Варфоломеевские ночи
Шрифт:
Лозунг "Долой стыд" родился не просто из воздуха, у него были предшественники. Свободные взаимоотношения проповедовали отцы марксизма Мордыхай Леви и Фридрих Энгельс. Карл Маркс жил как бы в коллективном браке, у него были побочные дети, прижитые им от служанок, экономки, но очевидно были дети и на стороне, о которых никто никогда не узнает. Энгельс тоже был за коллективную семью. В "Происхождение семьи, частной собственности и государства", он писал, что верность партнеру "является порождением эксплуататорской морали, принуждающей женщину относиться к своему телу как к товару". Охотно поддерживал такие настроения и председатель Совета Народных Комиссаров Владимир Ульянов (Ленин), в записках членам правительства
В беседа с Лейбой Бронштейном - Троцким Ленин выразил то, что у него на душе кипело и не давало покоя.
– Лейба, ты мой друг и я от тебя ничего не скрываю. Как ты думаешь, нужны ли будут революции бойцы, которые не знают своих отцов, а отцом всех рожденных вне брака, буду я, вождь мировой революции? Как ты относишься к моей философской глубокомысленной идее?
– Положительно, только положительно и еще хочу сказать, что мы оба стали одинаково думать. Представь себе, я тоже думал об отмене брака и хотел с тобой поделиться, но ты меня опередил. Срочно издай Указ "Об отмене брака" и параллельно с ним указ о ЗАГСе. Это так, для прикрытия. Нам нужна безотцовщина, как воздух. И даже тех малышей до трех лет, родители которых подлежат ликвидации, не мешало бы выращивать, как будущих бойцов. Это прекрасный материал я те скажу, Ильич. Подумай об этом. Раз у тебя у самого нет детей, пусть все дети России, что останутся без отцов, ибо мы лишим их отцов, будут твоими, Володя.
– Хорошо, я подумаю об этом.
***
В связи с отделением церкви от государства и гонением на ее традиции, свободная любовь охватила не только гопников и прочий пролетариат, но и в какой-то степени поразила оставшихся жителей Петрограда, которые на фоне общего безумия, попали в яму распутства, называемой свободой любви.
Ленин издал указ "Об отмене брака", а 18 декабря 1917 года об организации актов гражданского состояния (ЗАГС) как альтернативу вековых традиций венчания в церкви. Согласно этому указу гопники и прочий пролетариат регистрировали брак в клубе, парторг или чекист произносил речь, напутствовал молодых как им жить и не отказываться от свободной любви, а потом все пели "Вставай проклятьем, заклеймённый...". Этот указ действовал вплоть до развала СССР, он узаконивал брачные отношения, а позже как бы цементировал семью. Органы записи гражданского состояния и свободная любовь просуществовали недолго, ибо они противоречили друг другу. О семье в советском союзе можно говорить много. Все имущество молодоженов помещалось в два чемодана: в чемодан супруги и чемодан мужа. Молодые жили месяца два вместе, а потом разбегались в разные стороны. Обычно муж брал свой чемодан и уходил навсегда, оставляя бедную женщину в состоянии беременности. Советская власть поощряла безотцовщину, поддерживая ее экономически. Будущие бойцы красноармейцы, а их было сотни тысяч, поклонялись одному отцу Иосифу Сталину.
После Варфоломеевской ночи в Петрограде осталось много богатых домов не полностью разграбленных, а среди гопников, проживающих ранее в городских общежитиях пролетариата тоже были свои активисты. Так некая Мария Клоппоцелова тридцати лет от роду, решила устроить некую коммунистическую ячейку под названием "Свободная любовь", которая стала бы образцом для таких ячеек по всей стране. Своей идеей она поделилась в приемной ЦК. Там выслушав ее, сказали:
– Товарищ, действуй, тебе карты в руки. Занимай любой дом, точнее, один этаж в богатом доме, найди своих единомышленников, и живите в коллективном браке. Приглашайте людей с улицы, особенно стеснительных, и соблюдайте правило: переступил порог, снимай одежду до последней тряпки. Кухня у вас будет общая, посуда общая, отношения между полами свободное. Мы доложим об этом Ильичу и с его одобрения, оказывать вам помощь. Как только коллектив будет сформирован, флаги в руки и на марши по улицам Петрограда, в чем мать родила; приходите со списком в руках, мы вам выпишем продовольственный паек. Он скудный, правда, но сами понимаете: сейчас всем трудно.
Мария, получив благословение, словно на крыльях, помчалась искать свободный, но обязательно богатый дом.
Такой дом сразу нашелся на Английской набережной в престижном районе. Потратив последние гроши, Мария приобрела рулон бумаги и цветные карандаши и попросила продавца написать лозунг: "Долой стыд"!
Ниже мелкими буквами шло сообщение, что по этому адресу принимаются молодые пары, можно и в голом виде для коллективного проживания. Обращаться к коменданту Марии с восьми до десяти вечера.
В тот же вечер, начиная с половины восьмого, у Марии выстроилась очередь. Все пришли, в чем мать родила. Были и такие, у кого свисала одежда с плеча. Это могли быть трусы, а то просто и бруки.
Желающих было в два раза больше, чем она могла разместить на этаже в двух квартирах по четыре комнаты в каждой. В каждую комнату Мария планировала разместить до восьми человек или четыре пары в обнимку каждая...без одежды как пережиток прошлого.
– Я могу взять только шешнадцать, остальные уходите к такой-то матери.
– Мы согласны в колидоре, - умоляла высокая стройная девушка, держась за сучок своего кавалера.
– Прошу вас, нам негде совокупляться и окромя того, ночи сырые и холодные, мы будем выполнять все ваши распоряжения и мыть посуду опосля ужина. Во время совокупления даю клятву не хрюкать, не восторгаться громко и не становиться на четвереньки, шоб все видели.
– А я дрова буду таскать, мне только топор дайте, - заявил кавалер по фамилии Сучок.
– Уговорили. Ладно, беру еще одну пару. А остальные свободны, не х... тут торчать и стены портить. Следите за объявлением. Ежели наша коммуна докажет полезность своего сучествования, мы сможем увеличить площадь, займём третий этаж. Фсе, да здравствует Ильич!
Последнее предложение заставило всех пролетариев вздрогнуть, выпрямить спины и повернуться на сто восемьдесят градусов.
Счастливцы, попавшие в список, бросились наобум занимать комнаты, диваны, кровати и тут же приступили к совокуплению, как животные во время половой охоты.
Комендантша Мария осталась без кавалера и начала скулить. Но это продолжалось недолго. К ней без стука ворвалась блондинка, с впалым животом, стройная высокая и заплаканная.
– В чем дело, член коллефтива, докладай!
– Мой кавалер по фамилии Стручок опосля меня перекинулся на другую коцомолку и обработал ее в три секунды, столкнув ее кавалера на пол. Бедный парень так и остался лежать и вытирать слезы, а та сучка говорит: не отпущу, вот и все.
– Гм, - сказала Мария, - надо было того парня с пола поднять и вся промблема.
– Не могу, - сказал блондинка, - я своего Стручка люблю. Люблю, вот и все.
– У тебя буржуазные предрассудки, я тебя выселю отсюда, и паек ты не получишь. И из коцомола тебя исключат. Поняла?
– Ну и выселяйте, я не могу перестроиться, не доросла.
– Как тебя зовут, милочка?
– Дорой звать.
– Дора, давай так. Ты возвращайся в свою кроватку, а завтра я тебе дам брошюру Ленина. Там все сказано о любви.
– Рази что так, - произнесла Дора и ушла в свою комнату.
Мария ждала новых посетителей, но никто не приходил. Молодёжь успокоилась, а некоторые даже стали посапывать, но прошло не более часа, как послышались претензии, что, дескать, на работу пригласили, а кормить, похоже и не думают.