittern die Saulen ewig gruner Palaste.

Goethe [35]

1. Разговор с медведем

Медведь

Еще не ломаются своды Вечнозеленого дома. Мы сидим еще не в клетке, Чтоб чужие есть объедки. Мы живем под вольным дубом, Наслаждаясь знаньем грубым. Мы простую воду пьем, Хвалим солнце и поем. Волк, какое у тебя занятие?

35

И она плыла, подобно рыбам, туда, где неба пламена. Гете

Волк

Я, задрав собаки бок, Наблюдаю звезд поток. Если ты меня встретишь лежащим на спине И поднимающим кверху лапы, Значит, луч моего зрения Направлен прямо в небеса. Потом я песни сочиняю, Зачем у нас не вертикальна шея. Намедни мне сказала ворожея, Что можно выправить ее. Теперь скажи занятие свое.

Медведь

Помедлим. Я действительно встречал В лесу лежащую фигурку. Задрав две пары тонких ног, Она глядела на восток. И шерсть ее стояла дыбом, И, вся наверх устремлена, Она плыла подобно рыбам Туда, где неба пламенна. Скажи мне, волк, откуда появилось У зверя вверх желание глядеть? Не лучше ль слушаться природы, Глядеть лишь под ноги да вбок, В людские лазать огороды, Кружиться около дорог? Подумай, в маленькой берлоге, Где нет ни окон, ни дверей, Мы будем царствовать, как боги, Среди животных и зверей. Иногда можно заниматься пустяками, Ловить пичужек на лету. Презрев револьверы, винтовки, Приятно у малиновок откусывать головки И вниз детенышам бросать, Чтобы могли они сосать. А ты не дело, волк, задумал, Что шею вывернуть придумал.

Волк

Медведь, ты правильно сказал. Ценю приятный сердцу довод. Я многих сам перекусал, Когда роскошен был и молод. Все это шутки прежних лет. Горизонтальный мой хребет С тех пор железным стал и твердым, И невозможно нашим мордам Глядеть, откуда льется свет. Меж тем вверху звезда сияет — Чигирь, волшебная звезда! Она мне душу вынимает, Сжимает судорогой уста. Желаю знать величину вселенной И есть ли волки наверху! А на земле я, точно пленный, Жую овечью требуху.

Медведь

Имею я желанье хохотать, Но воздержусь, чтоб волка не обидеть. Согласен он всю шею изломать, Чтобы Чигирь-звезду увидеть!

Волк

Я закажу себе станок Для вывертывания шеи. Сам свою голову туда вложу, С трудом колеса поверну. С этой шеей вертикальной, Знаю, буду я опальный, Знаю, буду я смешон Для друзей и юных жен. Но чтобы истину увидеть, Скажи, скажи, лихой медведь Ужель нельзя друзей обидеть И ласку женщины презреть? Волчьей жизни реформатор, Я, хотя и некрасив, Буду жить, как император, Часть науки откусив. Чтобы завесить разные места, Сошью себе рубаху из холста, В своей берлоге засвечу светильник, Кровать поставлю, принесу урыльник И постараюсь через год Дать своей науки плод.

Медведь

Еще не ломаются своды Вечнозеленого леса! Еще есть у нас такие представители, Как этот сумасшедший волк! Прошла моя нежная юность, Наступает печальная старость. Уже ничего не понимаю, Только листочки шумят над головой. Но пусть я буду консерватор, Не надо мне твоих идей, Я не философ, не оратор, Не астроном, не грамотей. Медведь я! Конский я громила! Коровий Ассурбанипал! В мое задумчивое рыло Ничей не хлопал самопал! Я жрать хочу! Кусать желаю! С дороги прочь! Иду на вы! И уж совсем не понимаю Твоей безумной головы. Прощай. Я вижу, ты упорен.