Вариант «Бис»: Дебют. Миттельшпиль. Эндшпиль
Шрифт:
Шесть самолетов, четыре из них истребители, сели за пятнадцать минут, затем наступила пауза. За исключением штабистов и старших офицеров, никто не знал о том, насколько успешно или не успешно протекал бой, поэтому происходящее было страшным и непонятным.
Из разбитого, покрытого рваными дырами торпедоносца вынули мертвых стрелка и бомбардира, уложив их тела вдоль борта. Пилот сорвал с себя сбрую летного костюма и совершенно естественным движением лег рядом с убитыми лицом вниз. Техники постояли над ним молча, потом повернулись и отошли. Через минуту самолет натужными усилиями был сброшен за борт как не представляющий никакой ценности, кроме музейной.
Пилоты истребителей не смогли добавить к непонятной картине происходящего на севере ничего нового. Их повредили в самом начале боя, когда русские не успели еще создать зону отсечения, занятые более неотложными
В четыре сорок на «Индефатигебл» пришел одиночный «сифайр» с разбитой консолью правого крыла и тянущимися от пулеметных портов горизонтальными полосами копоти. Летчик был цел и эйфоричен. Расстреляв все до последнего патрона и опасаясь за целостность конструкции машины, он вышел из боя в самом его разгаре, решив, что ничем больше не может помочь товарищам. Имитировать атаки на безоружном самолете в бою такого накала было несомненной глупостью, с чем согласились почти все.
Еще через двадцать минут истребители и торпедоносцы начали возвращаться – поодиночке, а чаще небольшими группами по три-четыре машины. Короткая цепочка черных самолетов заполнила воздух над эскадрой движением, вызвав общий подъем настроения. Барражировавшие в небе «сифайры» воздушного патруля ходили над ними плотной «коробочкой», как наседка над цыплятами, собирая рассыпающиеся звенья и подводя их к посадочным директориям.
В течение пятнадцати минут сели все, и лихорадочно работающие матросы начали оттаскивать разнотипные самолеты к носовым подъемникам, стремясь освободить больше места для тех, кто прибудет следующими. Эфир затих, и горизонт тоже очистился, не проецируя более никаких теней. Все ждали, напряженно всматриваясь вперед, куда по-прежнему стремилась эскадра.
Прошло еще пятнадцать минут. За это время на «Формидебл» сел лишь одиночный «корсар». Rebound landing, то, что «русски» [193] называют «дать козла». Это был последний везунчик.
193
Russki – русские; в более узком значении – русские солдаты (в период между мировыми войнами; сленг британской армии; сейчас – общеупотребительное выражение).
Вопреки классической традиции, старшие офицеры вернувшихся из вылета эскадрилий не были вызваны на мостик с докладом – наоборот, командир авиагруппы «Формидебла» сам спустился вниз и в растерянности остановился перед небольшой компанией стоящих плечом к плечу офицеров. Среди серых от усталости лиц он заметил только одно из принадлежавших к аристократии авианосца – командиров истребительных эскадрилий и лидеров звеньев из самых опытных офицеров.
– Периман… – Голос его прервался. – Где твои люди? Где все?..
Ответ майора, с трудом, казалось, держащегося на ногах, был таким же лишенным интонаций, как и его лицо:
– Спрашивай. Отвечу, если что знаю.
Летчик глядел в пространство, застыв лицом, как избитый боксер.
– Рэндалл?
– В рундуке Дэви Джонса [194] .
– Что? А Пэйдж?
– Спекся [195] . – Голос майора приобрел меланхоличный оттенок, что на фоне прежней бесцветности было большим прогрессом.
194
In Davy Jones Locker – умер в море (сленг Королевского флота). Про умершего на берегу моряка сказали бы went to Fiddler’s Green («отправился на морские небеса»). Аналогичное выражение в русском военном сленге первой половины XX века – «в ведомство [генерала] Духонина» или «в штаб Духонина», в американском – «к толстяку Сэму» (т. е. к гробовщику).
195
В английском армейском сленге выражение Used Up («выдохся, спекся») имеет более кардинальный
– Лейтенанты? Дэррил Алленби?
– Лишился места в кают-компании [196] . Я сам видел.
– Уотсон?
– Бролли-хоп [197] . Не повезло парню.
– Кромвелл, Пилкингтон, Фелпс, кто-нибудь?
– Все ушли на закат [198] . Видел, как Джилмор в конце пытался приводниться. Стал землевладельцем [199] .
– Дьявол… Черт его… Бедные ребята. Кто-нибудь еще?
196
Lost the number of his mess – убит (сленг Королевского флота), армеец сказал бы Out of Mess.
197
Brolly-hop – прыжок с парашютом (сленг Королевских ВВС).
198
Went West – отправился на запад (или на закат), убит; это выражение считается поэтическим, хотя произошло из криминальной среды и имело значение «повешен».
199
Became a landowner – умер и похоронен.
– Фитцпатрик. Видел, как он падал. Джерри кончили его в конце концов.
– Они не джерри, Аллан! – Голос сорвался на крик. – Это не джерри! Это чертовы Иваны!!! Как это могло быть?!
– Я не знаю, как это могло быть. Поверь мне, мы сделали все возможное. – Интонации выжившего снова стали ровными и спокойными. – Но от моей эскадрильи осталось три человека. Три. Среди них я, старый пес. И я не знаю, кто еще из моих ребят плавает в пробковом жилете, дожидаясь помощи, которая не придет. Ты видел нас в деле… Какой была эскадрилья, что мы могли… Нас разорвали на части. – Он с болью посмотрел в лицо командиру своей авиагруппы. – Они просто оказались лучше, вот и всё. Как на «Индефатигебле», кто там уцелел? Я видел несколько «сифайров», отходили с боем…
– Не знаю пока. Надо запросить их. Латунные шляпы [200] пока нами даже не поинтересовались.
– Может, ждут, что еще кто-то сядет?
– Я тоже жду…
Они, не сговариваясь, посмотрели в сторону севера, куда продолжали идти оба корабля.
– А ведь это всё… – вдруг произнес командир. – Русские прорвались, и второй волны не будет, ее уже незачем поднимать. И второго Ян-Майена не будет тоже…
– Надо разворачиваться и уходить.
– Да, и послать пару эсминцев в тот район…
200
Brass hats – полупрезрительное наименование штабных офицеров и вообще генералитета.
– Адмирал не позволит. Да и смысла особого уже нет.
– Верно…
Оба помолчали. Остальные летчики, издалека прислушивающиеся к разговору, никак не проявили свое отношение к происходящему. Да и вообще близкий разговор с командиром не был обычной нормой для британцев, особенно из самой метрополии. В таком духе их воспитывали годами.
Советских людей тоже воспитывали, но война у них была несколько иная, чем у англичан, американцев или немцев. Больше всего советский стиль ведения войны напоминал японский. Жизнь человека не стоила почти ничего. Огорчение генералов по поводу гибели солдат было вполне искренним, но в первую очередь из-за того, что теперь нужно перевозить, вооружать и обучать новых. Редкие исключения были любимы солдатами, но большинству было все равно. Генералы и маршалы не должны думать о солдатах как о таких же людях, какими являются все остальные люди на земле. Иначе они не смогут победить…