Вариант 'Омега' (Операция 'Викинг')
Шрифт:
В два часа ночи Шлоссер и Целлариус, выйдя из здания абверкоманды, остановились у своих машин.
– Я лишь передаю приказ адмирала, господин майор.
– Целлариус говорил сухим официальным тоном.
– Через десять дней канал связи должен быть готов.
Шлоссер мял в руке кожаные перчатки и саркастически улыбался.
– Вы можете жаловаться. Казино, "фотоателье", засвеченная абверкоманда, - перечислял Целлариус.
– Ведерников и Зверев. Наконец, Редлих. Все ваши запросы удовлетворялись.
–
– Полковник Редлих - ваше предложение, господин майор. Если через неделю вы не будете готовы, полетите в Берлин.
– Целлариус, козырнув, открыл дверь "хорха". Шлоссер сделал движение, чтобы задержать фрегатен-капитана, но передумал и сел за руль своего "мерседеса".
У дверей кабинета Шлоссера поджидал радист. Он протянул бланк радиограммы:
– Только что получена.
Буквы прыгали и не хотели складываться в слова. Наконец Шлоссер прочитал:
"Откровенность "Штабиста" вызывает подозрение, от вербовки воздержитесь. Работайте с "Курсантом", расширяйте связи в разведшколах".
Несколько секунд Шлоссер стоял с закрытыми глазами.
Проплыла вереница фамильных портретов, качнулась и исчезла. Застыл перед глазами отец. Старый генерал сидел в кресле и, недовольно морщась, читал газету.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Итак, все провалилось. Москва санкцию на вербовку полковника не дала. Шлоссер поставил себя на место неизвестного русского шефа. Что могло насторожить? Почему отказываются от вербовки ценного агента? Можно не полностью верить информации, перепроверять ее... Но зачем отказываться?
Шлоссер зашел в ванную комнату, сняв пиджак и рубашку, подставил голову под струю холодной воды. Растерся полотенцем, оделся и причесался.
Времени нет. Он был уверен, что полковник Редлих заинтересует русских, и не приготовил запасного варианта. Майор вновь сел в машину и через несколько минут был в особняке. Барона встретил рыжий унтер.
– Слушаю, господин майор.
– Свари кофе, пригласи ко мне капитана.
– Разбудить?
Шлоссер не ответил, заложив руки за спину, стал разгуливать по гостиной, стараясь не смотреть на портреты.
Кофе давно был подан, капитан все не появлялся.
Шлоссер не знал, зачем вызвал русского, о чем станет с ним говорить. Капитан вошел, чуть припадая на больную ногу, ни о чем не спрашивая, уселся в давно облюбованное им кресло.
– Чудесная ночь, майор, - сказал он, оглядел кофейный сервиз, налил себе кофе.
– Я спал как младенец.
Шлоссер хотел было спросить, не связан ли хороший сон с убийством гестаповца, но воздержался и молча протянул капитану шифровку Москвы. Русский перечитал несколько раз, повертел листок, зачем-то посмотрел с обратной стороны, бросил его на стол.
– Се ля ви, майор. Москва отказывается от вербовки полковника. Он посмотрел на Шлоссера.
– Пути господни неисповедимы. А вы, барон, допустили ошибку, не надо было спрашивать у Центра разрешения на вербовку. Просто сообщить о вербовке как о состоявшемся факте.
Шлоссер молча наблюдал за ним: знает русский причину отказа или нет? Скорин сохранял полнейшую серьезность.
– Я не скрываю удивления, капитан, - медленно произнес Шлоссер. Для меня это лишь поражение, а для вас - смерть. Не хочу пугать, но вы больше не нужны, капитан.
– На полковнике Редлихе свет клином не сошелся, - быстро ответил Скорин.
– Мне нравится ваша заинтересованность в жизни, капитан. Вы перестали быть фанатиком. В конце концов все символы и убеждения умирают вместе с человеком. Признаюсь, это относится не только к вам, но и ко мне.
– Центру не понравился болтун Редлих, значит, его нужно заменить.
– Скорин поднялся, достал из буфета бутылку.
– Выпьем, майор, я к вам привык...
– Он не закончил фразу, махнув рукой, наполнил бокалы.
Выпили, помолчали.
– Если даже найти замену, то не хватит времени, - сказал наконец Шлоссер.
– Я так и думал, майор.
– Скорин снова налил коньяк.
– Я не верил, что там согласятся на сентябрь. Сколько времени у вас осталось?
– Дней десять.
– Шлоссер неожиданно рассмеялся.
– А ловко я вас заманил, капитан.
– Не понял.
Шлоссер рассказал Скорину, как разрабатывал операцию, как нашел Зверева и забросил его в Москву, как организовал фотоателье и казино. Скорин слушал с неподдельным интересом.
– Абвер может гордиться вашей работой.
– При чем здесь абвер, капитан?
– разливая остатки коньяка, раздраженно спросил Шлоссер.
– Каждый работает и отвечает за работу сам.
– Жаль, что талантливый человек служит грязным людям.
– Я служу Германии.
– Германии фашизм не нужен.
– Опять демагогия, капитан.
– Хорошо. Оставим высокие материи. Поговорим о Георге фон Шлоссере. Вы же деградируете. Нельзя, работая рядом с Маггилем, оставаться человеком.
– Оценивается только результат. Все остальное чушь, капитан.
– Ну-ну. Я вам напомню этот разговор.
Скорину не нужно было изображать опьянение, у него действительно кружилась голова. Он попросил свежий кофе. Шлоссер позвонил, когда рыжий слуга появился, барон указал на стол:
– Все убрать, подать свежий кофе. Быстро!
Пока охранник бегал на кухню и обратно, молчали. Шлоссер раздумывал: как русскому удалось выследить Вальтера? Скорин, радуясь, что Костя оказался на редкость оперативным, решал вопрос: переходить в наступление или нет? Решил чуть позже провести разведку боем.