Ваншот: За пределом («Oneshot: Beyond»)
Шрифт:
– Да я бы и сдался, только ты пленных-то не берешь, – на полном серьезе ответил я. – Или берешь? Я смогу откупиться?
– Откупиться! Ну, ты сказанул, – он фыркнул в полной уверенности, что мои слова шутка.
Мы с ним решительно не понимали друг друга. Мне было легче договориться с барной стойкой. И все же я попробовал:
– Философ, я не шучу. Назови свою цену. Остров? Лефты? Артефакты? Задание? Точки Ваншота? Секреты Боссов? Что?
– Твоя жизнь. Ну, и Остров тоже, я ведь стану твоим наследником. Ладно, до встречи, – Философ неожиданно встал, собираясь уходить.
Без
– А?! – я подобрал отвисшую челюсть.
– Мы с тобой еще встретимся, – пообещал геймер. – Наверное, ты отличный боец, раз сумел положить Отшельника при вашей-то разнице в уровнях, – Философу очень хотелось так думать. Мысль, что товарища уделал нуб и клоун, сводила его с ума. А если Отшельник проиграл в бою с достойным противником, горечь от потери становилась чуть меньше.
М-да, у этого типа те еще тараканы в голове. Просто-таки слоны, а не тараканы. И ходят огромными стаями. Наверное, не будь игры, Философ в реале стал бы маньяком-убийцей. Могу на что угодно забиться. А может, игры ему мало, и он, в самом деле, в настоящей жизни маньячит потихоньку.
– Как только подрастешь хотя бы до двадцатого уровня, я найду тебя. А сейчас мне неинтересно разбираться с тобой. Могу случайно зашибить, а быстро я не хочу. Это как таракана раздавить.
– Угу. С тараканом тебе не интересно. Ты предпочитаешь котятам лапки отрывать, – не удержался я. Даже если достигну двадцатки уже завтра, он со своим пятьдесят шестым все равно будет априори сильнее. Не на равных.
– Не котятам. Взрослые кошки забавнее, – меня от его слов аж передернуло. Очень надеюсь, что это он так неудачно пошутил. А Философ продолжал: – Расти быстрее. Я временно своего персонажа заморожу, чтобы тебя подождать. Пока другим буду играть. Я бы и сам тебя подтянул, помог прокачаться, но уж больно рожу твою мерзкую видеть не охота. Боюсь, не выдержу, пришибу раньше времени. Раздражаешь ты меня сильно, словами не передать. Так что качайся сам. И побыстрее!
Последнее прозвучало, как приказ.
Ага, щас! Вот уж не в моих интересах теперь торопиться с прокачкой.
Философ пошел к выходу, а я расслабленно растекся по стулу, приходя в себя после только что пережитого стресса, и вдруг увидел… Катюшу! Подручную Папы Карло! Она смотрела прямо на меня и явно намеревалась подойти.
Блин! Не улизнуть!
Да что такое сегодня творится в «Бриззере»?! Слет под лозунгом «Я ненавижу Рома Мела»?
– С каких это пор в Потрошители берут женщин? – Катюша не узнала меня, зато считала мою идентификационную полоску, а там и впрямь по-прежнему значилась принадлежность к банде.
– Для меня сделали исключение, – буркнул я, лихорадочно размышляя, станет ли подручная Папы Карло нападать или все же обойдется.
Вот ведь закон подлости! Будь я иррийцем своего одиннадцатого уровня, мы бы с ней сейчас поговорили на равных. А так… Да я еще слабее, чем был в начале игры. Долбанная-долбанная-долбанная «Темная лошадка»!
– Мальчикам стало некого пялить? Решили завести себе шлюшку? Ну, и как оно, по рукам ходить? – Катюше безумно нравилось опускать людей. Она просто тащилась от этого. Может, познакомить ее с Философом? Вот уж точно два сапога пара.
– Тебе виднее, – парировал я. – В банде Карло бойцов-то побольше будет. Всех успеваешь обслужить?
Слова сорвались с языка сами собой. Глаза Катюши недобро сузились. Я спохватился. Эх, надо было промолчать. Не стоит сейчас дразнить ее.
Катюше очень хотелось размазать меня по стенке – такое желание отчетливо читалось в ее глазах. Но она сдержалась.
– Ладно, сучка, мы с тобой позже поговорим. А сейчас скажи, Мел здесь, в клубе?
– Из Потрошителей кроме меня тут никого нет, – и ведь не соврал.
– Не гони. Наши шпионы видели, как он сюда входил.
Вот, значит, как. За мной следят, а я и не заметил.
– Видели, как какую-то девку снял и с ней наверх пошел, – продолжала Катюша. – Я же все кабинеты обыщу, но найду его. Но ты можешь сэкономить мне время. Дело и впрямь очень срочное.
– Его здесь нет. Говорю же. Он уже ушел. Лохи у вас шпионы. Может, Мелу передать что?
– Не надо. И вообще, отвали, не до тебя сейчас.
Грубиянка!
Я заметил, что мужики в клубе на нее глазели с интересом, но не подходили. Знали ее скверную репутацию и боялись.
Катюша потеряла ко мне интерес, присела за соседний столик и зависла. Кому-то сообщение набирает, не иначе.
Оказалось, мне. В смысле Рому Мелу.
Пришлось быстро отшить некстати подсевшего за мой столик бетианца четвертого уровня и открыть окно диалогов.
«Мел, привет. Надо срочно поговорить. Я в клубе. Скажи, в каком ты кабинете, я поднимусь».
«Я не в “Бриззере”. Чего надо? Говори так».
«Центральные готовятся атаковать ваш таксопарк».
О, как!
«Карло полностью уверен, что и ты вместе с остальными там, – продолжала Катюша. – Он хочет воспользоваться моментом и уничтожить разом всех Потрошителей до последнего бойца».
«Да? А что же ваши шпионы? Не сообщили ему, что меня там нет?»
«Они отчитываются передо мной, а уже я передаю инфу Карло. Или не передаю».
Что это? Ловушка? Желание выяснить мое местонахождение? Или Катюша и впрямь предает своих?..
Впрочем, кажется, Катюша не врет – на Потрошителей и впрямь готовится атака. Доказательство – мой нынешний облик. Программа не зря сделала меня бетианкой-торговцем первого уровня. Данные о приближающемся бое уже учтены алгоритмом игры, поэтому мне назначили самый неподходящий для военных действий облик.
«Скажи, Карло, что меня там нет. Пусть отложит атаку. Подождет, пока я не вернусь в таксопарк».
«Он не будет ждать. Просто отправит за тобой еще одну группу», – возразила Катюша.
Плохо дело. Наверное, Папа Карло испугался меня всерьез, раз решил действовать столь радикально. Видно, мой резкий взлет заставил его запаниковать. А может, до главаря Центральных дошли слухи, что Морфий фактически подарил его мне?
Как бы там ни было, ситуация для Потрошителей угрожающая. Даже если Спок еще не вышел из игры, наших в таксопарке всего трое. А противники – одна из сильнейших банд Бродвея численностью в девятнадцать бойцов с уровнями от второго до тринадцатого, а сам Папа Карло аж четырнадцатого.