Варела
Шрифт:
— Лес, лес…, Они все показывают на лес, — задумчиво произнес лейтенант. Он уже устал чему-либо удивляться. Ведь фоторобот Колдуна охотно опознали все присутствующие. Значит, он точно причастен, к их появлению. Но каким образом он их вывел из леса, непонятно. Этот лесок, что указали цыгане, уже прочесывали два раза. Сергей сам прошел его насквозь. Никаких следов пребывания людей. Тем более, чтобы табор стоял там. Ни следов от костра, ни места, где стояли бы их палатки, не было. Цыган разместили в сельской пустующей пока школе. Привезли продукты, пригнали полевую кухню. Но, что было делать с ними дальше непонятно. Через неделю начнутся занятия
— Слышь, лейтенант, — отозвал в сторону Краевского участковый, — Ты давай соображай быстрее, да забирай их отсюда от греха подальше. Народ у нас мирный до поры, до времени… Побьют цыган, и охрана не поможет.
Сергей кивнул, поскольку сам не представлял свои дальнейшие действия. Очень не хотелось звонить Кудряшову, но пришлось. Он отошел подальше от участкового и позвонил:
— Олег Алексеевич, это Краевский. Ваша версия о причастности Колдуна подтвердилась. Да. Его опознали. У меня вопрос: Что делать с задержанными? Нет. Язык не опознан, и страна предыдущего пребывания неизвестна. Документов точно нет. Никаких. К вам вопрос: Что с ними делать? Выяснять? Тут такое дело…. Через неделю занятия в школе начнутся, помещение надо освобождать… Как что предлагаю? Ничего… Может отпустить?
— Ты себе как это представляешь лейтенант? — взорвался Кудряшов, — Личностей без документов, отпустить бродить по стране? А если это талибы? Группе террористов разрешить свободное перемещение? А ты уверен, что не талибы? Докажи! Неделя говоришь, осталась до первого сентября?! Вот шесть дней тебе и даю на разборки. Чтобы точно установил страну пребывания, а дальше будем решать вопрос о депортации…
Далее в трубке послышались короткие гудки и Сергей приуныл. Шесть дней жить здесь в палатке, мало романтизма. Надо как-то сказать об этом переводчице. Мария Анатольевна Анисимова была не только переводчицей, но и супругой их сотрудника подполковника К.Д. Анисимова. Была надежда, что если она не найдет общий язык с цыганами, то хоть супруг её найдет общий язык с Кудряшовым, и поспособствует быстрейшему возвращению в город.
Вот я баран! — посетила меня простая мысль. С чего это я решил, что Ольга у конторских? Скорее всего, ей страшно было одной в квартире, и она ушла ночевать к сестре. Это же так очевидно? Только моя идея фикс, о слежке, преследовании и т. д. могли зашорить мне глаза. Пора домой… Я вздохнул и шагнул в портал. Книга уничтожена. Часть нужной информации получена. Если, что, сюда можно будет вернуться позже.
Тишина. В квартире свояка Сергея Завадского, оказалось темно, только свет с окон.
— Мяу! — раздалось под самыми ногами. Это кот Барсик, обозначил своё присутствие.
Пробираясь на ощупь по квартире, я судорожно пытался придумать, что сказать, чтобы не устроить тут переполох. И стукнулся об угол тумбочки в прихожей.
— Бум!
— Б…., - зашипел я от боли. И тут же следом..
— Тадах! — с хлопком открылась от удара обувная дверца, и ударилась об пол.
Я заглянул в гостиную, пытаясь увидеть, если там кто на диване. Именно на диване в зале всегда ночуют
— Сергей! Ты его точно убил… Разве так можно? — сквозь всхлипывания проговорила Оля.
— Ну, откуда я знал, что это он… Тем более, что он вроде как и так…
— Мертвый, — договорил я за Сергея, и открыл глаза.
— Слава богу!
— Живой!
Раздались обрадованные со всех сторон восклицания.
— Я, конечно, не тот, кто живее всех живых, но к этому стремлюсь, — сказал я, поднимаясь с пола. В голове здорово гудело. И лицо болело всё. Никогда бы не думал, что у Сергея такой удар.
— Ты каким чудом то воскрес? — спросил Сергей, помогая подняться, и хватая меня за руку.
— Да я и не умирал, — попытался ответить я, но всё завертелось. Жена обнимает, повиснув на шее. Сергей крепко стучит по спине. Ирка всхлипывает и улыбается.
— Ну и видок у тебя Шарапов! — говорит Сергей, широко улыбаясь.
— Изверг! — бьет его по спине Ирка полотенцем, — У него синяки под оба глаза!
— Ничего, — морщусь я, — До золотой свадьбы заживет.
И тут градом посыпались со всех сторон вопросы:
— Рассказывай, давай, что случилось?
— Как из морга вышел?
— Проснулся там, потому, что замерз… Встал и ушел.
— Господи! Хорошо, что вскрытие не делали!
— Я тоже не стал дожидаться, думаю ну его на фиг…
— Сегодня Антошка с Леной должны прилететь в одиннадцать часов самолетом, на похороны…
— Так может позвонить, пока в самолет не сели?
— Не надо, пусть прилетят, — отмахнулся я.
— Ты как дверь то открыл? — спрашивает свояк.
— Стоп! Дорогие мои! Давайте я вам сам всё расскажу! Только вот у вас не найдется бумажки, закурить вашего табачку, а то дома спички забыл? Я в том смысле, что жрать хочу, как медведь бороться.
Довольно быстро Краевский нашел решение. Кабинет географии! Они же в школе! Ну, конечно же! Большие карты мира! Осталось просто, чтобы они показали, буквально ткнули пальцем в карту, откуда они пришли. Но на решение этого простого вопроса ушло уйма времени. Опрос детей при помощи Марии Анатольевны ничем не помог, они с любопытством рассматривали карту, буквально пару секунд, потом стали бегать и шалить. Сразу стало понятно, что с дисциплиной они не знакомы. Впрочем, так же как с письменностью. Раздали им бумагу, карандаши. … Результат. Ни единой буквы или слова. Сплошь какие-то каляки-маляки. Можно, оформлять в багет и продавать на аукционе Сотбис. Пабло Пикассо нервно курит в сторонке. Выбрав подростков постарше, попробовали с ними. Результат нулевой. Им даже рисование каляк-маляк было не по плечу. Скучно им все это. Судя по взглядам между ними, им размножаться интереснее.
Затем, выбрали несколько человек на выбор, с выражением лица не лишенным интеллекта. Один из индивидов, кажется, понял, чего от него добивались, и ткнул пальцем на Балтийское море.
— North field — (северное поле) произнес он.
— Die Nordsee? — (северное море) переспросила переводчица. Тот отрицательно затряс головой, и упрямо повторил:
— Northfield.
Потом повертев в руках карандаш, написал на Франции — Galia, а на Польше — Slowenien.
— Кхы…, - Краевский кашлянул в кулак, — Мария Анатольевна, а на каком языке он пишет и говорит?