Вариант 19
Шрифт:
Оружие оказалось спрятанным в хлеву. Хозяйка принесла заботливо завернутый в мешковину карабин и наган прапорщика.
Заряжая карабин, Катя распорядилась:
— Значит, так, накрывай на стол. Мы голодные. Самогону не забудь. Сами собирайтесь и навстречу хозяину валите. Знаешь, откуда он едет? Ну вот, скажешь своему козлу, что на переговоры ждем. Дурить пусть не вздумает. Мы в хате неделю просидим, никого на сто шагов не подпустим. Из города дроздовцы к нам на выручку живо подтянутся. Всю округу перевешают. Если не хочет хозяин, чтобы хату спалили, пусть
Хозяйка засуетилась. Катя позволила младшим селянкам помочь, и на столе живо появились борщ, вареная картошка, сало, свежий хлеб с зеленью. Катя откупорила бутыль с мутным содержимым. Понюхала:
— Ох, прожигает! Подлечимся. Всё, бабы, проваливайте. И накажите, чтоб не вздумал дурить, по-серьезному разговаривать будем.
Хозяйка, сдергивая с вешалки плюшевый жакет, пробормотала:
— Коров бы надо на луг…
— Успеете, — Катя плеснула в стакан самогона. — Коров ей еще, вот умная какая. Нет, стойте-ка, девок здесь оставишь. Патронов у нас маловато чтобы долгую баталию вести. А то ведь хозяин дуриком с нахрапа полезет, палить начнет. Он у тебя вояка.
— Та якій же він вояк? Яка війна?! Не можу я без дівок йти. Миром говорить — так миром. А пули у нас є. Знайшли випадком. Дурного не подумайте. Сидите, будьте спокійні, - хозяйка метнулась в кухню, загремела горшками.
Катя выглянула следом, наблюдала, как хозяйка торопливо достает из старого чугуна промасленные пачки с патронами.
Милостиво отпущенные Катей хуторяне, оглядываясь, поспешно затрусили по дороге. Хозяйка ухватила молодых за руки, дергая, потащила быстрее.
Катя отошла от низкого окошка, потрогала отвисшие от патронов карманы пиджака.
— Ну, славное воинство, валите отсюда. Держите к лесу, а там и к "железке" выскочите, не промахнетесь. Поднатужишься, прапор, и к своим выйдешь. Смотри, штатный ствол не забудь.
— А вы? — неуверенно спросил прапорщик.
— Что я? Я пошла, — Катя взгромоздила на кус хлеба толстый ломоть сала, накрыла сверху перьями зеленого лука и двинулась к двери.
— Екатерина Георгиевна, а обед? — изумился Пашка.
— Тебе свою долю оставляю, — щедро кивнула девушка. — Закусывай. Сейчас хозяин вернется, компанию тебе составит. Он радушный. Что ты, дурак, глазами хлопаешь? Ноги уноси.
— Нет, насчет патронов я понял, — парень растеряно обозрел стол. — С патронами вы ловко провернули. Но…
— Прота бери, и сваливайте отсюда. Я пойду хозяев встречу, — Катя, запихивая в рот бутерброд, выскочила во двор.
Следом устремился прапорщик:
— Дайте хоть обойму, я тоже пойду.
— Угму?
— Пулю этот пан Петро гарантированно заслужил. За что они сестру так? Она к ним с чистым сердцем шла. Пусть и не от большого ума.
— Хмгу, — согласилась Катя, усиленно работая челюстями, и доставая из кармана часть боеприпасов. Герман в некотором потрясении глядя, как с ее лица осыпаются остатки бурых чешуек, взял
— Подождите! — из двери выскочил Пашка, за ним спешил мальчик со знакомым саквояжем под мышкой. — А мы что же?
— А вы на кой хрен нужны? — удивилась, дожевывая бутерброд, Катя.
— Так напоремся же на бандитов. Уж лучше в засаду сесть. Ствол-то у меня есть, — Пашка взмахнул обрезом.
— Екатерина Георгиевна, мы с вами еще не договорили, — тихо напомнил Прот.
— Вот, блин, — раздраженно пробурчала Катя. — Ладно, держись сзади. А сейчас ногами шевелите, а то упустим хуторянок.
Женщин, соблюдая предосторожности, нагнали у кукурузного поля. Хуторянки поспешно трусили по пыльной дороге, временами испуганно оглядываясь. Катя сразу отвела свою команду поглубже в кукурузу.
— Смысл ясен. Поедут по этой дороге. Ближе к хутору развернутся в боевой порядок. Вот этого нам и не нужно дожидаться. Сейчас местечко удобное найдем.
Катя лежала в тени деревьев. Роща здесь подходила вплотную к дороге. Обзор был неплохой. Впереди дорога катилась под небольшой уклон, уводящий к заросшему пруду, еще дальше виднелись хаты крупного села. По другую сторону дороги, на меже кукурузного поля, засели Пашка и прапорщик. На них Катя не слишком надеялась, — бойцы чисто символические, да и обрезы в настоящей перестрелке оружие крайне несерьезное. Одумается, уползет от греха подальше непримиримая парочка — скатертью дорога. Куда больше Катю беспокоил пацан. Проту было наказано сидеть подальше от засады, у ям, в которых когда-то копали глину. Вроде сидит. Послушный. Ненормальный пацан. Впрочем, сейчас не до него.
Лоб зверски чесался. Катя поскребла, и отдернула руку. Тьфу, черт, вчера вроде кровью истекала, а сейчас свербит как от чесотки. Умыться бы. По правде говоря, чесался не только лоб, но и другие части тела. Бегать в юбке — совершенно идиотское дело.
Катя еще раз проверила оружие. Мосинский карабин был инструментом вроде бы до боли знакомым, но смущала открытая мушка и непривычная прицельная рамка. Ну а в целом, "ствол" не слишком разболтанный. Еще бы тот маузер иметь и нормальный нож. Из хаты Катя прихватила крепенький хозяйственный клинок с замасленной рукояткой — сойдет на крайний случай. Но ведь устаешь от этого кустарного безобразия. Вечно какими-то раритетами пользоваться приходится.
Катя заняла позицию метрах в пятидесяти от дороги. Вокруг редколесье — стрельбе оно мешать не должно. Лето выдалось сухим, от аромата пересохшей дубовой листвы в горле першило. Зато лежишь как на "пенке".
Что-то долго не едут. Хуторянки давно скрылись, а пылающих жаждой отмщения бандюков что-то не видно. Уж не ошиблись ли в расчете маршрута?
Пыль Катя разглядела еще на околице — вот свернули на дорогу, ведущую к хутору. Угу, торопятся. Два экипажа. И верховые. Блин, многовато. Самозарядку бы…. Может, пропустить? Нет, тогда вообще концов не отыщешь.