Вариант "Синий"

Гор Александр

— А он уже требует воевать с нами? — удивлённо приподнял бровь Иосиф Виссарионович.

— Пока не публично. Пока только в кругу наиболее приближённых, как показало прослушивание его кабинета. Но мы ожидаем, что это ненадолго, и к тому времени, когда мы будем вынуждены признать факт нашего сотрудничества, он разойдётся вовсю. По крайней мере, предварительный зондаж настроений Рузвельта и работу по его «перевербовке» он уже ведёт.

— И какова реакция на эту «вербовку» у господина Рузвельта?

— Пока отрицательная. Америка погрязла в войне на Тихом океане, которая поглощает массу сил и средств. А тут ещё высадка японцев на севере Австралии… Всё это обещает затянуть войну с Японией на год-два в сравнении

с историей… сопредельного мира. И тот же Рузвельт склоняется к мысли, что Соединённым Штатам следует покончить с японской угрозой, прежде чем ввязываться в боевые действия в Европе. Именно поэтому он всеми силами отговаривает Черчилля от выполнения обязательств по защите Турции от «внешней агрессии»: Америка ещё больше, чем в истории моего мира, нуждается в помощи СССР по разгрому Японии. Там, в той реальности, вы успешно оттянули вступление Советского Союза в эту войну до окончательной победы над нацистской Германией. Нет оснований торопиться и на этот раз.

— Это точная информация о настроениях Рузвельта?

— Товарищ Сталин, мы не стали изобретать ничего нового, мы воспользовались уже использованным решением советских чекистов. В нашей истории в кабинете американского президента много лет висел подарок советских пионеров — вырезанный из дерева герб Соединённых Штатов Америки, который исправно записывал разговоры в Овальном кабинете американского Белого Дома. Только теперь мы его несколько усовершенствовали: помимо микрофона, снабдили его и миниатюрной видеокамерой. Так что теперь аппаратура, вмонтированная в этот герб, передаёт на пролетающий над Америкой спутник не только записи разговоров американского президента, но и изображение многих документов, изучаемых или подписываемых Рузвельтом.

Сталин не смог сдержать усмешки, оглянувшись на миниатюрную камеру, тоже, как он знал, «пишущую» происходящее в его кабинете.

— Отличие ситуации в том, что записи, сделанные в этом кабинете, никогда не попадут противникам СССР. Даже потенциальным. А информацией из Овального кабинета пользуется и ещё долгое время будет пользоваться советская разведка и советское руководство, — понял молчаливый намёк генерал-майор ФСБ. — Так что о любых изменениях и даже планах изменений политики США в отношении Советского Союза вы будете знать незамедлительно.

— А не напугают Рузвельта, как напугали Черчилля, успехи советской промышленности и победы Красной Армии на фронтах?

— Товарищ Сталин, наши аналитики не зря рекомендовали советскому правительству занизить публикуемые статистические данные промышленного производства за 1941 год. То же самое касается данных за 1942 год, которые вот-вот начнут обобщаться. По нашим оценочным прикидкам, рост советской экономки в заканчивающемся 1942 году составит просто немыслимые для воюющей и частично оккупированной страны тридцати процентов. Конечно, львиную долю этого прироста дало производство оружия и боеприпасов. Но мы рекомендуем «урезать осетра» и занизить общие показатели роста вдвое. Как урезали год назад. Это позволит американскому руководству не насторожиться раньше времени.

Что касается побед… И в Германии, и в Великобритании, и в тех же Соединённых Штатах связывают их с колоссальными потерями немцев в авиации и бронетехнике. Наши союзники приписывают данные успехи поставками своей противотанковой и зенитной артиллерии, а также самолётов. По крайней мере, на этапе до массового появления на фронте реактивной авиации и танков Т-44, Т-55 и спроектированных с учётом опыта потомков Т-54 и Ис. Я уже не говорю о боях в Турции, где названная выше техника показала себя настоящим чудо-оружием. Но и окружение Черчилля, и симпатизирующие Германии круги в Америке пока ещё надеются на то, что предпринимаемые Гитлером шаги по тотальной милитаризации европейской промышленности изменит ситуацию, и успехи советских войск

сойдут на нет. А значит, максимум, чего удастся добиться Красной Армии, это выйти на довоенные границы СССР. Но при этом Советский Союз надорвётся, и у него можно будет «выдурить» технологии будущего в обмен на продолжение этими странами войны с Германией. То есть, пока они неверно оценивают даже потенциал советской промышленности, усиленной новыми технологическими возможностями. Но у нас, повторяю, осталось не более полугода на завершение качественного скачка советской промышленности.

Фрагмент 17

33

Как писал кто-то из немцев XIX века, история не знает слов «если бы». Но разве русскому человеку запретишь рассуждать на эту тему? Не зря же существует поговорка «умён задним умом». «Если бы русский царь Александр не испугался британского и французского флота и захватил Константинополь в 1878 году», «Если бы состоялся Босфорский десант Черноморского флота в Империалистическую войну».

Ясное дело, эти рассуждения краснофлотцев отличаются шапкозакидательскими настроениями: мол, отвоевали бы Проливы, дали бы прикурить англичанам с французами, зато теперь имели бы возможность беспрепятственно выходить в Средиземное море, а турки бы больше не наглели. Политработники, конечно, на корню пресекали упоминания о том, что «Босфорскую операцию» на апрель 1917 года готовил адмирал Колчак, «идеологически правильно» ругая за то, что её не провели раньше царские министры и адмиралы. Да вот только капитан Гущин глубоко сомневался в том, что в ту войну она была бы успешной. Вон, англичане тоже жидко… обделались с Галлиополийским десантом в той же войне. Недооценивать турок нельзя. Особенно — если им всеми силами помогают немцы.

Это дела прежних лет. А вот то, какой угрозы удалось избежать Черноморскому флоту, краснофлотцы, чаще всего даже не ведают. Данную тему обсуждают уже офицеры Рабоче-Крестьянского Красного Флота. И обсуждают именно с точки зрения, как счастливо сложились обстоятельства.

Насколько известно капитану 2-го ранга, у турок был заключён договор о защите их страны от иностранного вторжения не только с англичанами, которые сейчас зубами скрипят из-за успехов Красной Армии в Закавказье. Скрипят от ненависти, но объявить войну СССР не решаются, поскольку тогда они открыто выступят на стороне Гитлера, и правительство Черчилля не поймёт собственный народ. А вот французам во главе с маршалом Петеном и стесняться нечего, поскольку они — германские марионетки. И когда советские войска начали победное шествие по турецкой земле, освобождая угнетённые турками народы, по требованию Гитлера стали готовить свой флот к переброске в Чёрное море.

Однако среди французских адмиралов нашёлся нормальный патриот, который планировал этот флот сдать англичанам и американцам, высадившимся в Африке. А когда о задумке узнали в Берлине, немцы решили полностью взять остатки французского флота под своё командование, чтобы избежать этого «предательства». Боевые корабли, которых насчитывалось в Тулоне больше сотни, только поменяли бы командиров, получили бы на борт отряды эсэсовцев и пошли бы к Босфору. Вот то, насколько туго после этого пришлось бы черноморцам, и обсуждали офицеры, не забывая вставить в рассуждения слова «если бы».

Но не получилось не только у французских патриотов, но и у фашистов. 27 ноября, когда немецкая танковая дивизия заняла Тулон и двинулась к стоянкам французских боевых кораблей, кто-то из руководства флотом отдал приказ о затоплении флота. Совсем как русские моряки в Крымскую войну. Часть кораблей они затопили, часть взорвали. Но Гитлеру не досталось почти ничего, и гнать в Чёрное море те несколько эсминцев и подводных лодок, которые удалось захватить фашистам, просто уже не было смысла. Как бы того ни просили турки, терпящие одно поражение за другим.