Вариант 'Серая Гончая'
Шрифт:
5.
Капитан первого ранга Оливер Редстоун, начальник военно-морской лаборатории, начинал свой рабочий день в восемь утра. Хотя официально установленным распорядком для всех сотрудников предписывалось приступать к работам часом позже. Без четверти восемь Редстоун позвонил лейтенанту Чарльзу Фланку и попросил срочно зайти к нему. Лейтенант вошел, слегка недоумевая, что могло служить причиной столь раннего звонка. Он даже позавтракать не успел, не говоря уже о том, чтобы высушить волосы после утреннего купания. - Вы читали вечернюю "Кропикл", Чарльз? - Нет, кэптен. Я подписываюсь на единственное издание, которое заслуживает внимания, - "Технологический вестник". - Напрасно, Даже в нашей провинциальной старушке иногда попадаются любопытные вещи. Вот, просмотрите.
– И Редстоун протянул лейтенанту газету, отчеркнув синим карандашом заинтересовавшую его статью. - "Мессия придет из Моллесворса", - прочел тот вслух заголовок, не скрывая сарказма. Фланк испытывал к начальнику странное чувство. Он высоко ценил в нем уникальную способность пускать в дело даже самые, казалось бы, пустяковые изобретения, и в то же время терпеть не мог поучительного тона, о которым Редстоун всякий раз обращал его внимание на эти самые пустяки. А ведь он, Чарльз Фланк, - выпускник знаменитого Массачусетского технологического института, в стенах которого создавалось практически все от орбитальиых станций до боевых лазеров... Лейтенант брезгливо отодвинул от себя газету, и та, шурша, полетела на пол. Редстоун спокойно поднял ее и еще раз протянул Чарльзу: - Напрасно, мой друг, вы так пренебрегаете трудом ребят из "Кроникл". Возьмите и прочитайте внимательно. Берите, берите, краска уже давно подсохла и не пачкает пальцы. Я для вас специально отчеркнул одно место вон там, в самом конце статьи. Прочтите-ка его вслух. - "Одорология делает первые, пока еще робкие шаги по дороге иэ Моллесворса к Литтлвуду, - сделав над собой усилие, прочитал Фланк.
– А оттуда, мы уверены, она разойдется по всему свету. Ведь принципы, открытые доктором Бенджамином У. Красом, можно положить не только в основу синтезирования новых и привычных всем нам запахов, о чем говорилось выше, но и для идентификации того или иного источника запаха. Как делает это самец "ночной красавицы", способный распознать свою самку по следу ее полета на расстоянии двадцати миль". Честно говоря, сэр, я не вполне понимаю, какое отношение имеют ночные бабочки к тому, чем занимается наша лаборатория? - Молодость не всегда означает преимущество, Чарльз. Не обижайтесь на старика.
– Фланк невольно окинул взглядом по-юношески стройную фигуру капитана первого ранга, легко и быстро передвигавшегося по кабинету.
– Но мне хотелось бы видеть вас в моем кресле после того, как уйду в отставку, а поэтому я считаю себя вправе давать вам отеческие советы. Доктор Крас, если репортер сумел правильно передать суть изобретения, придумал идентификатор. А если это так, то отныне ни один объект на земле или под водой не останется неопознанным... - Мве это ни о чем пока не говорит, - с досадой ответил Чарльз. И потом, этим ведь занимается лаборатория в Крестоп-бич... - А теперь займемся мы, Чарльз! Мы разработаем наши идентификаторы по всей матушке-земле, как сделали это парни из погранохраны, утыкавшие границу чувствительными датчиками, которым под силу зафиксировать даже рост травы... Лейтенант Фланк задумчиво взял газету, снова перечитал отчеркнутый текст, затем принялся за всю статью с самого начала, внимательно поглядывая на снимки. Наконец он поднял голову. - Но это будет безумно дорого, шеф. - Посмотрите на карту, Чарльз, - пригласил его Редстоун, довольный тем, что лейтенант уже включился в работу. Он нажал на одну из кнопок пульта, установленного на рабочем столе, и стенная панель мягко заскользила в сторону, открывая огромную карту Мирового океана. Тонкими ниточками на ней были обозначены важнейшие коммуникации, линии прокладки межконтинентальных телефонных кабелей и подводных трубопроводов, а также районы, патрулируемые атомными субмаринами. - Мы оставим сушу другим, а вот океан...
– Редстоун подошел к карте вплотную.
– Океан будет под нашим контролем. Весь, до последнего дюйма1 - Но ведь он в десятки раз обширнее суши!
– воскликнул изумленный лейтенант. - Присмотритесь внимательнее, Фланк. Видите, густота линий различная. Здесь их много, а тутводная пустыня. Как вы думаете, станем ли мы забрасывать идентификаторы
Через десять минут лейтенант Фланк спустился в гараж, сел за руль серого "форда-мустанга" - приземистой спортивной машины, достал из нагрудного кармана маленький черный свисток и сильно дунул в него. В ту же секунду над массивной металлической дверью загорелась красная лампочка, и дверь бесшумно заскользила влево. Лейтенант повернул ключ зажигания, затем вырулил на бетонную дорожку и посмотрел на часы. Было ровно девять утра. Он откинулся на спинку сиденья, крепче сжал руль и медленно утопил педаль акселератора. Машина вздрогнула и, резко набирая скорость, понеслась мимо низко подстриженных кустов живой изгороди. Одни за другими распахнулись еще двое ворот, и сзади остался тихий мирок лаборатории. Дальше только шоссе змеилось под колесами. Фланк мчался по дороге, не замечая ничего, кроме прерывистой линии осевой разметка: до Моллесворса было чуть больше двухсот миль...
Было ровно девять, когда на пульте у Сондерса загорелась лампочка селекторной связи. Он нажал клавишу и почтительно произнес: - Доброе утро, шеф. Вместо обычного приветствия из динамика донеслось нечто невразумительное, и Сондерс понял: банкир сегодня не в духе. - Зайдите ко мне. - Да, сэр, - упавшим голосом отйетил клерк. Захватив с собой папку с последними телеграммами, он поспешил к директору банка. Гарольд Канарски, полноватый меланхоличный мужчина, против обыкновения расхаживал по своему кабинету. В любое другое время, когда бы Сондерс ни был вызван к директору, Канарски неизменно сидел в глубоком низком кресле перед экраном дисплея, внимательно следя за сменяющимися графиками, столбцами цифр, и даже разговаривал со своим помощником, продолжая манипулировать клавишами. Уже одно это озадачило Совдерса, он терялся в догадках, не представляя, что же могло послужить причиной беспокойства, но ничего дельного придумать не мог. Положение "Литтлвуд сити банка" в мире финансовых операций было так далеко от плачевного, что Сондерс тут же отмел всякую мысль о банкротстве. Все сделки контролировались опытными экспертами, и тут не могло быть никаких неожиданностей. А любые другие причины попросту не в состоянии вывести директора из равновесия. - У вас мозги ящерицы, Сондерс!
– без всяких предисловий зло сказал Канарски.
– Вы никогда не сядете не то что в мое кресло, но даже на стул директора правления самого захудалого банка. Несмотря на все ваше старание выпрыгнуть из кожи вон. - Но позвольте...
– слабо запротестовал Сондерс, все еще не в силах понять, откуда дует ветер.
– Я не понимаю... - Вы, именно вы втравили меня в сомнительную аферу с этим двигателем! Ничего, кроме чистых убытков и насмешек, мы не приобрели. Теперь скажите, не вы ли вчера принимали этого изобретателя? - Какого?
– от страха голова Сондерса соображала туго. Он напрочь забыл об утреннем посещении доктора из сельскохозяйственной школы. - Вот этого!
– Директор правления швырнул клерку вечернюю "Кроникл".
– Я не знаю, за чей счет вы это сделаете, но этот человек уже сегодня к вечеру должен быть в банке. Кстати, потрудитесь заказать ему номер в отеле. Завтра утром, ровно в девять, вы должны стоять с ним передо мною. И пусть захватит свои одорофоны. Для него у нас найдется десятка два заводов, готовых заполнить рынок этими игрушками. - А если он откажется?
– несмело спросил Совдерс, припоминая подробности того злополучного визита. "Гроза, кажется, проносится мимо, - мелькнуло у него.
– Если дело только за поездкой и гостиничным номером, то я очень дешево отделался". - Не откажется, Сондерс. Человек, который вас вчера проклинал, огорченный отказом, сегодня о восторгом назовет вас благодетелем, если вы ему выдадите сумму, которую он просил. Кстати, сколько он запрашивал? Сондерс промычал что-то невразумительное. - Ладно, идите, я вас уже простил. Но помните: служащие моего банка должны быть дальновидными людьми. Сондерс слегка поклонился и бесшумной мышкой выскользнул из кабинета директора. За дверями его вид преобразился. Теперь он размашисто шагал по коридору, небрежно кивая проходившим мимо сотрудникам, и даже не думал о том, что слова об униженной благодарности относятся и к нему тоже. "А ведь он и в самом деле похож на ящерицу", - с неприязнью подумал Канарски, едва только дверь за Сондерсом закрылась. Он явственно представил себе бесцветное лицо клерка, его тонкие пальцы и сухие бескровные губы. Директор ругнулся и, чтобы как-то отвлечься, потянулся за газетой. - "Мессия придет из Моллесворса", - медленно прочел он вслух название статьи.
– Если только мы запустим в производство все те штучки, о которых здесь понарассказано... Канарски поудобнее уселся в кресле и на минуту прикрыл веками глаза. Монопольное владение патентами запаховой индустрии сулило столь же стремительный расцвет Литтлвуда, как и Селиконовой Долины - родины отечественной радиоэлектроники. А это значит, что его банк сможет резко повысить масштаб операций, финансируя производство одорофонов. Директор посмотрел на карту округа. Небольшим бурым квадратиком на ней был изображен Моллесворс. Он висел на тонкой паутинке шоссе, как паучок. Такими же ниточками были связаны с Литтлвудом другие городки, население которых прибывало в счастливом неведении о далеко идущих планах банкира. Канарски изучал карту несколько минут, словно хотел запомнить ее иавсепда, а потом подошел к окну. Сондерс как раз выходил из оффиса. За ним по ступенькам тянулась изломанная длинная тень. "Ну что же, серая ящерица, дерзай, - подумал банкир.
– Но в директорское кресло ты никогда ие сядешь".
6
Стив остановил машину перед домом доктора и с удивлением заметил сидевшего на ступеньках крыльца мужчину в сером костюме. "Бен, наверное, пошел к Сью, - подумал он.
– А этому что здесь нужно?" - Эй, приятель, - окликнул он мужчину, давно поджидаете доктора? Незнакомец торопливо поднялся и пошел навстречу Стиву. - Вы не могли бы мне подсказать, где я могу увидеть доктора Бенджамина Краса?
– спросил он у репортера. Стив смотрел на него с любопытством. "Ага, забегали! Теперь вам всем вдруг понадобился Бен. Постой, постой, а не тот ли это клерк из банка, которого доктор так поносил?" Стив смотрел на малосимпатичное лицо подошедшего, и сомнения оставляли его. Репортер живо представил, какой неприятный разговор произошел у этого клерка с его шефом, как торопливо он купил билет на вокзале, как в поезде внимательно читал газету, которая теперь торчала у него из бокового кармана. Взгляд Стива скользнул по заголовку. Так и есть, его родная "Кроникл"! - Вы из "Литтлвуд сити банка"?
– спросил Стив, игнорируя вопрос незнакомца. - Откуда вы узнали?
– изумился тот и тут же спохватился: - Ага, в статье о посещении банка было написано... А вы, вероятно, газетчик? - Вы угадали, мистер. Я - Стивен Корнейв, ведущий репортер "Литтлвуд дейли кроникл", - не без тени превосходства представился Стив. - Ральф Сондерс, - в свою очередь назвался мужчина, но сообщать о своей должности у него не хватило решимости. - Так значит, Литтлвудокий городской банк решил облагородить свой оффис новыми ароматами?
– не без доли иронии спросил Стив.
– А как же классическое выражение "деньги не пахнут"? Насмешливый тон подействовал на Сондерса самым лучшим образом. Он вновь обрел решимость. Тем более, он не сомневался, что репортер знает, куда мог уйти доктор и когда вернется обратно. - Деньги и в самом деле не пахнут, мистер Кориейв, а вот некоторые наши клиенты...
– И клерк выразительно посмотрел на репортера. Стив расхохотался: - Так вот почему вы воротили нос, когда у вас сидел Бен? А что же теперь? Вы полюбили запах коровьего эскулапа? - Я не собираюсь состязаться с вами в остроумии, мистер Корнейв. К тому же у меня к доктору Красу очень серьезное дело. Не затруднит ли вас объяснить мне, где я могу найти доктора? - Не затруднит, тем более что он мне самому нужен позарез. Наша газета приобрела у него монопольное право на все, связанное о одорологией... Стив внимательно смотрел, какой эффект его слова произвели на Сондерса. Клерк поджал губы. "Кабинетная крыса, - подумал Стив, представляя, как отреагирует Крас, встретив его вновь.
– Да он, пожалуй, сейчас же пошлет тебя к чертовой бабушке!" - Ладно, пойдемте к машине. У доктора есть подружка. Он наверняка у нее. Они сели в машину Стива, и "ситроен" быстро покатил по тихим улочкам Моллесворса. Дверь им открыла черноволосая симпатичная женщина, и Стив сразу же оценил выбор Краса. - Но его не было у меня со вчерашнего вечера,- с некоторой растерянностью ответила Сьюзен на вопрос репортера.
– Он приходил с газетой, но не захотел остаться у меня. Сказал, что хочет сегодня ночью поработать, что в голову к нему пришла одна стоящая идея. Он и раньше нередко так поступал, я уже привыкла к этому. - Извините, миссис. Мы тогда подождем доктора у него дома. - А если он будет звонить, что ему сказать? - Скажите, что приезжал Стив из "Кропикл", он поймет. - А, так это вы писали о Бенджамине? - Да. А что, там что-нибудь не так?
– спросил Стив, прекрадио зная, что статья понравилась Сью. Иначе доктор не стал бы приносить ее женщине. Но репортеру ужасно захотелось, чтобы она похвалила его в присутствии этого неприятного Сондерса. - Нет, что вы, мне она очень понравилась. Может быть, только излишне смело вы сравнили его с мессией... - Что вы, если только Бенджамин сможет воплотить все в жизнь, его будут благодарить миллионы. - Мы могли бы помочь доктору, - влез в разговор и Сондерс, которому страшно не понравилось, что репортер распоряжается доктором, как будто своей собственностью. - О, извините, Сьюзен, я забыл вам представить мистера Сондерса из городского банка. Соидерс хотел было слегка поклониться, но репортер тут же добавил: - Он тоже упомянут в статье. Сондерс бросил негодующий взгляд на Стива, но тот смотрел на Сьюзен. Она мило улыбнулась и примирительно сказала; - Заходите ко мне, выпьем по чашечке кофе. Доктор никуда не денется. Он скорее всего зашел в школу. Директор снова разрешил ему пользоваться лабораторией.
В доме Стив с интересом рассматривал обстановку. Она была довольно скромная, но со вкусом подобранная мебель, шторы на окнах и светильники в разных углах комнаты создавали ощущение уюта и благополучия. - Хотите, я включу одорофоп?
– спросила хозяйка. - О да, если можно, - сразу же откликнулся Стив, и подумал о том, что доктор, в сущности, одинокий добряк, по-своему привязанный к этому дому. Надо же, сделал ей подарок, лучше которого и придумать нельзя. А если бы ему пришлось дарить что-нибудь любимой женщине, что бы он ей принес? свежий отгиск газеты? Запись какого-нибудь интервью?.. Запахло востоком, будто зажгли сандаловую веточку. Стив расслабленно сидел в кресле и старался представить, что делает в такие минуты Крас. Сондерс нетерпеливо ерзал на стуле. Ему было все равно, чем бы ни пахло. Перед глазами стояла одна и та же неприятная картина - расхаживающий по кабинету шеф. Дело стояло на месте, а время подходило к обеду. Сондерса сверлила одна мысль; где этот проклятый доктор? Хозяйка вкатила поднос с чашечками, кофейником и сахаром. - Боже, я совсем забыла, - сказала она и торопливо включила магнитофои. Теперь звук нежной мелодии смешивался с тонким ароматом, источаемым одорофоном, и запахом хорошо поджаренных кофейных зерен. - Сью, я завидую вам белой завистью. У вас такой славный приятель, галантно сказал Стив.
– Честно говоря, я жалею, что не выпросил у него один из таких аппаратов. - Это нетрудно сделать, - ответила женщина.- Бенджамин одержим идеей сделать счастливым весь мир, вот мы и попросим его начать с вас. Так, болтая непринужденно и легко, они выпили кофе, не замечая нетерпения Сондерса. Но первым из-за стола поднялся Стив. Клерк с облегчением вскочил вслед за ним и долго, с притворной любезностью благодарил Сьюзен за угощение. Но когда Стив сказал ей, что они скоро вернутся вместе с доктором, Сондерс помрачнел. "Ну уж нет, репортеришка. Ничего у тебя не выйдет на этот раз. Дай мне только поговорить с доктором", - подумал он, решив держаться за Стива до той поры, пока они не найдут изобретателя. В лаборатории доктора тоже не оказалось, и Стив решил снова отправиться к нему домой. Когда они подъезжали к особняку Краса, Стив увидел стоявшую у ворот соседнего дома старуху. Он притормозил и спросил: - Мэм, вы не могли бы подсказать, где доктор Крас? - Доктор Крас, доктор Крас, - пробурчала та.- Все сегодня с ума посходили из-за этого доктора. Стоило одному дураку написать о нем в газете... При этих словах Сондерс злорадно ухмыльнулся и искоса посмотрел на Стива: съел, приятель? - А что, им уже интересовался кто-нибудь?
– спросил Стив, не обращая внимания на неприязненный тон старухи. - А вам-то какое дело, приходили к нему или нет?
– в свою очередь спросила старуха.
– Вы что, из полиции или из налогой инспекции? - Нет, мы просто приятели Вена, - как можно небрежно ответил Стив. - Уж больно ты молод дружить с ним, - с недоверием сказала старуха. Стив решил не спорить. Все равно, что она говорит, лишь бы ответила, где доктор. Видно было, что она что-то знает, но зависть мешает сразу сказать об этом. Это же надо, о беспутном докторе, от которого даже жена сбежала, написано в газете! Наконец старуха решила сжалиться: - Был у него утром один мужчина. Они пробыли в доме с полчаса, а потом сели в машину и уехали. - Куда?
– в один голос спросили Стив и Сондерс. - Почем мне знать? Я не страдаю от излишнего любопытства. Не то что некоторые...
– съязвила старуха. "Как бы не так, - подумал Стив, - сама небось все глаза проглядела, старая ведьма". А вслух сказал: - Не припомните ли, мэм, какая у того мужчины машина была? Может быть, вы и номер случайно запомнили? - Зачем мне он нужен, номер. Да и не разглядеть было. Я только помню, что машина была серая. - А марка какая?
– оживился Стив, рассчитывая, что наводящими вопросами заставит старуху вспомнить и все остальное. - Но разбираюсь я в этом. Она была низкая такая, и нос у нее длинный, острый, как у гончей. - Не густо, - сказал Стив, закусывая нижнюю губу. Он старался придумать что-то, но ничего путного в голову не приходило. И тут его осенило, Он вернулся к машине, взял диктофон и снова пошел к старухе. - Не могли бы вы рассказать что-нибудь о докторе?
– вежливо попросил он.
– Как вы его воспринимали? Было ли в нем что-нибудь необычное? Увидев диктофон, старуха утратила к Стиву всякий интерес. Она молча повернулась и ушла. Стив немного растерянно посмотрел ей вслед и вернулся к машине: На Сондерса было жалко смотреть, до того несчастным было лицо клерка. - Вы что намерены делать?
– спросил он у Стива. - Ничего, ехать домой, - ответил репортер.
– У меня, знаете, работа... - Да-да, - закивал головой Сондерс, - я вас понимаю. А что же делать мне?
– жалобно спросил он. - Это ваше личное дело, - сердито ответил Стив, которого клерк уже начал раздражать.
– Единственное, что я могу для вас сделать, - это подбросить к вокзалу. И упомянуть в следующей статье, что вы решили загладить свою вину перед доктором. Надеюсь, вы за этим приезжали? Сопдерс смутился. Стоит только рассказать об этом репортеру - назавтра весь округ будет знать, что банк собрался финансировать изобретателя. Но и соврать Сондерс не мог: не поверит. Поэтому он только кивнул головой.
– Очень рад познакомиться с вами, доктор.
– Редстоун шагнул навстречу вошедшим.
– Я начальник здешней лаборатории. Надеюсь, что после небольшой экскурсии вам не захочется никуда от нас уезжать. Лучшие условия для работы трудно представить. Впрочем, что же вы стоите, присаживайтесь. Что выпьете с дороги? Не правда ли, лейтенант Фланк - отчаянный гонщик? Доктор стоял перед Редстоуном, слегка ошеломленный таким бурпым натиском. Двухчасовая гонка в сером "форде" утомила его. И в то же время разговор с Фланком взбудоражил доктора. Пока они ехали, Крас успел вкратце изложить теорию происхождения запахов. Быстро уловив ее суть, лейтенант поразился логичности и стройности выводов доктора. Газетчик написал о том же самом куда сумбурнее. Доктор согласился доехать с Фланком только затем, чтобы посмотреть, каковы будут условия работы в лаборатории. Ни высокое денежное вознаграждение, ни иные блага, о которых упомянул лейтенант, его не волновали. Если только военные смогут наладить дело, тогда у него будут и деньги, и слава, и возможность полностью отдаться одорологии. - Вы знаете...
– доктор слегка замялся.
– Простите, мистер Редстоун, но я не знаю, как мне вас называть. Вы военный... - О, это совершенно неважно. Называйте, как вам больше нравится. За исключением лейтенанта Фланка, у нас в лаборатории больше нет военнослужащих. Поэтому мое звание весьма символично в этих стенах. - Я понял вас, мастер Редстоун. Извините, но мне бы сначала хотелось осмотреть лабораторию. - Нет ничего проще, - откликнулся тот.
– Я вас буду сопровождать и отвечу на любые вопросы. Лаборатория изумила доктора. Больше всего впечатляли порядок и чистота во всех помещениях, куда они заходили. Дома Крас мог легко мириться с книжными завалами на письменном столе, с обломками трубок и прочим мусором, которым был усеян пол, по здесь, где, возможно, будут рождаться его новые приборы, ему хотелось видеть идеальную чистоту и порядок. Когда он сказал об этом Редстоуну, тот с улыбкой ответил: - Есть еще и четкий распорядок дня. Вот две вещи, которые мы неукоснительно требуем от персонала. Все остальное, включая даже ваши прихоти, мы оцениваем как должное, если вы хорошо работаете. Но, как я понял из статьи в "Кроникл", больше всего, доктор, вы мечтаете о свободном и вдохновенном труде. Поверьте мне, здесь вы найдете и то, и другое. Капитан первого ранга был вправе гордиться своим детищем. Мало того, что военно-морская научная лаборатория была оснащена самым современным оборудованием, небольшие цеха ее производственного сектора позволяли в кратчайшие сроки выполнить в металле или любом синтетическом материале самый сложный проект. Доктор внимательно осматривал станки-роботы. "Да, старине Сэму такие даже не снились, - подумал он.
– Похоже, что здесь я и в самом деле смогу сделать все то, о чем даже мечтать не мог всего лишь день назад". - Мистер Редстоун, - обратился Крас к кэптену, - я не буду больше ничего осматривать. Я все понял. Здесь мне будет радостно работать. Но...
– Он замялся, на зная, как сказать о том, что его беспокоило. Редстоун терпеливо ждал, не торопя доктора. - Я не знаю, в какой мере я могу афишировать свою работу в стенах вашей лаборатории. Она наверняка засекречена... - Дорогой доктор, - улыбнулся Редстоун, - вас, видимо, смущает принадлежность лаборатории к военному ведомству? Смею вас заверить, в этом нет ничего предосудительного. Скажите, ваше изобретение может быть обращено во вред человеку? - Нет, - решительно ответил Крас.
– Конечно, можно синтезировать неприятные запахи, но они не приводят к каким-либо изменениям в организме. А тем более к болезням. - Вот видите! Стало быть, занимаясь созданием своих приборов, вы будете приносить только пользу. К тому же любое ваше изобретение здесь будет защищено патентом. Вы один будете распоряжаться приборами. Мы лишь посредники. Крас с недоверием посмотрел на Редстоуна. Он хотел что-то сказать, но тут дверь в цех бесшумно открылась, и в помещение вошел темноволосый человек невысокого роста. Заметив его, кэптен обрадованно сказал: - А вот и Лэрри, наши золотые руки! - Я просто придаток к вашей золотой голове, полковник, - ответил тот, бесцеремонно рассматривая доктора.
– А это тот самый человек, о котором писала "Кроникл"? Красу не понравился ни сам Лэрри, ли его тон, он едва сдержался, чтобы не ответить ему что-нибудь резкое. Однако Лэрри без всякого стеснения подошел к нему, протянул руку и сказал: - Лэррп Стикс, хозяин всего этого.
– Он обвел широким жестом помещение. Я думаю, доктор, что вы будете довольны моей работой. Только у меня будет один уговор; давайте сразу говорить друг другу "ты". Здесь можно церемониться лишь с двумя людьми, - добавил
– нетерпеливо спросил Лэрри. Надеюсь, мы станем друзьями? - Думаю, что да, - ответил вместо доктора Редстоун. - А почему мистер Стикс называет вас полковником?
– не удержался Крас. - Ему так проще, - сказал Редстоун. - "Кэптен" - это слишком смахивает на пароходного папашу, а говорить "капитан первого ранга" слишком долго. На ненужном я привык экономить, охотно объяснил Лэрри.
– Ты можешь меня звать даже Лу или Лэ, как захочется. Послушай, Бон, - оживился он, -а ты в моей комнате можешь установить приборчик? - Какой?
– не понял Крас. - Ну тот, про который в газете расписано. Я хочу быть первым, кого ты осчастливишь. - Ты не станешь первым, Лэрри. Первый, вернее, первая, уже есть, - сказал доктор и только сейчас вспомнил о том, что, уезжая, забыл предупредить Сьюзен, как следует пользоваться одорофоном.
– Мистер Редстоун, могу я позвонить отсюда в Моллесворс? - "Мистер" тоже неплохо звучит, не правда ли, полковник?
– вставил Лэрри прежде, чем Редстоун ответил Красу. - Если у вас остались близкие в Моллесворсе, вы можете пригласить их сюда, - сказал Редстоун таким тоном, словно они стояли в холле какого-нибудь пансионата. - А вы разве не боитесь?..
– начал было Крас, но Редстоун громко рассмеялся: - Дорогой доктор, мне кажется, вы своей излишвей мнительностью только изводите себя. Ничего, через пару дней вы освоитесь в здешних стенах и поймете, насколько необосноваины ваши предположения. Не так ли, Лэрри? - Вы, как всегда, правы, полковник. Он будет жить рядом со мной? - Этот вопрос не ко мне. Как доктор захочет, так и будет. - Он захочет, я уверен, - нагловато усмехнулся Стикс. Когда Редстоун показал ему комнату, в которой он будет жить, Крас не удержался и спросил, что за человек Лэрри Стикс. - Лэрри - славный малый. И я ничуть не преувеличил, оценивая его руки. Мне иногда кажется, что ему по силам сделать механического человека и вдохнуть в него жизнь. Ваши одорофоны, простите,- детские поделки по сравнению с тем, на что способен Лэрри. Завтра же вы сами в этом убедитесь. Кстати, с ним дружат все конструкторы, которые работают в лабаоратории. Лэрри внимателен к каждому, и вашими идеями заболевает так, словно они им самим выношены и выстраданы. "Редстоун, похоже, привык в людях видеть только хорошее или старается не замечать изъяны, - подумал Крас, даже не подозревая, насколько близок к истине.
– Ну что ж, поживем - увидим". - Скажите, мистер Редстоун, - спросил он, - как много здесь людей? Уже сколько ходим, а видели только одного. - Все работают. Я ведь вам сказал, что у нас твердо выполняется распорядок дня. Сейчас послеобеденные часы. А всего у нас четыре конструктора, два инженера-технолога, один механик - Лэрри, ну и повар, экономка... Плюс два шофера и один человек охраны. - Только один?
– удивился Крас. - Сюда практически невозможно попасть постороннему человеку, - ответил Редстоун.
8
Некогда бухта Фиалок была пустынным берегом. В годы знаменитой калифорнийской "золотой лихорадки" сюда заходили корабли с севера. Эта с виду уютная и тихая бухта была ужасной западней. Под ее голубыми безмятежными водами притаились острые рифы, о которые пропороло свое брюхо не одно судно. И поскольку золота здесь не нашли, а в скором времени до Литтлвуда, тогда еще старательского поселка, протянули железнодорожную ветку, на бухту Фиалок как на возможный удобный порт махнули рукой. Иногда по воскресным дням сюда приезжали горожане на пикник, в остальное же время здесь было тихо и пустынно. Здание военно-морской лаборатории, построенное у самой кромки моря, издали походило на корпус пансионата. Та же белизна стен, те же крытые солярии, цветущие, клумбы и аккуратно подстриженные кустарники. С низко летящего вертолета ее запросто можно было принять за скромный отель. Крас с любопытством разглядывал окружающий лабораторию пейзаж. Лучи клонившегося к закату солнца постепенно меняли окраску моря, ярко голубевшего под чистым и высоким небом, подобно лепесткам фиалок. "Может быть, от этого и пошло название бухты?" - подумал он и, наклонившись к воде, потрогал ее рукой. Приятная прохлада щекотала влажную от пота ладонь. - Ну что ж, - произнес он вслух, - мне здесь нравится. - Ну, как вам здесь?
– сказал кто-то за спиной, словно подслушав его слова. Доктор резко выпрямился и с неприязнью посмотрел на подошедшего. Это был Лэрри. Он стоял, слегка жмурясь от солнца и, склонив голову набок. Красу вдруг захотелось ударить его по этой кривой оголенной шее. Он сделал глубокий вдох и с вызовом спросил: - А вас что, следить за мной приставили? Лэрри, похоже, нисколько не обиделся. - Бен, во-первых, мы с тобой уже перешли на "ты", а во-вторых, запомни Лэрри Стикс никогда в жизни не был стукачом. Ну и напоследок еще одно: здесь никто ни за кем не следит. Полковник платит нам слишком большие деньги, чтобы опасаться каверзы от кого бы то ни было. Красу стало стыдно, и он примирительно сказал: - Извини. Просто ты подошел так тихо, что я подумал... Лэрри рассмеялся; - Каждый из нас, впервые попадая в бухту Фиалок, поначалу сходят с ума от этой красоты, а потом привыкает к ней и пользуется, как пожелает. Хочешь искупаться? - Можно. Только нужно сходить за плавками и полотенцем. - Валяй, я подожду тебя здесь. Но купание в тот день так и не состоялось. Едва Бенджамин вошел в здание лаборатории, как услышал из висевшего на стене динамика: "Доктора Краса просит зайти начальник лаборатории". В кабинете Редстоуна сидел лейтенант Флани. До появления доктора они, видимо, что-то обсуждали, но едва он переступил порог, как разговор тут же прервался. - Мистер Крас, - поднялся ему навстречу Редстоун.
– Мне бы хотелось поговорить о вами более предметно, так как суть вашего изобретения известна нам в самых общих чертах. Прошу вас присаживаться. Крас понимал, что на него стали тратить деньги уже в ту минуту, когда послали к нему Фланка. Предстояло отработать кредит, и он стал сжато формулировать суть одорологии как науки. Редстоун внимательно слушал, и доктор против желания стал углубляться в детали, приводить отвлеченные примеры и, странное дело, ни разу не был остановлен. Только однажды Редстоун позволил себе бросить реплику: - Ведь это же переворот во многих отраслях!.. После чего Краса буквально понесло. Он напрочь забыл, где и в чьем обществе находится, идеи сыпались из него с такой быстротой, будто доктор галлюцинировал в удивительном наркотическом опьянении. - ...Я не могу пока поручиться за достоверность, у меня нет столь тонких приборов, но мне кажется, что природа запаха имеет не молекулярную, а скорее волновую основу. И если это так...
– от волнения доктор даже захлебнулся воздухом.
– Вы и представить себе не можете, до чего же расширится практическое применение одорологии. Представьте себе: запаховое телевидение, отпугивание животных и насекомых - в одних случаях и, напротив, привлечение их - в других, повышение комфортности среды обитания человека... Голова кругом идет от перспектив! Доктор некоторое время молчал. Видно было, что панегирик одорологии слегка утомил его. - Я думаю уже завтра, - продолжал он после паузы, - проверить наличие оборудования в вашей лаборатории и вплотную заняться всем этим. Его слушатели удивленно переглянулись. Крас заметил это и сделал свой вывод; - Вы, вероятно, считаете меня безумным? - О нет, доктор, - поспешно вымолвил Редстоун.
– Напротив, я еще ни разу не встречал столь стройно и страстно изложенной научной теории. Завтра лейтенант Фланк сможет предоставить вам все, чем мы располагаем, а в случае каких-либо пробелов тут же свяжемся с нашей головной базой, и оттуда пришлют все необходимое для ваших экспериментов. В нашей библиотеке вы найдете микрофильмированные каталоги рекламных проспектов фирм, специализирующихся на электронике. Любой прибор будет в вашем распоряжении. Для нас нет ничего невозможного. Главный наш принцип: конечный пункт. И поверьте, наша лаборатория ни разу не посрамила своего имени, - не без самодовольства закончил Редстоун.
Ночь была беспокойной. То ли крепкий кофе был тому виной, то ли смена привычной обстановки, но Крас долго ворочался в кровати, мысли хаотично носились в его голове, отгоняя сон. Несколько раз он вставал, подходил к окну и смотрел на море. Оно изредка вспыхивало искорками бликов и было таким спокойным, что и у него на душе тоже немного прояснялось. Большой рогатый месяц вынырнул откуда-то из-за горизонта, медленно стал карабкаться вверх, и море под его слабым светом стало преображаться. Посеребренная дорожка перебежала через бухту и пропала вдали, там, где слились темное море и темное небо. И доктору вдруг стало невыразимо хорошо; ничто не тревожило его, ничто не отвлекало от мыслей, которые теперь побежали спокойнее и плавнее. "Они назвали меня мессией, - думал он.
– Что же, это не так уж далеко от истины. Если Христос посетил наш мир сначала как Учитель, а затем придет как Судия, то почему бы и мне не придти к людям Избавителем от многих напастей? Право же, они достойны быть счастливыми, и мне предстоит подарить им частичку этого счастливого существования. Пусть другие сделают что-то иное, а я поставлю на службу человеку одорологию". Крас смотрел аа беспредельность моря и неба и чувствовал, что и мысли его тоже становились беспредельными. Забылся он только перед рассветом, и сон его был неглубок и зыбок, как легкий туман, укрывший бухту... Разбудил его стук в дверь. - Войдите! В дверном проеме показалась голова Лэрри - Хэлло, Бен!
– весело приветствовал он.
– Как спалось на новом месте? - Нормально, - ответил доктор.
– Привыкаю, хотя, по правде говоря, это далеко не Моллесворс. - Это уж точно, - хохотнул Лэрри.
– Я решил добровольно взять над тобой шефство. Знаешь, так легче привыкнуть. Пойдем искупаемся? Красу хотелось еще поваляться в постели, но он понимал - если позволить себе подобные поблажки, то осуществление мечты сможет отодвинуться бог знает на какой срок. И он разом поднялся. Странное дело, однако сегодня весельчак Лэрри уже не вызывал в нем раздражения своей назойливостью. Даже наоборот, Бенджамину было приятно, что за ним хоть кто-то присматривает, беспокоится, словом, скрашивает его одиночество. Пока доктор одевался, Лэрри успел осмотреть его комнату и, подойдя к окну, сказал: - А знаешь, Бен, я бы тому парню, который строил наш приют, выкатил пару бочонков старого доброго эля. Ты обратил внимание, что все жилые комнаты тут выходят окнами на море? В словах Лэрри не было ничего необычного, но Крас вдруг насторожился: с каких это пор механик посещает жилье сотрудников лаборатории? А может быть, он и впрямь приставлен следить за ним? Мгновенно обдумав это предположение, доктор решил быть поосторожнее в разговорах. Но механик словно прочел мысли Краса: - Полковник поручил мне установить всюду селекторную связь, так что поневоле я оказался гостем у всех, кто здесь работает. Кстати, Бен, не хочешь ли ты нас сделать своими подопытными кроликами? - Как это? - Я бы на твоем месте установил в каждом номере этого пансионата по одному приборчику для запаха. И пусть бы мне делали заказы на особую, индивидуальную атмосферу. А то у всех жизнь разная, а дышим одним и тем же воздухом. А? - Вообще-то это идея, - ответил Крас.
– Но разве Редстоун разрешит такое? - Ты просто не знаешь еще старика полковника, - фамильярно отозвался Лэрри о своем начальнике.
– Он страшно любит все эти новинки и приветствует, когда они вначале внедряются у нас, в лаборатории. Он тогда в любую секунду может воочию убедиться, как они работают. Так сказать, домашний полигон. Ну да ладно, чего ты застыл на месте? Поторапливайся. Крас и в самом деле перестал собираться. Странное дело, только сейчас он вспомнил о Сью. А ведь она была первой, у кого он установил одорофон. В часы, когда он оставался с ней наедине, доктор менял режимы работы прибора, и они пускались в самые удивителньые путешествия, навеянные замысловатыми комбинациями запахов". "Сью, девочка моя, - подумал он, - как же я мог о тебе позабыть? Сегодня же позвоню..." Он огляделся и обнаружил, что в комнате нет телефона. Все правильно; секретное заведение есть секретное заведение. Когда Бенджамин и Лэрри спустились вниз и пришли на пляж, почти все обитатели пансионата уже собрались на берегу. Крас испытывал легкое смущение оттого, что все смотрели на него с любопытством, но успел заметить при этом, что лейтенант Фланк азартно играет в теннис с высоким худощавым блондином, а Редстоун как раз выходит из воды. - Доброе утро, доктор Крас?
– громко поздоровался он.
– Мне очень жаль, что пришлось вас побеспокоить в такую рань. Признайтесь, вы ведь скверно спали? Доктор кивнул. - Но лучше сразу привыкнуть к нашему распорядку дня. Это единственное ограничение воли всех, кто здесь находится. После завтрака прошу вас зайти ко мне.
– И Редстоун стал энергично растирать полотенцем свое загорелое мускулистое тело. Прохладная утренняя вода сразу же сняла устадость. Она прекрасно держала, и доктор резкими гребками проплыл сотню ярдов, а затем перевернулся на спину и отдохнул, глядя^ в прозрачную синеву веба. Затем не спеша поплыл к берегу... Когда он вошел к Редстоуну, тот внимательно просматривал газету и казался чем-то обеспокоенным. - Вот, полюбуйтесь, - сказал он, едва Крас сел в кресло, и протянул ему свежий номер "Кроникл". Газета поместила статью под броским заголовком "Кому мешал доктор Крас?". Прежде чем приступить к чтению, Крас посмотрел иа подпись. Он так и знал, это был материал Стива. В центре полосы было помещено большое фото - Сью у себя дома, она печально смотрит на подаренный доктором одорофон. Крас нахмурился и вернул газету Редстоуну. - Это мой друг написал. Я ведь никого не предупредил. - Какой номер телефона у вашей знакомой?
– деловито осведомился Редстоун.
– Пожалуйста, 6-3-40 7-200 в Моллесворсе, - попросил он кого-то в трубке и протянул ее доктору. Тот взял ее, прижал к уху и с удовлетворением стал слушать, как на том конце провода возникли длинные гудки вызова. Что-то щелкнуло, он услышал чуть хрипловатый, заспанный голос Сьюзен. - Сью! Сью!
– взволнованно крикнул доктор.- Это я! - Бен, милый, где ты? Тебя похитили? Что они тебе сделали?! Крас молчал. - Они запрещают тебе говорить?
– волновалась она.
– Бен! - Нет-нет, что ты, - словно очнулся доктор.- Я нахожусь...
– Он скосил глаза на Редстоуна. Тот разрешающе кивнул.
– Я в бухте Фиалок. Слышишь? - Зачем ты туда поехал, Бен? Почему ты мне ни слова ие сказал об этом? - Понимаешь, - начал было оправдываться доктор, - так случилось ... - Тебя домой не отпустят? - Нет. То есть да... То есть...
– совсем растерялся Крас.
– Я еще не зваю. Я работаю здесь... Ему было немного не по себе оттого, что Редстоун сидит напротив и ловит каждое его слово. А он боялся - вдруг скажет что-нибудь такое, за что потом придется дорого заплатить. И умолк, не зная, о чем говорить дальше. Редстоун жестом попросил у него телефонную трубку, и доктор охотно ему ее протянул. - Дорогая миссис, - мягко сказал Редстоун, - Доктор Крас согласился поработать над своими приборами в нашей научной лаборатории. Здесь у него отличные условия, он вам об этом сам сможет рассказать. Я думаю, где-то через недельку вы сможете приехать сюда, чтобы самой убедиться в его добром здравии. А пока я прошу вас об одном: сообщите репортеру, который был у вас, что с доктором все в полном порядке. Думаю, что у него тоже будет возможность посетить бухту Фиалок. До свидания, миссис Сью. И он снова передал трубку Красу. - Сью, ты приедешь ко мне?
– обрадованно спросил тот. - Конечно. - О'кей, тогда до встречи? - Счастливо, Бен. Редстоун дождался, пока доктор закончит разговор, и с улыбкой спросил; - Ну, вы довольны? - Да, спасибо, мистер Редстоун. Прямо камень с души... - Хорошо. А теперь перейдем к делу. Меня заинтересовала та часть вашего вчерашнего рассказа, где вы говорили о ночных бабочках. Каким образом самец отыскивает самку? Какова чувствительность его обоняния? Доктор задумался. Чего-чего, но такого вопроса он ожидал меньше всего. - Я могу оперировать лишь данными, полученными другими учеными-энтомологами. Они выделили ароматическое вещество, которое испускает одна из желез на теле самки "ночной красавицы". Так вот, достаточно концентрации его в одну молекулу на кубический метр воздуха, чтобы самец смог найти свою самку на расстоянии до двух десятков миль... Очень трудно ставить такие опыты, но эти данные достоверные, они приведены в журнале "Биотекнолоджик". Капитан первого ранга Редстоун некоторое время молчал, думая о чем-то своем. Потом внимательно посмотрел на доктора и спросил: - Мне представляется, это интересное направле ние. Вы не хотели бы поработать над этим? - Не знаю, - недоуменно пожал плечами Крас.
– Я никогда не вникал в суть таких исследований. Мои интересы лежали несколько в иной плоскости. А почему вы вдруг об этом заговорили? - Просто у меня возникла одна идея, - ответил Редстоун.
– Кстати, пока вы плавали, Лэрри попросил меня разрешить установку во всех помещениях одорофонов. Мне это предложение поправилось. Думаю, в ближайшие дни все обитатели нашего тихого пансионата смогут переноситься из гор в тропические леса, где благоухают орхидеи... Доктор улыбнулся. Ну что ж, по всему выходит, что дарить людям счастье он начнет отсюда, из бухты Фиалок. "Красивое название!
– подумал он.
– Может быть, так и должно быть. Великое дело начинается с красоты".
9
Едва Стив положил трубку после звонка Сьюзен, как тут же бросился в библиотеку. Он попросил у служащей карту калифорнийского побережья и принялся внимательно ее изучать. Да, бухта Фиалок действительно была обозначена на ней. Но никакого населенного пункта там не было. - Может быть, тебя надули, старина?
– спросил он сам себя. Но по всему выходило, что в таком случае доктор должен был обманывать и Сьюзен. А судя по ее рассказам, их отношения исключали что-либо подобное.
– Значит, надо ехать туда, - решил Стив и пошел к редактору. Эндрю Смайлз был обеспокоен исчезновением доктора не меньше Стива. После первой же публикации редакцию буквально затопил водопад телефонных звонков: люди желали знать, когда же доктор Крас воплотит в жизнь свое изобретение? В Литтлвуде тут же образовалось общество в поддержку Бенджамина Краса, устроившее с разрешения властей шествие по улицам города. Демонстранты несли большие плакаты с увеличенным изображением страницы "Кроникл", где была напечатана статья Стива Корнейва. И поскольку тут же крутились телевизионщики, то сюжет попал в вечернюю сводку теленовостей. Комментатор упомянул о том, что газета стала первым спонсором изобретателя. Смайлв уже радовался в предвкушения роста тиража, и тут вдруг это внезапное исчезновение! - Конечно, немедленно поезжай туда, - ответил он, едва только Стив рассказал о своем намерении.- Даже если тебя не будет до вечера, я не стану подписывать номер в свет. Смотри, Стив, мы слишком много поставили на карту. - Ты мог бы мне не говорить об этом, Эндрю. Считай, что я уже мчусь к этой чертовой бухте. Только выпью чашечку кофе. В "Золотом пороге", против обыкновения, были посетители. Майкл быстро обслуживал их, но, заметив вошедшего репортера, поспешил к нему навстречу. - Мистер Корнейв, - взволнованно сказал он,- так, значит, это все правда? - Что? - Что похитили того парня, с которым вы сидели здесь? - Правда, Майкл, но только наполовину. Я сейчас еду к нему. Дай мне кофе. - Как всегда?
– к бармену возвратилась его обычная деловитость. - На этот раз без булочки, старина. Я очень спешу. И пока Стив, обжигаясь, торопливо глотал горячий кофе, бармен с обожанием смотрел на него, старательно полируя прилавок...
После того как он миновал указатель "Бухта Фиалок" и свернул на другую дорогу, Стив заметил, что асфальтовое полотно постепенно пустеет. Он отъехал каких-то десяток миль от Литтлвуда, а машины навстречу попадались все реже и реже. Стива это мало удручало, скорее даже наоборот, - он был доволен, что может еще раз проверить свой старенький "ситроен" на резвость. Только в одном месте он резко затормозил и выругался - из-за поворота выскочил приземистый серый "форд-мустанг" последней модели и на бешеной скорости понесся к городу. Вдруг Стив увидел ограждение из колючей проволоки и укрепленную на нем вывеску с надписью: "Частная собственность. Въезд и вход запрещен!" Стив затормозил и с изумлением стал осматривать внезапное препятствие. Оно пересекало дорогу, на ее проезжей части было установлено некое подобие ворот. И нигде не было видно объезда. Стив подрулил к воротам, заглушил мотор в вышел из машины. Разминая слегка затекшие ноги, он прошел вдоль ворот, внимательно рассматривая их. Они были закрыты на странный замок, в котором отсутствовало отверстие для ключа. "Все ясно, - подумал репортер.
– Электронная штучка". Но едва Стив притронулся к воротам, как тут же услышал: - Прошу отойти. Вас предупредили: здесь частная собственность. Он изумленно уставился на ворота; откуда раздавался голос? И тут заметил крохотные отверстия на верхней перекладине. "Здесь вмонтирован динамик", догадался он. - Эй!
– крикнул Стив прямо в отверстие. - Вас слышат. Не нужно кричать. Что вам угодно? - Послушайте...
– начал было Стив и замялся.
– Послушайте, а с кем это я разговариваю, черт побери? - Вы же не назвались, - бесстрастно ответил динамик.
– На ваши вопросы мы не намерены отвечать, здесь частная собственность. - Я Стив Корнейв, репортер из "Литтлвуд дейли кроникл". Мне нужно попасть в бухту Фиалок, а это, судя по карте, единственная дорога туда. - Вы правы, дорога ведет в бухту, но, к сожалению, ничем вам помочь не можем. Рассердившись, Стив пнул ногой ворота, и металл жалобно взвизгнул в ответ. - Вы рискуете напороться на неприятность, мистер Корнейв, - холодно заметил голос в динамике,- если не прекратите эти хулиганские выходки. Мой вам совет - езжайте обратно. - Но ведь только что отсюда выехал серый автомобиль, - с досадой сказал Стив. - Это не должно вас беспокоить. Прошу вас уехать. Стив был в состоянии, близком к бешенству. Однако он хорошо знал законы штата. Поупорствуй он и дальше, и вполне можно было схлопотать крупный штраф за посягательство на частную собственность. Репортер вернулся к машине, и тут его осенила здравая мысль: а что, если попытаться найти ту машину в городе? Не так уж много в Литтлвуде серых спортивных "фордов". Стив вдруг припомнил, как соседка доктора обрисовала машину, на которой тот уехал: точно морда гончей. "Все сходится! Теперь я не сомневаюсь в том, что доктор сказал Сью правду. Остается лишь выяснить, кому принадлежит территория, обнесенная колючей проволокой... Нет, потеряно далеко не все". Пока он ехал обратно, план новой статьи был уже готов. - Даже плохой результат - результат, - удовлетворенно сказал Стив, входя в кабинет редактора.
– Продолжение следует, Эндрю!