Вариации на тему
Шрифт:
«Поведение ухудшается!»
«А кошка нашлась!!!»
На сей раз молчание длилось очень долго. И вдруг: «Дневник — не место для отписок. Оставьте его в покое!»
Дрожащими от обиды руками захлопнула я дневник и сунула обратно в ранец. Вот уже много месяцев принципиально не желаю знать, что в нем новенького. В покое так в покое.
НЕБЛАГОДАРНЫЙ
Старая сказка на новый лад
…И когда наконец все девять голов дракона скатились на землю, король выступил вперед и объявил юному храбрецу:
— Теперь,
Только тут юноша обратил внимание на некое существо женского пола, стоящее неподалеку. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, почему дракон до последнего, откладывал этот лакомый кусок.
— О ваше величество, — тихо произнес молодой человек, — честно говоря, я не претендую на полное вознаграждение. Мне достаточно полцарства, а принцессу…
— Никогда! — вскричал король, мигом сообразив, куда он клонит.
— А если бы-я, — продолжал торговаться храбрец, — взял лишь половину половины царства?..
— Нет.
— В таком случае. — вздохнул юноша, — мне ничего не нужно!
— А раз так. — рассердился король, — изволь вернуть дракону все его девять голов! В противном случае твоя собственная скатится на землю, как кочан капусты.
— Это почему же? — побледнел юноша.
— Потому, что я твердо обещал: тот, кто одолеет девятиглавое чудище, получит, полцарства и руку моей дочери. Выбирай, дружок: или все, или прощайся со своей буйной головушкой!
— Что ж, — тяжело вздохнул победитель дракона, — придется взять все.
Эта сказочка вспомнилась мне в одном магазине, где спорили продавщица и молодой человек. Покупатель требовал, чтобы ему продали нужную вещь без нагрузки — какой-то допотопной кепки. В конце концов он отказался от своего желания и пошел прочь… унося на плечах в сохранности свою голову и сердито ворча… Неблагодарный…
НАСТОЯЩЕЕ ХОББИ
Всякому, кто считает себя коллекционером, следует посетить Чюрлисов. А посетив, угоститься чайком из щербатого, с трещиной, шестикопеечного стакана. Это поможет ему набраться ума на целый рубль и научиться отличать настоящее хобби от своих грошовых претензий… Возьмем, к примеру, меня — пока не попала к Чюрлисам, тоже считала себя серьезным коллекционером. Еще бы! Собирала, видите ли, раковины, набила ими целый сундук! Положу, бывало, на ладонь тяжелую перламутровую чашу из пирамиды Хеопса и смотрю, смотрю, глаз оторвать не могу… А в голове разные мысли — о погребенных под песками тысячелетиях, о фараонах, о тайнах пирамид, о разграбленных сокровищах, о конкурсе на рассказ о делах нашей славной милиции, о необходимости врезать в дверь третий замок, поставить пломбу в четвертый коренной сверху, о грабителе — зубном технике… и снова о разграбленных пирамидах, о конкурсе на лучший рассказ из жизни наших славных лесоводов, о том, что пора мариновать дары леса, о конкурсе на маринистскую тему, о… Короче говоря, далеко завели бы меня эти мысли, не заверни я как-то невзначай к Чюрлисам: едва вошла, пришлось зажмуриться — ослепило меня. Лишь когда перестали резать глаза яркие вспышки, сообразила, что виноваты в этом многочисленные вазы. Лучи солнца, проникающие в окна, преломлялись в хрустальных гранях и били по глазам, буквально лишая тебя зрения.
— Мое хобби, — скромно указал Чюрлис на самую большую вазу и щелкнул
Потом растворил дверцу серванта, и я ахнула — столько хрусталя не доводилось мне видеть во всех вместе взятых комиссионках.
— Пока что лишь двести одиннадцать единиц собрано, — самокритично признался хозяин. — Жена развернуться не дает. — Он покосился в сторону кухни.
— Это почему же?
— Собственную коллекцию завела…
Он пальцем поманил в прихожую и открыл дверь чуланчика. И я словно в тропический лес попала — чулан был забит стройными стволами завернутых в целлофан ковров.
— Их у нее пока лишь двадцать пять штук, но зато чистошерстяные! — Чюрлис хотел было для доказательства выдернуть ниточку, да не успел: рука жены выдернула его из чулана за шиворот.
— Осел, — бросила она. — Брехун!
Наверно, хотела сказать: еще так мало сделано, а ты уже хвастаешь, нескромно! Так что недостатка в самокритике ни у него, ни у нее не было. Да… Это семейство владело такой могучей движущей силой современности, что я испугалась, как бы и меня не выдвинула она из дома.
— Вы настоящие чемпионы хобби! — льстиво пропела я.
— Мы? — скривилась жена Чюрлиса, словно перечное зернышко раскусила. — Что мы! Оборванцы мы, а не чемпионы. Кое-кто вон…
— Кое-кто, — бросился помогать ей провинившийся Чюрлис, — кое-кто одни бриллианты ручной огранки коллекционирует!..
— А кое-кто… — снова пырнула его в бок жена.
— А кое-кто только собольи шкурки… только платиновые кольца!..
— Что мы! — повторила жена и, затащив меня на кухню, налила чаю в лопнувший шестикопеечный стакан.
Прихлебывая чай, я поинтересовалась, что они думают о коллекционерах почтовых марок, автографов, спичечных этикеток и открыток.
Чюрлис снисходительно усмехнулся — как старый антиквар, рассматривающий сквозь лупу дешевенький пустячок.
— А что… пусть себе, такие тоже нужны… — великодушно махнул он рукой.
— А вы? — спросила меня его супруга. — Что собираете вы?
— Я… я собираю раковины, — призналась я.
Они переглянулись с едва скрываемой иронией.
— То есть, — поправилась я, — то есть раковины с жемчужинами…
— О! — хозяева приятно удивились. — И… много собрали?
Я со значением приложила палец к губам.
— Ах, так… Да-да… — понимающе кивнула мне хозяйка и любезно предложила: — Не выпьете ли арабского кофе из мейсеновской чашечки?
Я выпила, а вернувшись домой, рассыпала нитку искусственного жемчуга и вложила в каждую раковину по розовому стеклянному шарику — все как-то ближе к тому, настоящему хобби…
ЗАЩИТА
Соискатель Пукас скромненько сидел в уголке, пытаясь скрыть волнение, но пылающая шея выдавала его — он слушал выступление первого оппонента. Зал был битком набит коллегами, родственниками, знакомыми — приглашенными и явившимися без приглашения. В первом ряду восседали две расфуфыренные, как куклы, дочки Пукаса; жена осталась дома накрывать на стол. В воздухе плавал сладковатый аромат роз, то там, то тут шуршал целлофан, в который были завернуты букеты, а в дальнем углу высилось острие огромного медного подсвечника — дар коллег восходящему научному светилу.